Страница 15 из 44
От Розы — к Гамелям. И здесь:
— Эдмонд, подготовьте рацню.
— А приказ?
— Это и есть тот самый экстренный случай, когда приказа уже не ждут. Выйдете на волну 21,3 и передадите телеграмму столько раз, сколько уложится в окно связи!
— Только ее?
— Да. Кроме того, добавьте: Решение Гитлера принято два дня назад. Донесение поступило сегодня… Продолжение в 01.30. Зашифруйте сами.
Обе рации — АП Розы и РД Гамеля — вышли в эфир в одно и то же время. Дорн, торопливо глотая остывший кофе, шифровал полученные от Тейлора листки. Юлия курила сигарету за сигаретой, и глаза Феликса слезились от дыма.
В 01.30 АП и РД начали передавать текст плана.
Центр слушал Женеву — слушал внимательно и напряженно, готовясь перевести сообщения с языка цифр на язык военных донесений.
…Но было уже поздно…
3
Ведущие генералы в ОКВ рассчитывают теперь на продолжительность войны порядка 30 месяцев. Приказ Гитлера о захвате Мурманска и наступлении на Кавказ основывался на том, что Ленинград и Одесса будут заняты до 15 сентября. Оба этих плана провалились. На конец сентября германская армия имела 400 дивизий всех родов, кроме того, 1 500 000 человек в организации Тодта и 1 000 000 человек различных резервов ВВС, включая пилотов, наземные команды, ремонтные отряды… Во Франции в настоящее время находятся 20–22 дивизии, большей частью ландштурм. Личный состав очень неустойчив… имеются случаи дезертирства. В начале октября отряды, находившиеся в Бордо и к югу от него, были оттянуты на Восток.
— Итак, кто же он все-таки, этот Пакбо? — Дорн в упор смотрел на Сисси. — Где вы с ним встречаетесь?
— Когда как. Иногда в «Вехтере», реже — на вокзале Корнавен.
— И он не упоминает об источниках?
— Он и о себе мало что говорит.
— Все-таки он чертовски хорошо осведомлен! Понемногу начинаешь верить, что сам Борман делится с ним секретами.
— Он часто бывает в Германии.
— В гостях у Бормана?
— Я этого не сказала.
— Но подумали. И еще вы подумали: а не отправляется ли он прямо с вокзала на Тирпицуфер? Не так ли, Сисси?
— Он не похож на провокатора.
— Слишком умен? Тонок? Образован?
— Пожалуй…
— В абвере давно избавились от дураков… Ну что ж, до завтра, Сисси. И попробуйте все же что-нибудь разузнать.
Сжатые тонкие губы. Глаза с черными густыми ресницами. Упрямый подбородок. Сисси всем своим видом демонстрирует недовольство: сколько еще можно говорить о Пакбо! Пора решать: верить или не верить.
Дорн проводил ее взглядом и встал со скамейки. Голуби шарахнулись из-под ног, отлетели подальше, Сквер был пуст, и он не спеша, выбирая самые дальние дорожки, вышел на улицу.
«Кто же вы такой, господин Пакбо?»
Официально Отто Понтер, Пакбо, числился свободным журналистом, сотрудником бернских и женевских изданий. Статьи его в газетах и журналах не отличались глубиной и богатством фактуры. Обычные писания на злобу дня. Это не Гермес, поражающий читателей новизной фактов и суждений! Среди знакомых Пакбо немало немцев, и отнюдь не все эмигранты. Сисси на днях видела его в обществе господина, хорошо известного своими близкими отношениями с женевскими нацистами.
Минуя набережную, Дорн вышел к библиотеке и, свернув за угол, медленно направился к центру, кариатиды, серые от дождей и голубиного помета, нависали над головой; зеленые и красные крыши, словно клоунские колпаки, подставляли ветру немые бубенчики флюгеров. За сеткой дождя впереди маячил на развилке улиц черный храм, похожий на крематорий. Дорн с тяжелым сердцем свернул еще раз и через узкий переулок выбрался на рю де Лозанн, где на седьмом этаже дома 113 находился «Геомонд».
