Страница 2 из 41
А наш барьер видимый. Вот он перед тобой: твой враг и твоя мечта, твоя надежда и твоя боль — высота! Ты собираешься преодолеть ее! Говорят — взять! «Взять высоту!» Именно взять, как крепость!.. И ты все время находишься а борьбе: и когда разбегаешься, и когда делаешь толчок, и когда бережно обвиваешь планку своим телом, боясь прикоснуться к ней, как к лезвию сабли… До конца неясен тебе исход. Ведь в последний момент одним неверным движением можно все испортить… В жизни так тоже бывает. Иногда только в конце ее человек понимает, покорил он свою высоту или нет…
Вы видели когда-нибудь, как прыгает классный спортсмен, как борется он с рекордной высотой? Стадион замирает, а человек долго ходит, успокаивая себя, затем стоит перед преградой, топает ногой, потряхивает руками — снимает нервное напряжение с мышц. И все следят за ним… Наконец он решается, зло смотрит на планку, разбегается и… Стадион взрывается в едином вопле радости. Или вздох разочарования легким ветерком пролетает над полем.
Во время футбольного матча после неточного удара болельщики делят свои голоса на крики «Мазила!», «На мыло!» и так далее. Это свойственно для игровых видов — это игра! Прыжок в высоту — преодоление, дерзновенный порыв! К поражению прыгуна все относятся с уважением. И только тогда можно услышать единый вздох, именно вздох, огромного числа людей.
Иногда что-то подобное бывает на фигурном катании, когда спортсмен неожиданно падает на лед. Но музыка все сглаживает…
3
После «учебки» весь наш призыв направили на границу, и только меня одного — на контрольно-пропускной пункт, который нес службу в порту. Сначала я даже немного разочаровался, потому что хотел «на передний край невидимой борьбы». Но потом оказалось, что именно здесь этой «невидимой борьбы» больше чем достаточно.
Вспоминаю свою первую встречу с начальником нашего подразделения капитаном Шевчуком. О нем я читал еще на гражданке: «Гроза контрабандистов, шпионов и диверсантов». Так вот, оказалось, что этот «грозный человек» выглядит довольно мило, интеллигентно. У него тихий, вкрадчивый голос, мягкие черты лица, очки… Чем-то он напоминал молодого Чехова, портрет которого висел в школьном кабинете литературы как раз напротив моей парты.
Шевчук внимательно читал мои документы, а я рассматривал Шевчука, Наконец капитан удивленно вскинул брови и в упор уставился на меня. Видимо, он прочитал заветные слова: «Мастер спорта СССР».
Его взгляд заставил меня поежиться. Уже тогда я невольно почувствовал в этом человеке какую-то силу.
А Шевчук, наверно, смотрел на меня и думал: неужели вот такой оболтус прыгает в высоту на два с лишним метра?..
Капитан неожиданно улыбнулся и весело сказал:
— Такого солдата у меня еще не было! Вы не волнуйтесь… Мы предоставим вам возможность для тренировок. Рядом с портом есть отличный стадион.
— Спасибо. Я больше не прыгаю… — тихо ответил я.
— То есть как? — Капитан буквально впился в меня глазами. — Почему?
Что я ему мог ответить? История, в общем-то, заурядная…
Это случилось во время обычной тренировки. Совершая очередной прыжок, я неудачно приземлился и выбил локтевой сустав. Резкая боль пронзила руку и по цепочке нервных волокон впилась в мозг. Не знаю, что уж там произошло… Психолог объяснял это так: «Устойчивый условный рефлекс, возникший под воздействием шока».
Но вначале никто не придал этому эпизоду особого значения.
Конечно, тренер отругал меня, две недели я ходил в гипсе, а затем, когда вернулся в сектор, произошло следующее. Как только я начал разбег, мне тут же показалось, что снова заныл сустав. Внимание было сосредоточено только на нем. Я прыгнул… Но какой это был прыжок! Все мышцы были зажаты ожиданием предстоящей боли. Тренер, ясное дело, заметил полный развал техники, но он решил, что это связано с длительным перерывом. И только после нескольких тренировок он понял: происходит что-то неладное. Я начал отлынивать от прыжков, делая вид, что уделяю больше внимания силовым упражнениям.
