Страница 4 из 42
«Вот так», — горько усмехнулся про себя Кузьма. Вздохнув, он лег ничком. Не хотелось смотреть ни на заводь, ни на своего спутника.
Голос Самсона Ивановича послышался как бы издалека:
— Сварим корневища. Отлично вместо хлеба сойдут.
Свечин не ответил. Незаметно для себя он словно провалился в сон. Привиделась какая-то ерунда: по Нилу плыли белые крокодилы и пожирали лотосы — яркие, пунцовые, будто канны на городских клумбах. По берегам Нила почему-то стояли пирамиды, а меж ними сфинкс с разбитой мордой мопса оглушительно хохотал, выл.
Вскочив, Кузьма и наяву продолжал слышать вой и треск. Вихрь едва не сбил его с ног. Наконец он понял, что над поляной завис вертолет. Кто-то распахнул дверцу, выбросил веревочный трап, знаками приказал им подняться на борт. В оглушительном треске и урагане от винта Свечин и Протопопов забрались по веревочной лестнице в кабину. Там, к изумлению Свечина, их встретил следователь районной прокуратуры Остап Павлович Твердоступ. Вместо приветствия следователь потрепал их обоих по плечам. Затем он уселся рядом с Самсоном Ивановичем и стал что-то кричать тому на ухо. Кузьма ничего не мог разобрать, хотя и сидел рядом.
По виду Самсона Ивановича он догадался, что стряслось нечто чрезвычайное. Резче обозначились морщины на лице участкового, словно свитом из канатов. Подождав, пока Твердоступ закончит разговор с Самсоном Ивановичем, Кузьма дотронулся до плеча следователя. Тот наклонился к Свечину:
— Нашли труп… У Радужного…
— Убийство? — спросил Кузьма.
— Похоже на несчастный случай. Надо разобраться, — неохотно ответил Твердоступ.
Они летели минут тридцать. Потом машина зависла. В иллюминатор виделись красные скалы, похожие на столбы. Из кабины пилотов вышел плотный человек в кожаной куртке и, открыв дверь, выбросил трап. Твердоступ знаками показал: надо выходить. Ураган от винта мотал веревочную лестницу из стороны в сторону, и приходилось подолгу ловить ногой очередную ступеньку. Свечин спустился первым и сразу же отбежал в сторону. Потом добрались до земли Самсон Иванович и следователь прокуратуры. Вертолет боком отлетел на другой берег реки и сел на длинной косе.
Грохот мотора стих, но в воздухе продолжал слышаться мощный непрерывный гул. Кузьма не понял сначала, откуда он доносится. Взглянув вверх по реке, увидел зеленый, блистающий занавес водопада. Отсюда, издали, занавес казался неподвижным, замершим. И не было видно места, куда обрушивалась лавина. Его загораживали камни. Седыми, будто кисейными, клубами поднималась водяная пыль, и время от времени в ней разгоралась яркая радуга. Она вспыхивала неожиданно, словно кто-то зажигал ее то в глубине ущелья, то над водопадом, и так же быстро пропадала.
Скалы стояли около водопада полукольцом — высокие ржавые столбы с широкой полосой осыпей у подножия.
«Страховидное местечко… — подумал Кузьма. — Каменная мышеловка!.. Надо быть либо совсем неопытным человеком, либо отлично знать этот лабиринт».
Самсон Иванович, стоявший рядом с Кузьмой, тоже глядел на Чертовы скалы, словно увидел их впервые.
— Труп мы оставили на месте, — сказал подошедший вперевалку Твердоступ. — Вы, Самсон Иванович, хорошо знаете погибшего Дзюбу. Нам непонятно, зачем ему понадобилось забираться в эту ловушку.
Из нагромождения камней, перепрыгивая с обломка на обломок, вышел Степан Евдокимович. Кивнув в его сторону, Остап Павлович сказал:
— Не обрати он внимания на слова Крутова, вряд ли бы мы скоро узнали о гибели Дзюбы. Экспертиза теперь еще может более или менее правильно определить причины, повлекшие за собой смерть. А у вас неплохие помощники. Действовали, как надо.
— Дзюбу опознал он? — спросил Протопопов.
— Еще бы мне Петра Тарасовича не знать, — ответил Степан Евдокимович. — Только первым руку его в камнях Илья Ильич увидел. За ним — Леонид. А потом уж я.
— А где же…
— Илья Ильич с Леонидом? Внизу, у реки. Получилось же так! Сын отца опознавать приехал… Тяжко ему… Все-таки отец…
— Котомка Дзюбы цела? — обратился к следователю Самсон Иванович.
