Страница 17 из 46
Льюис произносил короткие, точные фразы.
— А что может знать этот чертов Зайлер? — не выдержал вдруг полковник.
— Согласно донесению одного из наших сотрудников он спрятал на территории Чехословакии список бывших нацистских агентов в Соединенных Штатах… Понимаете, полковник, у нас дома!
Дивер поднял брови.
— Вы можете рассчитывать на мою поддержку, майор. У вас будут неограниченные полномочия для проведения всех операций, какие вы только сочтете нужными…
— Спасибо, полковник… Мне нужно ваше согласие особенно в одном вопросе…
— А именно? — полковник взглянул на часы.
Майор говорил спокойно, четко и деловито.
— Это интересный план, Льюис. Но у меня есть сомнения. И большие. Все это очень рискованно. Боюсь, что в супружеской жизни их чувства могут измениться… И потом я знаю о вашем отношении к этой женщине…
— Полковник, мне нелегко было решиться на этот шаг… Но если только документы попадут в их руки… Вы же знаете, во время войны они продырявили мне колено и плечо.
— Ладно. Рассчитывайте на мое согласие во всем, даже в вопросе о Лидии.
Лидия Беме родилась в 1929 году в Ильменау. Ее мать умерла, когда девочке было восемь лет. Отец погиб во время бомбардировки в 1945 году. Лидию взяла к себе тетка. В тяжелые месяцы после поражения Германии они обе голодали.
Однажды в конце лета, когда Лидия ездила по деревням — меняла вещи на продукты, — на нее напали два американских солдата. Девушка отчаянно сопротивлялась. Одного из солдат она ранила из его же пистолета.
Ее арестовали и посадили в тюрьму. Следствие вел лейтенант Льюис. Ему удалось доказать невиновность Лидии Беме. Потом ей предложили сотрудничать с американской разведкой. Девушка согласилась. В разбомбленном и сожженном Берлине она получила хорошую квартиру и успешно прошла курс шпионажа.
Задания, которые ей поручались, становились все сложнее. Лидия оказалась способной, энергичной, осторожной и умной разведчицей.
— Целендорф, Кастаниеналлее, — приказал Льюис водителю.
«Крейслер» медленно выехал на широкую улицу. — Остановитесь, — сказал майор, увидев цветочный магазин.
Он вернулся с большим букетом и, нахмурившись, сел на заднее сиденье. Лидия…
Льюиса тянуло к этой женщине, не утратившей с годами своего очарования. Ему нравилась ее манера держаться, находчивость и такт, которые она проявляла в работе, он восхищался ее красотой, элегантностью, умом.
И он гордился тем, что многому она научилась у него.
Не станет ли она ему чужой после всего, что он задумал?
Льюис вышел из машины и посмотрел на окно в третьем этаже. В комнате горел свет — значит, ждет. В саду пахло жасмином. Мимо с диким ревом промчался мотоцикл.
— Приедете за мной завтра в девять утра, — приказал он водителю.
Льюис медленно поднялся на второй этаж, а на третий он взбежал через две ступеньки. Перед дверью с табличкой «Лидия Беме» майор остановился и перевел дыхание. И только потом сунул в замочную скважину плоский ключ, который держал в руке.
Она вышла из комнаты, улыбнулась, обняла его и поцеловала. Льюис держал в объятиях свою молодость, лучшие годы жизни, чувствовал, как колотится сердце. Он взял ладонями ее лицо и внимательно посмотрел в глаза.
Но только потом, когда немного схлынула радость встречи, только тогда рассказал ей о своем плане…
Лидия молчала и думала: для нее это профессиональное задание первостепенной важности. Отказаться или согласиться? Если выполнить — перед тобою весь мир и куча денег. Можно будет бросить все, уехать и выбрать любую страну, какую она захочет.
Майор говорил коротко, без обиняков. Он всегда так говорил: не уговаривал, ничего не обещал.
— Даг… я тебе утром скажу. Ладно? — попросила она тихо.
Льюис давно спал, а Лидия держала в руке фотографию мужчины, о котором знала только одно: он представляет интерес для «Си-ай-си». С этой организацией связано начало ее жизни — или конец?
Фотография упала на подушку. Имя, которое Лидия слышала впервые в жизни, звучало довольно приятно: Оскар Леман.