— Что случилось? — откровенно спросил он.
Пришлось рассказать ему всю правду.
— Ничего с собой поделать не могу… — чуть не плача, закончил я свою исповедь.
— Главное — не паникуй! — спокойно сказал тренер. Сутки он обдумывал ситуацию, а потом принял решение: — Даю тебе месяц отдыха… Ходи в кино, читай книги, влюбись в конце концов… Постарайся отвлечься, забыть, что есть на свете прыжки в высоту… Надо разорвать в сознании эту патологическую связь между прыжком и болью. А это может сделать или время, или какое-то другое более сильное психическое воздействие… Вот так… теперь все зависит только от тебя.
Я взял на работе отпуск и поехал на дачу. Купался, ловил рыбу, валялся на раскладушке в саду, читая нескончаемый детективный роман… Иногда, устав от книги, я часами смотрел в траву. Там копошилась странная, неведомая для меня жизнь. Уйма маленьких жучков неторопливо вела свое хозяйство… Однажды я обратил внимание на чудную козявку — она как-то таинственно висела в воздухе. Я поймал ее на кончик карандаша. Кто ты, победившая земное тяготение?
Странная букашка, у которой не было крылышек, как бы отвечая на мой вопрос, прыгнула и плавно поплыла по воздуху, но я почувствовал: ее что-то связывает с моим карандашом. Я начал крутить его — и козявка остановилась. Она стала что-то предпринимать, но я крутил карандаш еще быстрее. Наконец я поставил его под луч солнца и на сыгравшем блике увидел: карандаш окутан тонюсенькой ниточкой. Так вот, оказывается, в чем дело!
После этих наблюдений я открыл для себя: мир состоит из малого… Я стал рассматривать кору дерева, доски старого забора, гранитный валун, который валялся здесь, быть может, с самого ледникового периода… Можно видеть предмет по-разному! Можно брать его целиком как таковой: длинный забор, высокое дерево, тяжелый камень… Но всмотритесь в узор сучков и линий деревянной доски, в мозаику пятен на буром гранитном валуне, в складки коры дуба — и вы поймете, что они не менее интересны и красивы, чем природный ландшафт, горы и леса…
Высота приблизила меня к земле, заставила немного посидеть на одном месте, посмотреть в одну точку и подумать. И за это я ей тоже благодарен…
Когда до конца отпуска оставалось несколько дней, я вернулся в город. Ранним утром, чтобы никто не видел, я пришел в спортивный зал. Принес маты, поставил стойки… Я начал разбег и тут же понял — все… это конец…
Больше я сюда никогда не приходил. Тренеру я послал письмо, в котором написал, что навсегда ухожу из спорта: осенью меня призовут в армию, а потом буду поступать в институт…
Итак, в восемнадцать лет я твердо решил, что моя спортивная карьера закончилась. Я безумно любил прыжки в высоту, но прыгать больше не мог…
4
Приход корабля в порт — всегда событие. Звучит веселая музыка, вывешены флаги расцвечивания, пассажиры и свободные от вахты члены команды толпятся у бортов, с интересом всматриваются в незнакомый берег. Наконец подан трап, и все взгляды устремились на причал: туда, где стоим мы, пограничники, первые представители Советского государства, с которым встречаются иностранцы на нашей земле.
В работе КПП есть что-то общее со спортом: в учебных классах, невидимых для зрителя, остались многочасовые тренировки, долгая учеба, точный расчет, детальная отработка каждого момента, каждого приема… И вот твой выход! Изящество, четкость движений, быстрота, образцовый внешний вид… Каждое действие полно достоинства и в то же время подчеркивает уважение к иностранному гостю, соответствует духу гостеприимства советского народа. Аккуратность, кажущаяся легкость… И только сам пограничник знает, что в это время все его умение, весь опыт сконцентрированы в одно желание, направлены на одну цель — быть готовым своевременно обнаружить и задержать нарушителя государственной границы, контрабанду, запрещенные к ввозу и вывозу материалы.
Никогда не забуду, как первый раз при мне капитан Шевчук поймал шпиона. Да, да, шпиона! Самого настоящего. Внешне все прошло тихо, спокойно. Ни стрельбы, ни мордобоя… А ведь была схватка. Схватка нервов, характеров, убеждений…