В конторе его ждал Тейлор. Мокрый, с волосами, прилипшими к угловатому черепу, он был весел, улыбался, показывая крепкие зубы. Дорн, поддаваясь его настроению, оттаял, но, когда Тейлор ушел, неоплаченные счета, лежащие на конторке, попались на глаза, и осень с ее изматывающими дождями опять, как уже бывало, струной натянула нервы.
Счета множились. Денег у «Геомонд» не было. Если до зимы Центр не поможет, контору можно закрывать. И это тогда, когда от Пакбо и Люси сведения идут потоком и за них надо платить — полностью и в срок. Если Пакбо и Люси отпадут, что останется? Вирт, информация из Бюро труда, Леммер и старый польский разведчик Грау, сохранивший кое-кого из своих агентов и снабжающий сведениями Дорна… Теперь к ним прибавится Луиза — результат комбинации, от которой Дорн был не в восторге.
Луиза — плод Тейлора. Его детище и гордость. Этим именем он закодировал швейцарскую разведку, Бюро ХА, обосновавшуюся на вилле Штуц в Кастаниенбауме, возле Люцерна. Мысль Тейлора найти там дополнительный источник показалась поначалу Феликсу фантастической, он отверг ее, но Тейлор настаивал, приводя доказательства «за», и в итоге получил разрешение попробовать.
Знакомый Тейлора, капитан из ХА, о котором Центр был своевременно уведомлен, после нападения Германии на СССР не раз уже заводил разговор о России и делах на Восточном фронте, демонстрируя при этом хорошее знание предмета. Он словно бы рассуждал вслух, и Тейлор старался подогреть его желание вести беседу на эту тему. Дорн, узнав о сути разговоров, на первых порах запретил Тейлору дальнейшие встречи, подозревая, что капитан подставлен БЮГТО — контрразведывательным отделением полиции.
Тейлор горячо возражал.
— Он ничего не спрашивает. Только говорит.
— Но почему именно вам?
— Мы давно знакомы, и, кроме того, я никогда не скрывал, что симпатизирую СССР.
Взвесив все, Дорн неохотно дал согласие на дальнейшие встречи. Имя «Луиза» появилось в телеграммах рядом с именами Сисси, Розы и других «членов дамского клуба», и, откровенно говоря, у Феликса не было случая раскаяться — данные Луизы полностью подтверждались при проверке. Ольга Гамель — Мод — передавала в Москву: Директору от Луизы. Новое наступление… не является следствием стратегического решения, а результатом царящего в германской армии… настроения, вызванного тем, что не достигнуты поставленные 22 июня цели. Вследствие сопротивления советских войск от плана 1 — «Урал», плана 2 — «Архангельск — Астрахань», плана 3 — «Кавказ» пришлось отказаться.
РД вторила рация Маргарет Болле — Розы:
Директору через Луизу. К началу ноября на период зимы фронт немецкой армии предусмотрен на линии Ростов — Смоленск — Вязьма — Ленинград…
Оба передатчика работали теперь едва ли не круглые сутки. Связь действовала бесперебойно. И только однажды возник перерыв, вызвавший у Розы состояние, близкое к отчаянию.
12 октября 1941 года Центр внезапно, на середине ответной передачи, замолчал и не откликнулся на вызов. В тот же час и в ту же минуту оглохла и рация Гамелей, слушавшая Москву. Эфир был нем. Напрасно Роза и Мод пытались поймать привычные сигналы морзянки. Тщетно меняли частоты, не веря в несчастье и надеясь… Тишина. И чужие, посторонние позывные, свидетельствующие, что молчание Центра вызвано не атмосферными помехами, а иными, более грозными причинами.
Истекли сутки… Третьи… Пятые… И шестые…
Роза и Мод все вызывали Центр, настойчиво повторяя короткий текст:
Директору. Уже несколько дней мы не можем вас слушать. Как вы принимаете наши передачи? Должны ли мы продолжать передачи или ждать, пока будет восстановлена связь. Прошу ответа.
И Центр отозвался. Словно и не было перерыва, он на прежних частотах вызвал АП и РД и продолжил передачу радиограммы с той цифры, на которой прекратил связь. Бэтчер, муж Сисси, гостивший в тот вечер у Гамелей, позвонил Феликсу в контору и только успел повесить трубку, как новость подтвердила Роза, и у Дорна не хватило мужества отругать ее за нарушение правил конспирации. Не упрекнул он и Бэтчера.