Страница 30 из 47
Таке Хирозе уселся на землю. Постовой не протестовал.
Забавная ситуация! Пожалуй, придется просидеть здесь всю ночь.
Откуда-то издалека донесся шум автомобиля. Вскоре огни фар осветили дорогу и сидящего около нее Таке Хирозе. Военный «джип» внезапно затормозил. Из автомобиля вышел мужчина и направился к постовому.
Таке Хирозе поднялся. Когда приехавший, поговорив с часовым, подошел к нему вплотную, инспектор узнал японца-переводчика.
— Я вас сразу заметил и понял, в чем дело, — объяснил тот. — Вам надо получить разрешение, иначе такие происшествия помешают вашей работе.
Разговаривая, они отошли к обочине.
— Кто же знал, что здесь, как в прифронтовой полосе, — сердито сказал инспектор.
— База уже действует вам на нервы?
Таке Хирозе осторожно ответил:
— Да, если мешает работать.
Переводчик подошел к «джипу». Таке Хирозе, идя рядом, внимательно рассматривал его щегольскую форму.
— Вы родились в Америке? — спросил инспектор.
— Да, в Штатах. Я знал Японию по рассказам родителей и язык узнал от них, и все-таки здесь я чувствую себя иначе, чем американцы.
— Как давно вы служите на этом пункте?
— Два года. Принадлежу к старому составу.
— А Гарвер?
Переводчик закурил, и в свете тлеющего огонька сигареты Таке Хирозе снова увидел улыбку японца.
— Понятно ваше желание. Но Гарвера я почти не знал: он прослужил здесь не больше двух недель. Только однажды я видел его на шоссе стоящим у машины и ссорящимся со скупщиком рыбы. Гарвер показался мне очень взволнованным. Я проезжал рядом и видел его лицо.
Аримитсу! Таке Хирозе вздрогнул: первая ниточка клубка. Связь Гарвера с жителями поселка…
Переводчик заторопился.
— Доброй ночи! Помните: наша беседа частная.
В «фазаньем» лесу, у подножия «Горы духов», приютилась заброшенная хижина лесника. Стены и крыша ее прогнили, и только на окнах и двери были повешены новые циновки.
В этот вечер в хижине собралось много мужчин. Юкио Такеда, студент Комао, большинство рыбацкой молодежи. Разговаривали вполголоса. В углу около мерцающей свечки учитель Ясаки что-то читал, возмущенно покачивая головой. Посреди хижины на перевернутом ящике лежала большая металлическая плита. Коренастый юноша накладывал на нее желтоватый лист бумаги.
Учитель дочитал брошюру и обратился к присутствующим:
— Дождались! Везде началась борьба. Одни мы все еще медлим!
В словах его звучал упрек.
— Не смешивай борьбу против японо-американского военного договора с борьбой рыбаков и крестьян за землю. Межевые столбы американцев — вот лучшая агитация для народа. У этих пестрых столбиков удивительно понятный язык: видя их, люди разом прозревают. На восток от базы весь берег уже обмерен, а завтра топографы придут на крестьянские поля, — сказал Юкио Такеда.
Ясаки кивнул, взял одну из отпечатанных листовок и вслух прочитал:
— «Сегодня американцы отбирают у нас землю и воду, завтра отравят воздух атомными взрывами и ничего не оставят вам! Действуйте, боритесь!
В субботу приглашаем всех на собрание у опушки «фазаньего» леса.
Никаких военных атомных баз, никакой войны, никогда больше ужасов Хиросимы и Нагасаки!»
В наступившем молчании раздался свист какой-то птицы. Потом постовой, отодвинув циновку, заглянул в хижину и сказал:
— Хагуро-ямо!
Вошел Хагуро-ямо.
— Ты что-то опоздал?
— Я говорил с О-Юки, — объяснил юноша.
Юкио Такеда наклонился к Комао:
— Наш товарищ Хагуро-ямо, я у него живу.
— В лесу ждет О-Юки. Она из деревни и хочет нам помочь. А за ее преданность делу я ручаюсь, — взволнованно заговорил Хагуро-ямо.
«Вот и способ переправить воззвания в деревню!» — мелькнула у всех одна и та же мысль. Правда, распространять листовки придется под носом полиции, работа опасная, но от выполнения зависит многое.
Комао спросил:
— Что ей известно о нас?
