Страница 46 из 47
— Намха побежала за Красный холм, — сообщила она.
— Ее преследуют медведи?
Она утвердительно кивнула и добавила, что Намха скрылась по ту сторону прежде, чем хищники взобрались на холм.
Нам понадобилось немного времени, чтобы добежать до Красного холма. Взобравшись на него, мы, наконец, увидели медведей. Они делали что-то непонятное: уткнувшись мордами в щель между огромными базальтовыми глыбами, они поочередно совали туда лапы и грозно рычали.
Ванаванум первый понял, что происходит, и издал призывный крик. Ему ответил дрожащий голос Намха, Тогда и мы с Авахом поняли, что произошло. Намха сумела пролезть сквозь уз» кую щель между камнями вместе с ребенком, а медведи не могли пробраться за ней и, рыча от злобы, пытались достать ее лапами. Подбежав ближе, мы увидели, что Намха стоит в глубине щели, прижав к себе ребенка, и еле увертывается от грозных когтей.
— Пусть Намха не боится! — закричал я. — Мы идем на помощь!
Медведи обернулись к нам.
«Они могут снова сбежать, — подумал я, — но теперь их упустить нельзя. Пока они живы, мы не можем чувствовать себя спокойно. Ах, если бы я мог вызвать мамонта!»
Я тщетно осматривался вокруг. Ванаванум понял меня.
— Вао! — воскликнул он, указывая вдаль.
— Пусть Авах и Ванаванум не выпускают медведей, — сказал я. — Мамонт нам поможет.
— Авах будет ждать.
Я бросился туда, где вдалеке серел силуэт мамонта. Услышав мой зов, мамонт перестал жевать, насторожил уши, потом помчался ко мне со всех ног.
— Теперь вперед! — крикнул я мужчинам.
Я зарядил револьвер на все шесть патронов и двинулся к медведю. Авах устремился к медведице.
После минутного колебания Ванаванум последовал за мною, считая, что сильный и опытный охотник Авах сам справится с медведицей, и сомневаясь во мне, который выбрал более крупного противника.
А я, не предвидя всех последствий такого поступка, бросился на медведя с револьвером. Две пули угодили в него. Он бросился в бегство. В несколько мгновений нас разделило значительное пространство. Ванаванум, сперва ошеломленный звуками выстрелов, метнул гарпун, задевший бок зверя. Медведь замедлил бег и дал мне возможность лучше прицелиться. Грянул выстрел, и он свалился. Потом поднялся и грозно пошел в атаку. Моя четвертая пуля поразила его в плечо.
В этот миг подоспел мамонт. Расправа была короткая. Подхваченный гигантским хоботом и с силой брошенный о землю, медведь мгновенно превратился в кровавую кашу под ногами гиганта.
Авах вел наступление по-своему. Сперва он отступил, делая вид, что боится медведицы. Когда он вновь осторожно приблизился, она кинулась на него, но звуки выстрелов прервали ее бросок. Она поняла, что ее супругу приходится плохо и следует спешить к нему на помощь. В тот момент когда Ванаванум метнул свой гарпун в медведя, я увидел, что медведица, увернувшись от Аваха, направляется к нам. При новом выстреле она приостановилась, заметила мчащегося к нам мамонта и бросилась прочь. К этому времени Авах был от нее на расстоянии полета копья. Его гарпун ударил в бок медведицы в то время, как мамонт уничтожал медведя. Она взвыла, но продолжала бежать.
Тогда я снова издал призывный клич, который был хорошо понятен мамонту. Мы вчетвером бросились в погоню за убегающей хищницей. Мамонт шел легкой рысью, не напрягая сил. Он отлично рассчитал, что догонит медведицу раньше, чем она достигнет леса. Она это тоже поняла, изменила направление и свернула к группе камней. Этот маневр ее погубил. Мое копье вонзилось в нее.
Теперь она была окружена. Я хотел было разделаться с ней одним выстрелом, но Авах опередил меня: его копье поразило медведицу, и зверь свалился у самых камней. Но тут Авах допустил ошибку, простительную для человека, никогда не охотившегося на крупного зверя. Подбежав к медведице, он дважды ударил ее топором. В это мгновение медведица вскочила, бросилась на него, и оба покатились на землю…
Когда Авах поднялся, медведица была мертва, но у победителя была сломана рука и широкая рана зияла на груди.
