Страница 16 из 51
Пробежав взглядом стеллажи и не найдя нужные ему книги, Кройцер отметил в своей записной книжке: «Ракетостроение в Англии, США, Советской России?»
Хауптштурмфюрер собирался запастись соответствующими справочниками и закрытыми рефератами германских институтов, работающих по заданиям РСХА, и проштудировать их во время командировок в Пенемюнде. Это был его испытанный метод «подключения» к главному направлению поиска предполагаемого противника и операций его разведывательных служб в той сфере, где предстояло вступить в дело его группе.
Кройцер не пренебрегал при этом никакими мелкими деталями, в особенности когда речь шла о высказываниях ученых, компетентных специалистов, их личных взаимоотношениях, соперничестве, в особенности же межведомственных интригах и тайных пороках. Часто именно такие неприметные мелочи давали ему возможность подобрать ключ к решению сложнейших вопросов, а нередко заставляли заново и круто повертывать острие удара, наносимого по заранее намеченной цели.
Кройцер никогда не повторялся в своих продуманных и коварных действиях. Он любил внушать подчиненным древнее, как человечество, изречение: «Добро везде и всюду одинаково, зло же бесконечно многообразно». И никогда слепо не копировал приемы гитлеровских разведчиков, пусть даже самых авторитетных, озаренных ореолом блестяще проведенных операций. Это качество являлось одним из самых опасных для противников, которым приходилось сталкиваться с Кройцером и как с гитлеровским контрразведчиком и как с прирожденным провокатором.
…Тщательно перечитав все документы, подшитые в досье, Кройцер отобрал несколько донесений, рапортов и сводок, отправленных из Пенемюнде в Берлин вскоре после бомбежки секретного полигона английской стратегической авиацией.
Красным карандашом хауптштурмфюрер поставил большой вопросительный знак перед абзацем в донесении начальника охраны полигона, где в графе «Потери личного состава СС» наряду с цифрами убитых и раненых во время бомбардировки значились и двое пропавших без вести нижних чинов СС.
Второй вопросительный знак Кройцер поставил на рапорте службы морской пограничной охраны, доносившей в Берлин командованию ВМС — в штаб адмирала Деница (копия была направлена в РСХА).
«…На рассвете 14 августа катером береговой охраны был обнаружен в 15 милях от района Пенемюнде вельбот, шедший курсом норд-вест. На приказ остановиться с вельбота по катеру был открыт автоматный огонь, после чего вельбот предпринял попытку скрыться в тумане. В результате нашего орудийного огня вельбот затонул. На борту вельбота было замечено несколько человек в полосатых куртках (возможно, заключенные), Из команды вельбота удалось подобрать лишь одного тяжело раненного, одетого в форму солдата СС, прочие утонули. Никаких документов при задержанном обнаружено не было. Несмотря на принятые меры, подобранный неизвестный ничего на допросе не сказал. Он скончался и был захоронен на берегу сразу же по возвращении катера на базу…»
«Идиоты!» — мысленно выругался Кройцер.
И еще один знак вопроса, обведенный двумя красными кругами, Кройцер поставил на полях сводки в РСХА из концентрационного лагеря особого назначения Трассенхейде. Извещая о потерях среди заключенных в результате ночной бомбардировки, лагерное начальство доносило, что при последовавшей проверке наличного состава цифры «прихода» (наличия заключенных перед налетом) и «расхода» (наличие заключенных после налета) сходились с точностью до одного заключенного. Столько-то было убито, столько-то ранено и ни одного пропавшего без вести.
«Н-да, — Кройцер даже присвистнул от удивления. — Хотят выскочить чистенькими и спрятать концы в воду! Нет уж, этой тыловой сволочи придется на брюхе ползти по следу «пропавших без вести» эсэсовцев, и тех, кто их прикончил…» Хауптштурмфюрер взглянул на настольный календарь. Со времени августовского налета английских бомбардировщиков на Пенемюнде прошло уже несколько недель. «Медлить нельзя, — озабоченно подумал Кройцер. — Затеряются последние следы…»
— А, черт! — хауптштурмфюрер, что случалось с ним крайне редко, громко выругался: в последней серии подшитых к досье документов он натолкнулся на копию приказа, отданного груп-пенфюрером СС Каммлером о «полной эвакуации всех иностранных рабочих из района Пенемюнде».
«Из моих рук выбит главный козырь, — подумал хауптштурмфюрер, — на допрос кацетников ведь я возлагал основные надежды».
Кройцеру было ясно, что ликвидация концентрационного лагеря Трассенхейде влекла за собой переброску заключенных кацетников в другие спецлагеря «А-4». Часть из этих заключенных во время транспортировки могла быть ликвидирована охраной, что случалось нередко при следовании узников из одного фашистского застенка в другой. Разыскивать потом среди них нескольких возможных участников подпольной лагерной организации было все равно, что искать иголку в стоге сена.
«Остается один выход — лагерный архив», — решил Кройцер.
Хауптштурмфюрер вставил телефонный шнур в розетку и заказал экстренный разговор с начальником охраны СС всего секретного объекта Пенемюнде.
Когда на другом конце кабеля зычный, раскатистый бас отрапортовал «берлинскому начальству», что весь архив КЦ Трассенхейде упакован, но еще не отправлен в центральный берлинский архив РСХА, Кройцер облегченно вздохнул.
Хауптштурмфюрер осведомился, не задержался ли кто-нибудь из бывших кацетников на территории полигона.
— Яволь! — прогрохотало в трубке с такой звенящей силой, что Кройцер на секунду даже отстранил от уха теплую мембрану телефона. — Один тяжело раненный люксембургский кацетник лежит в госпитале. Его посадили в лагерный карцер накануне налета англичан по доносу нашего осведомителя. Бомбежкой карцер разрушен. Состояние люксембуржца таково, что врачи не советуют применять обычные методы допроса — кацетник может испустить дух в любую минуту, герр хауптштурмфюрер…
— Вы лично отвечаете мне головой за этого заключенного. Какой у него лагерный номер? — Кройцер быстро занес в свою записную книжку восьмизначную цифру. — Примите все меры, чтобы состояние кацетника резко улучшилось… Разумеется, дело не в жратве, — с раздражением перебил пенемюндского эсэсовца Кройцер. — Предоставьте дело врачам: пусть колют глюкозу, витамины… Они знают, что вводить в кровь… Обеспечьте надежную охрану раненого. Все. Хайль Гитлер!
Сделав еще несколько выписок из досье, Кройцер сдал документы в спецхранилище, получил командировочные бумаги, подписанные самим Шелленбергом, и, не заезжая домой, прямо из РСХА служебной машиной выехал на аэродром Темпельгоф.
В дорожном саквояже рядом с пижамой, несессером, аккуратно завернутыми в целлофан сандвичами (привычку к бутербродам Кройцер приобрел еще со студенческой скамьи) лежало несколько книг и публикаций по ракетной технике, которые ему подготовили в специальной библиотеке РСХА. В их чтение и углубился хауптштурмфюрер, как только под колесами трехмоторного «юнкерса» стремительно побежала бетонная взлетная полоса…