Твердоступ кивнул:
— В ней двенадцать корней женьшеня. Отличные экземпляры.
— Жаль, что вы развязали котомку, — раздумчиво проговорил Самсон Иванович.
— Сначала ее сфотографировали, — быстро вставил начальник «аэропорта», увлекшийся расследованием.
Кузьму несколько удивило, с каким уважением Твердоступ относится к замечаниям Самсона Ивановича.
— Спасибо за помощь, товарищ Шматов, — сказал следователь.
Сообразив, что он слишком навязчив, Степан Евдокимович несколько обиженно пожал плечами и отошел.
— У меня такое ощущение, что произошел несчастный случай, — продолжал Твердоступ. — Пока я так думаю.
— Возможно. Карабин здесь… Котомка цела…
— Интересно и другое, Самсон Иванович, — сказал Твердоступ. — Вы, товарищ Свечин, тоже обратите внимание: котомка была завязана и находилась у костра. Она, очевидно, просто осталась лежать у костра, когда потерпевший почему-то вскочил и побежал в скалы.
— Вскочил? — переспросил Кузьма. — Почему вы так думаете?
— Вы сейчас увидите — у него пепел на шнуровке олочи, на голени.
И они вчетвером направились к скалам, в лабиринте которых находился труп.
Прыгать с обломка на обломок оказалось делом нелегким и небезопасным.
— Иди за мной! — бросил Самсон Иванович, поравнявшись со Свечиным. — Здесь торопиться — не доблесть.
Послушался Кузьма безоговорочно: теперь он до конца осознал смысл фразы следователя: «Непонятно, зачем ему понадобилось забираться в эту ловушку».
За поворотом у подножия столба, в осыпи, они увидели обезображенный камнепадом труп.
Эксперт то и дело ослепляюще вспыхивал блицем, чертыхаясь, спотыкался о камни, отыскивая нужные точки для съемки. Молоденькая невысокая докторша стояла поодаль.
— Вот так он и лежал, — проговорил Остап Павлович. — Видимо, обвал настиг его на бегу. А вы как думаете?
— Похоже, — согласился Самсон Иванович. — Карабин валялся от него метрах в двадцати?
— Не больше. Получается так: он выстрелил и опрометью бросился в расселину, на верную гибель. Обвал ведь мог возникнуть от звука выстрела, — сказал Твердоступ.
Обернувшись, Свечин с сомнением осмотрел путь, который пришлось преодолеть Дзюбе после предполагаемого выстрела, и сказал:
— Мы сюда добирались секунд двадцать… Камни обвала рухнули бы раньше…
— Резонно… — заметил Твердоступ. — Но ведь он бежал. Бежал опрометью, не разбирая дороги. Бежал от костра. Смотрите…
Кузьма пригляделся. На правой ноге Дзюбы трава, вылезшая из задника олочи, обгорела. Прожжен был и суконный чулок. И что самое важное — на закраинах прожженной дырки, небольшой, с пятикопеечную монету, сохранился пепел.
— Сукно еще некоторое время тлело уже после того, как обвал обрушился и придавил его, — сказал Свечин.
— И я так считаю, — кивнул следователь прокуратуры и обратился к Самсону Ивановичу. — А вы?
— Может, и так…
— Что же вас смущает, Самсон Иванович?
— Зачем ему было бежать опрометью в эту ловушку? Стрелять… Ведь он, наверное, стрелял.
— Да, — кивнул Твердоступ, — вот гильза. Ее нашли в двух метрах от валявшегося карабина. Вот план, Самсон Иванович. Здесь все обозначено. Это-то меня и интересует. Вы же очень хорошо знали Дзюбу. Его характер, привычки. Что, к примеру, могло заставить Дзюбу побежать в расселину, несмотря на риск?
— Легкая добыча…
— Интересно. Если так, то можно предположить — дело происходило днем, Дзюба находился у костра. И увидел… легкую добычу.
— В скалах козы, случается, бродят. Их тут много, — заметил Самсон Иванович, — И потом… Науку тайги ни за месяцы, ни за годы до конца не постигнешь. Тут как бывает? Уж, казалось бы, какой опытный таежник-суперохотник. А вдруг на склоне дней такое отчубучит — диву даешься! Мало — сам пострадает, а еще товарищей подведет.
— Он мог испугаться кого-то или чего-то, — заметил Свечин.
Самсон Иванович покачал головой: