Страница 31 из 46
Пелла в бешенстве. Вот-вот он кинется на Абста. А тот невозмутим.
— Сядьте, — приказывает он. — Сядьте, вам говорят! Вот так. Знайте, это моя заслуга, что вы и ваши люди уцелели во время львовской экзекуции. Я спас вам жизнь. И я хочу, чтобы мы стали друзьями и работали вместе.
— Для нас война окончена.
— Жаль, что вы так решили. Кстати, вы зря говорите за всех. Ведь ваши товарищи тоже опытные водолазы?
Пленный молчит.
— Опытные, — продолжает Абст, — каждый имеет по пятьсот и более спусков. Но сейчас меня занимает другое. В чем ваш секрет спусков на большие глубины?.. Послушайте, я давно испытываю чувство симпатии к великолепному спортсмену Джорджо Пелле. Он должен знать: доверившись мне, он окажется в большом выигрыше.
— У вас выиграешь, — улыбается Бруно Гаррита. — Выиграла мышь, попавшись в кошачьи когти!
— Верьте, я могу заставить вас, — продолжает Абст. — Но куда лучше, если мы будем действовать рука об руку. — Он встает, оглядывает итальянцев. — Каждому из вас я предлагаю…
— Накормите моих людей, — перебивает его Пелла. — Дайте им есть, вы, гуманист, не желающий нам зла!
— Не раньше, чем я получу ответ.
Все происходит мгновенно: бросок лейтенанта Пеллы с вытянутыми вперед скованными руками, неуловимое движение Абста, в результате которого кулаки пленного таранят воздух.
И вот итальянец на земле, а чуть в стороне все так же невозмутимо стоит Абст. Пелла медленно поднимается. Он сильно ушибся, у него кровоточат руки, разбита скула.
— Однако вы упорны. — Абст задумчиво глядит на итальянца. — Ну, будь по-вашему. Вы просите накормить людей? Пусть будет так. Я думал столковаться с вами…
Встает Гаррита.
— Послушайте, вы!.. Ваши прохвосты сами жрали, как свиньи, а нас кормили впроголодь. Так было вначале, и мы еще получали кое-какую еду. В последние два дня о нас вообще позабыли. У меня от голода урчит в брюхе, у ребят — тоже. Они так голодны, что не побрезговали бы, кажется, падалью вроде вашей персоны.
Гаррита в бешенстве. Вот-вот он повторит ошибку своего командира — со скованными руками кинется на Абста. А тот спокоен. Кажется, даже доволен, что так разъярил пленного.
— Что ж, вашему аппетиту можно позавидовать. — Абст оборачивается к Вальтеру. — Как дела на камбузе?
— Обед будет через два часа, шеф.
— Два часа — это долго. Наши гости не могут ждать. Как же быть? — Абст будто раздумывает. — Вот что, отправляйтесь и принесите консервов — четыре банки свинины с бобами и четыре больших сухаря. Для лейтенанта захватите что-нибудь поделикатнее. Скажем, кружку кофе из моего термоса и бисквиты — тоже из моего запаса. Вы поняли?
— Да, шеф.
— Консервы берите самые свежие, с зеленой этикеткой. Вам ясно, о каких консервах я говорю?
— Ясно, шеф. — Радист переглядывается с Абстом. — Я все понял.
— Ну и отлично. А там поспеет обед. Идите!
Абст оборачивается к итальянцам.
— Надеюсь, вы довольны?
Проходит несколько минут.
И вот Вальтер возвращается. В руках у него поднос, на котором кружка кофе, стопка бисквитов, сухари и консервы — банки уже вскрыты, рядом с каждой лежит сухарь и ложка.
— Можно раздать, шеф?
— Конечно. — Абст широким жестом показывает на пленных.
Итальянцы принимаются за еду. Лейтенант Пелла, поставив кружку на камень, ждет. И, только убедившись, что все получили свою порцию, делает первый глоток.
А немцы наблюдают. В круглых блестящих глазах Вальтера острое любопытство. Он подался вперед, вытянул шею, теребит воротник свитера. Глюк спокойнее: присел на камень, опустил автомат на колени, курит, изредка покашливая в кулак.
Сидя на раскладном табурете, Абст постукивает пальцем по колену, будто отсчитывает секунды.
Сейчас это должно случиться. Но время бежит, и не происходит ничего необыкновенного. Люди жадно едят. Лейтенант, покончив с бисквитами, пьет кофе.
Вот Гаррита встал, направляется к нему, протягивает банку.
— Командир, — говорит он, — возьмите, пожалуйста. Чертовски вкусно!