Юкио Такеда перебил его:
— О наших целях все знают. Я думаю, ее надо позвать…
— Не спешите, Юкио, — сказал учитель. — Если мы провалим задание…
— Наш молодой друг ручается за девушку, — возразил Комао.
Решили пригласить ее. Хагуро-ямо ушел.
В хижине слышался только шелест бумаги и стук вальца. Готовые воззвания складывали пачками и передавались ожидавшим их людям. Те бесшумно уходили. В помещении остались учитель, Юкио и Комао.
Снова послышался птичий свист, и вошел Хагуро-ямо с девушкой. После приветствий Юкио объяснил смущенной О-Юки задание: отпечатанные листовки надо сегодня же расклеить в деревне.
— Берешься?
— Берусь!
Комао предложил О-Юки просмотреть воззвание и, если нужно, дополнить его.
Прочитав текст, девушка сказала:
— Крестьяне ненавидят помещика Комона. Если американцы отберут их землю, им придется идти к Комону в батраки. Нарисуем хижину, раздавленную танком.
Вместо ответа Комао дал О-Юки лист бумаги и кусок угля.
— Попробуй!
После первого штриха появился контур хижины, каких много в селении, дальше танк, в три раза больше хижины; его гусеницы повисли над крышей, длинный ствол башенного орудия угрожающе поднялся к небу. Чудовище вот-вот раздавит хижину.
— Очень удачно! — похвалил Ясаки. — Сейчас же пересниму и текст и рисунок.
Комао пошептался с Юкио и подозвал О-Юки.
— Если мы потеряем с тобой связь, иди тогда в Тзуматао на ткацкую фабрику у католического костела. Спросишь Яри. Храни этот адрес в строжайшей тайне.
Никто не заметил яркого румянца на щеках девушки: ее приняли в организацию.
Таке Хирозе поселился в здании почты; в этом же доме была чайная и зал для собраний.
Сейчас после целого дня скитаний, в полупустой комнате инспектор чувствовал себя очень одиноким. Потушив свечу, горевшую в настенном фонарике, он вышел в коридор. Оттуда лестница вела в чайную. Он уже отодвинул было бамбуковую занавеску, но услышал разговор.
— Теперь это убийство навяжут рыбакам…
— Его, наверно, наказал горный дух, — пробормотал кто-то.
— Глупости! — резко ответил первый. — Это сказки сумасшедшего Генго. Если кто и знает об убийстве, так это он… Целыми ночами бродит по берегу.
Таке Хирозе запомнил имя. Еще ниточка… Он отодвинул занавеску и вошел в зал. Разговор мгновенно прекратился. Инспектор прошел к столику, вынул свой походный блокнот и принялся его листать.
Зарисовка местности, имя Юкио Такеда с заметкой «алиби малоубедительно». Имя Хагуро-ямо, возможного пособника Такеда. Затем Аримитсу — местный скупщик рыбы, связь с Гарвером (сведения получены от переводчика) и, наконец, последняя запись, сделанная только что: Генго — рыбак.
Хозяин принес Таке Хирозе чашку чая. Инспектор тихо спросил его:
— Среди гостей нет ли Юкио Такеда?
— Нет, — ответил хозяин.
Таке Хирозе выпил чай, расплатился и вышел.
До сих пор коммунистическая партия организовывала большие кампании в городах. Теперь ее влияние проникло и в самые отдаленные уголки страны. Удивляться ее популярности не приходилось, — ведь коммунисты выступают против военного договора с Америкой, атомного оружия и безработицы — этого страшного бича Японии. А в том, что здесь, в поселке, действует хорошо организованная группа, инспектор больше не сомневался.
Как он должен вести себя с коммунистами? Закрыть глаза на подготовку протеста? Разразятся беспорядки, тогда начальство всю вину взвалит на него. Он криминалист, да… Недавно его товарищ Азунава расследовал на верфи убийство и не доложил о предполагаемой демонстрации портовых рабочих. Теперь этот блестящий криминалист занимается мелкими карманными кражами.
Таке Хирозе не заметил, как подошел к берегу моря. Вспомнил разговор рыбаков в чайной и решительно свернул влево. Старый рыбак мог быть только на той стороне бухты, там, где был убит лейтенант Гарвер. По другую сторону бухты — запретная зона.
Идти пришлось порядочно. Наконец он заметил фигуру: слегка прихрамывая, человек с трудом тащил за собой какой-то большой предмет.