III
— Вы звонили в уголовную полицию? — спросил Леман.
— Да. Но ни наши, ни полиция ничего не знают. Словно сквозь землю провалились… — ответил Замфт.
— Что будем делать?
— Ничего. Ждать… — Замфт в упор посмотрел на Лемана.
— Если Зайлер не появится, в Чехословакию придется ехать тебе!
— Мне?!
— Сам посуди, кого еще из наших людей мы можем послать? Кто с этим справится лучше тебя? — Замфт нахмурил густые брови.
Мозг Лемана лихорадочно работал: что задумал этот мерзавец?
— Если это приказ — пожалуйста. Я, конечно, должен буду подчиниться. Но ты же сам понимаешь, чем я рискую.
— А у тебя есть другое предложение? Ты что, послал бы кого-нибудь из тех, кто был на выучке у американцев? Уж скорей бы…
Кто-то постучал в дверь.
— Войдите! — рявкнул Замфт.
В кабинет вошел пожилой человек в очках.
— Что вам нужно, Вальдес? Где фрейлейн Лотар?
— Вышла. Говорит, на минутку… Она попросила меня побыть вместо нее в соседней комнате… Но тут пришел какой-то человек. Он хочет срочно с вами поговорить… Его фамилия Зайлер.
— Зовите его! Пусть нас никто не беспокоит!
Замфт и Леман встали. В дверях появился высокий, худощавый мужчина с орлиным носом.
— Томас Зайлер прибыл в ваше распоряжение!
— Друг!.. Приветствую тебя! — Леман протянул ему обе руки. — Это наш руководитель — Генрих Замфт.
Зайлер щелкал каблуками каждый раз, когда пожимал руку. Он был весь в грязи, в разорванном костюме, лицо усталое, под глазами круги.
— Я хочу есть… и спать, — сказал он хмуро.
Леман подошел к телефону, нажал на кнопку и приказал в трубку:
— Принесите три кофе и какую-нибудь холодную закуску, потом побыстрее приготовьте что-нибудь горячее!
— Что случилось? Где остальные? — расспрашивал Замфт.
— Откуда я знаю, где они? И к чему вообще был нужен этот маскарад? Вы забываете, что я двадцать лет просидел в польской тюрьме! А тут такая встреча!
— Коньяк?
Леман налил три рюмки. Они чокнулись. Зайлер залпом выпил, жадно закурил.
— В Польше меня выпустили из тюрьмы и тут же зачитали решение о немедленной высылке. Меня отправили под конвоем на поезде в Швецию. Там посадили на западногерманский пароход. Капитан очень хорошо ко мне отнесся…
Замфт ловил каждое слово Зайлера. А тот говорил не спеша, тоном человека, которому все осточертело. Оба его собеседника поняли, что не стоит его перебивать нетерпеливыми вопросами и объяснять, что капитан — это их человек.
Кто-то опять постучал.
Леман встал, подошел к двери, взял у Вальдеса из рук большое блюдо с закусками и поставил его перед Зайлером. Потом он вышел и принес на подносе три чашки кофе.
— В Гамбурге, — продолжал Зайлер, — меня ждал ваш паренек. Мы поехали на аэродром. В Нюрнберге сели в «мерседес». Я спросил, куда меня везут. К счастью, они мне сказали. У меня было какое-то мрачное предчувствие, я попросил, чтобы мне дали пистолет. Водитель дал свой. А потом на нас кто-то напал…
— Что? — Леман чуть не вскрикнул.
— Наверняка это американские бандиты! Кто же еще? — фыркнул Зайлер.
— Да что вы? — удивился Зайлер. — Зачем?
— Подожди… Потом все узнаешь. Скажи, пожалуйста, где материалы, которые я передал тебе в Бад-Аусзее? — спросил вдруг Леман. В его голосе послышались начальственные нотки.
— Так вот в чем дело… Вот почему такой интерес к моей особе! Понимаю… — Зайлер улыбнулся. — Ты передал нам три экземпляра, — начал он, — Мне дал оригиналы, двум другим — копии. В том случае, если нам не удастся пройти, мы должны были спрятать материалы в самом надежном месте. Но мы знали, что на эти пленки очень рассчитывает адмирал Дениц. Он хотел их использовать в переговорах с американцами и англичанами!