Страница 3 из 46
Второй пилот стянул с головы шлем.
— Прямо Жюль Верн… — и вздохнул.
— До чего ж хорош мир! — сказал Муслаев. Было непонятно, что же он имел в виду — спокойствие и тишину или красоту. Но никто не стал этого уточнять. Все, кто находился на борту «каталины», достаточно повоевали, и умели ценить мир, и, как все летчики, очень любили природу.
— Мартышки! — крикнул Сорокин.
По лианам, обвившим стволы пальм, пробежало стадо обезьян. Они визжали, прыгали и раскачивались на «канатах». И вместе с их криками мы расслышали, что тишины, которая нас оглушила вначале, нет. Воздух был наполнен шелестящим и в то же время очень высоким звоном; в нем смешалось сипенье, свист, кваканье, уханье, кряхтенье, цоканье.
— Давайте готовить лодку, — сказал Базин. — Ты, Витя, остаешься здесь.
— Есть, ясно! — удрученно проговорил Морев, отвернулся, стал смотреть на джунгли через раздвинутый колпак.
Мы спустились в грузовой отсек, отдраили люк, вышли на узкие «скулы» — металлические жабры, которые ведут о г носового люка к фюзеляжу, — вытащили скатанный резиновый мешок, что должен был стать лодкой, и маленький баллон сжатого воздуха. Муслаев и Базин возились с лодкой, а мы с Сорокиным, чтобы не мешаться, отодвинулись на несколько шагов в сторону.
Я смотрел на четкие силуэты пальм, на цветы, таинственно светившиеся в сумраке, на зеркальную поверхность лагуны, в которой на фоне отсветов закатного неба четко отражалось крыло «летающей лодки» и лопасти винта. С одной из лопастей упала капля. Разбежалась едва приметной кольцевой рябью. И навстречу этим волночкам прибежали другие.
«Откуда?» — подумал я.
Неподалеку из воды торчали четыре бугорка. Два передних походили на выходы странных дыхательных трубок, два других смотрели на меня. Я затаил дыхание: это были глаза. Два больших, немигающих, величиной с детский кулак глаза!
Оторопь охватила меня.
Послышался посвист сжатого воздуха, наполнявшего резиновую лодку.
— Давай быстрее, чего копаться! — буркнул Базин.
«Долетался, — подумал я про себя, — чертовщина начала мерещиться!»
Но тут позади бугорков из воды поднялась спина, кочковатая, глянцевая.
— Эй! Эй! Ребята! Бревна какие-то плавают! — послышался крик второго пилота.
Я, наконец, сообразил:
— Да это же крокодилы!
Действительно, это были крокодилы. Один, метрах в десяти от меня, смотрел огромными глазами с вертикальными, как у кошек, зрачками.
— Еще не хватало! — проворчал Базин и смолк.
Тихо шипел сжатый воздух, наполняя резиновую лодку. Теперь она заполняла весь проем выходного люка.
Я заметил, что крокодил очень медленно подплывал к нам. «Жабры», на которых мы стояли, возвышались над водой примерно на полметра. Судя по огромной башке чудища, крокодил мог бы достать нас на «жабрах» без особого труда.
— Черт возьми, как же мы взлетать-то будем? — проговорил командир. — Об них брюхо у машины запросто распороть можно.
Мне пока было не до этого. Морда крокодила оказалась совсем рядом. Я потянулся за пистолетом.
— Ай! — закричал рядом со мной Сорокин и опередил меня с выстрелом. Им, видимо, овладело омерзение. Он выпустил всю обойму.
Пули попали в цель. Крокодил изогнулся — он был огромен, метров пять длины, — я только тогда оценил его величину, из воды взметнулся хвост с костяными зазубринами на конце. Нас обдало брызгами.
И тотчас, словно выстрел был сигналом, еще три крокодила набросились на своего раненого собрата. Их длинные челюсти длиной в руку человека высунулись из воды.
В ленивой лагуне у самолета поднялась дикая возня. Челюсти и хвосты взметались над водой.
Крокодилы пожирали раненого.
Тут уже не выдержали все и стали палить без разбора в гущу осатаневших крокодилов. Вода окрасилась кровью. Влажное чавканье, какое-то отвратительное хрустенье, всплески и удары о воду слились в один безгласный звук.