Глюк делает непроизвольное движение — будто хочет вмешаться. Абст отвечает ему едва заметным жестом, и рыжий остается сидеть.
Пелла отказывается взять часть порции сержанта. Постояв, Гаррита возвращается на место.
— Глюк, перепишите людей, — приказывает Абст.
— Да, шеф. — Рыжий достает блокнот, поочередно опрашивает итальянцев и вносит в блокнот их имена и воинские звания.
Так проходит еще около четверти часа.
И вот с четырьмя пленными что-то произошло. Еще недавно во время еды они поминутно наклонялись друг к другу, переговаривались, даже пересмеивались — экспансивность не оставляет южан ни при каких обстоятельствах. Теперь же они будто дремлют с открытыми глазами.
Перемена, происшедшая с солдатами, не укрылась от их командира. Поначалу он только недоумевает. Но проходит время, и лейтенант уже в тревоге.
— Гаррита, — зовет он, — подойдите ко мне, сержант Гаррита!
Тот медленно оборачивается. По лицу его прошла тень — усилие мысли. Однако через секунду оно вновь неподвижно. Сержант вздыхает и принимает прежнюю позу.
— Гаррита! — зовет командир. Не получив ответа, подсаживается к сержанту. — Что с вами? — спрашивает он. — Заболели?
Гаррита молчит. Он как камень. Только серьга чуть подрагивает в ухе. Пелла хватает его за грудь, трясет.
— Гаррита, — кричит он, — сержант Гаррита!
Абст, наблюдающий за происходящим, ловит на себе растерянный взгляд лейтенанта, равнодушно отворачивается. Вот он зевнул, мельком взглянул на часы.
— Что же вы стоите, Глюк? — недовольно говорит Абст. — Ну-ка, снимите браслеты с этих несчастных. Представляю, как они намучились… Боже, да бросьте к чертям свой автомат!
Рыжебородый широко ухмыляется, откладывает автомат, подходит к одному из пленников, бесцеремонно берет его за руки. Поворот ключа в замке наручников, и кисти итальянца свободны. Но человек будто и не заметил этого — поднес руки к глазам, оглядел их и вновь опустил.
Вскоре раскованы все четверо. Подобрав наручники, Глюк защелкивает их в одну общую цепь.
— Готово, шеф.
— Уведите людей.
— Да, шеф. — Глюк оборачивается к пленным. — Эй, вы, шагайте за мной! — И он направляется в туннель.
Итальянцы послушно идут следом. Группу замыкает сержант Гаррита. Он несет связку наручников, которую швырнул ему конвоир.
— Отправляйтесь и вы, — обращается Абст к Вальтеру. — Зашифруйте и передайте в эфир: «У меня все в порядке».
Радист поднимает с земли автомат, оставленный Глюком, и тоже скрывается в туннеле.
Теперь Абст наедине с офицером. Он подходит к итальянцу, ловко отщелкивает браслеты, швыряет их в сторону, затем осторожно растирает ладонями глубокие синие борозды на запястьях пленника.
— Вот так… А теперь я приглашаю вас обедать. Мы вместе пообедаем и поговорим. Идемте!
ГЛАВА 16
За дверью шаги. Тяжелая, шаркающая походка.
Карцов прислушивается.
— Глюк? — он вопросительно смотрит на Ришар.
— Другой. Его зовут Вальтер.
— Знаю. Радист?
— Он и радист, и управляет краном, и обслуживает электростанцию.
— Кстати, о станции. Энергии расходуется много: освещение, камбуз, зарядка респираторов, подводных буксировщиков… Что это за станция? Мотор крутит динамо? Но его не слышно. И откуда берется горючее?
— Мотора нет. Прилив и отлив вращают турбину, та заряжает аккумуляторы… Так мне объяснил Абст.
— Где расположена станция?
— Аккумуляторы — в дальней пещере. Она заперта. Ключ у Вальтера. Остальное под водой. Где, не знаю: тайна.
Задавая вопросы, Карцов не прекращает работы — готовит больной смесь витаминов.
Последние полчаса он со скрупулезной точностью восстанавливал в сознании все то, что знает о своей пациентке, заново оценивая ее поведение, каждое ее слово, анализируя отношение к ней Абста. И все это для того, чтобы убедить себя заговорить с ней в открытую. Надо, наконец, выяснить, с кем он имеет дело. У него нет времени ждать — события разворачиваются стремительно. Но это риск — он отдаст себя в ее руки. Пусть даже она честный человек — достаточно одного ее неосторожного слова, душевной слабости, если Абст, заподозрив неладное, учинит ей допрос… В который раз напрягает Карцов всю свою волю, чтобы начать разговор, и не может.