8
Больше никаких происшествий не случилось до наступления полярной ночи. Рука Аваха заживала плохо, она утратила былую силу и верность.
Это обстоятельство выдвинуло теперь на первый план меня, как самого сильного. Мои выстрелы озадачили дикарей: они смутно догадывались, что я владею грозным оружием. Я пытался объяснить им действие револьвера и винтовки. Я убеждал их, что дети Мамонта в те далекие годы, когда они еще жили на Большой земле, были знакомы с огнестрельным оружием, и это знание вернется к ним, если им когда-нибудь удастся вернуться на земли предков.
Но мои доводы воспринимались ими весьма туго. Я чувствовал с их стороны боязнь и сдержанное недовольство. Я стрелял специально для них. Первыми опять-таки привыкли женщины, затем Ванаванум, но неподатливому Аваху понадобился целый месяц, чтобы освоиться и смириться с новым оружием.
Великая ночь тянулась спокойно примерно до половины января. Было холоднее, чем в прошлые годы, но мы ушли в дальние пещеры. Там держалась более высокая температура.
В январе, возвращаясь со стариком, Авахом и мамонтом после обычного обхода нашей территории, мы вновь ощутили колебание почвы. Толчок был слабый и короткий. Мы не обратили на него внимания. В тот день он не повторился, и никаких изменений в нашем убежище мы не обнаружили. Но через неделю колебания возобновились, на этот раз с большей силой. В пещерах появились многочисленные трещины. Еще часть скал, окружавших долину, обрушилась.
Ванаванум впал в уныние.
— Земля разверзнется и поглотит детей Мамонта, — предрекал он.
Уже был близок полярный день, когда новое землетрясение, на этот раз сильное, сокрушило ряд пещер и снесло горы — границы нашего убежища.
Это случилось, когда мы спали. Мы вскочили в ужасе: рухнули стены соседней пещеры. Мы выбежали и видели, как падали огромные скалы…
Прошло несколько томительных недель. Первые же лучи солнца ободрили нас, но новый толчок напомнил, что опасность еще не миновала.
— Надо готовиться к отъезду, — объявил я.
Это произошло в те дни, когда солнце поднялось над горизонтом.
Женщины слушали меня со страхом и надеждой.
— Что об этом думает Авах? — тихо спросил я.
И он ответил печально:
— Авах потерял свою силу… Авах больше не вождь…
Следующие недели прошли в напряженной работе. Мы наделали из пшеницы огромные грубые лепешки, прибавляя туда сушеное и растертое в порошок мясо, сухие грибы, коренья. Остатки зерна были предназначены для мамонтов.
И все-таки надежды на удачу были слабы. Уезжать следовало в самом начале лета. Я рассчитывал лишь на то, что приблизительно знаю дорогу и умею ориентироваться по звездам…
К концу апреля сборы были окончены. У нас был запас провизии на двадцать дней и надежда подстрелить дичь в пути. А если удастся быстро пересечь мертвую зону ледяных пустынь, то и для мамонта там найдется какая-нибудь растительная пища.
Следовало торопиться. Толчков больше не наблюдалось, но ухудшение наступало с каждым днем. Вяли и никли травы, кусты, деревья. Трещины в почве превращались в зияющие провалы. Становилось все холоднее и холоднее.
Я все приготовил к отъезду, нагрузил сани продовольствием, мехами и прихватил несколько алмазов, которых оказалось достаточно в дальней пещере.
А пещеры постепенно оседали и рушились. Порой лишь случай спасал нас от гибели. Животные метались по долине. Птицы собрались в стаи и улетели.
Отправились и мы.
Когда мы выехали на лед, я обернулся, чтобы последний раз посмотреть на наше чудесное убежище. Горные хребты, защищавшие его, обрушились, и ледяная пустыня торжествующе наступала на благословенный оазис.
На одной из уцелевших скал стоял старый мамонт. Он не двигался. Он не понимал, что происходит.
Мои спутники тоже видели его.
— Старый предок не хочет идти с нами! — скорбно шептали женщины.