Почти надутая резиновая лодка, целиком загородившая люк, мешала нам укрыться в самолете. Но я, — а как выяснилось потом, и не я один, — подумал, что спрятаться в машине еще ничего не значит. Дюралевая обшивка самолета толщиною в два миллиметра — плохая зашита от крокодиловых хвостов. Они запросто могли пробить обшивку.
Базину и Муслаеву удалось втиснуть резиновую лодку внутрь машины. Мы ретировались в сомнительное укрытие.
В это время в носовой части ударил спаренный пулемет. Виктор увидел скопление крокодилов перед машиной и решил разогнать их. Я бросился в кабину пилотов, увидел: перед самолетом образовался новый кипящий клубок.
Выпустив еще очередь, Виктор в бессильной злости стукнул кулаком по магазину пулемета:
— Невозможно взлететь! Лежат, как бревна! На скорости пробьем днище, как пить дать.
Самолет качнуло. Я схватился за край открытого колпака и увидел крокодила — тот взбирался на поплавок, которым крыло опиралось на воду. Я высунул руку с пистолетом из колпака, прицелился.
— Осторожнее! — прошипел Виктор. — Трос перебьешь…
— Поди к черту!
Я выстрелил. Туша крокодила сползла в лагуну.
Ударил пулемет из блистера.
В кабину протиснулся Базин, сплюнул:
— Цветочков захотелось… А тут одни ягодки, — и хлопнул себя ладонью по лбу. — Дурак!
Позади него стояли Сорокин и Муслаев.
Радист вздохнул.
— Будто в цветах дело. Отдохнуть надо было, — сказал Муслаев. — И машину осмотреть в спокойной обстановке.
— Как же выбираться будем? — ни к кому не обращаясь, спросил Сорокин.
«Летающую лодку» покачивало.
— Перестрелять их всех… — сказал Базин. — Давайте к блистерам!
Попробовали. Стреляли, словно вокруг самолета вились по меньшей мере десятка два «мессершмиттов», но бесполезно. Мы тратили патроны на тех, кого видели, а крокодилы подбирались с берега под водой и кидались на пиршество. Сколько их тут было, трудно вообразить. Казалось, берега населяли тысячи крокодилов. Но к самой машине они не подбирались очень близко.
Что-то их удерживало на расстоянии нескольких метров…
— Ни черта не помогает! Всех их, видно, не перебьешь, — Базин махнул рукой. — Попробуем утра подождать. Может, уползут на берег?
— Достаточно одному остаться у нас на пути… — заметил второй пилот.
Я молчал. И первый и второй пилоты были правы. Положение представлялось безвыходным. Глупейшее положение. Пройти бреющим полетом над океаном, блестяще совершить посадку на бешеные волны и не менее блестяще совершить взлет, избежать преследования фашистов и втюриться в такую глупую и отчаянную историю… В плену у крокодилов… Анекдот!
Пересказать, что мы передумали и перечувствовали за четверть часа, передать наши порой слишком отрывистые и слишком эмоциональные высказывания по поводу крокодилов невозможно. Да и слишком длинно.
Однако Муслаев не принимал участия в словесных самоистязаниях. Он сидел в сторонке и сосредоточенно тер пальцами подбородок. Потом молча поднялся, схватил ведро, открыл краник и набрал бензина. Потом с ведром бензина направился к двери.
— Что ты задумал? — остановил его Базин. — Вылить бензин в воду и поджечь?
— Зачем поджигать? — очень серьезно ответил Муслаев — Я не вспомнил ни одной твари, которая бы любила бензин. Крокодилы сами разбегутся. От одного запаха.
Мы все пошли следом к двери самолета, посмотреть на этот необыкновенный эксперимент.
Муслаев стал неторопливо лить бензин в воду лагуны. Нам было отлично видно, как горючее тонким слоем покрывало поверхность. Бензин быстро растекался, и впереди тонкого слоя бежали радужные разводы. Едва он достиг крокодилов, как они точно от удара бросились врассыпную.
Мы кинулись было обнимать Муслаева, но он остановил нас:
— Заводите моторы! Только осторожнее! Искра — мы сгорим вместе с крокодилами.
Базин и Виктор переглянулись и отправились в кабину. Восторги наши поубавились.