Страница 19 из 48
ГЛАВА III,
— Значит, о свадьбе думать не приходится, господин академик! — сказал отставкой почтмейстер Аугенвайс доктору Абердоху — своему убитому горем племяннику. Абердох посетил своего дядюшку, проживавшего в городке неподалеку от Бирштадта, в надежде получить совет: среди родных и знакомых Аугенвайс слыл мудрецом. Особенно в вопросах — практической жизни.
Они сидели в садике Аугенвайса. Садик был крошечным, как носовой платок, и потому затейливая клумба в углу выглядела как вышитая монограмма. Дядя и племянник ждали, пока закипит кофе. Кофе должен был кипеть в оригинальном кофейнике собственной конструкции отставного почтмейстера. С детства Аугенвайс подавлял в себе страсть к изобретательству и начал наверстывать упущенное, лишь уйдя в отставку. Его сад теперь поливался из поливального устройства конструкции Аугенвайса. Устройство не отличало людей от растений и поливало и тех и других с одинаковым усердием. По газонам сада, которые, впрочем, вполне можно было бы скосить обычной электрической бритвой, сновала косилка конструкции Аугенвайса, которой тоже не следовало попадаться на пути!
Кофейник Аугенвайса должен был произвести революцию, ибо был единственным среди сосудов этого рода, обладающим способностыо самостоятельно освобождаться от гущи. Но эта благоприобретенная способность лишила его более примитивных качеств: кофе закипал в нем чертовски медленно. Он не закипал так долго, что Аугенвайс, желая отвлечь внимание своего высокообразованного, но незадачливого племянника, успел подробно обрисовать ему всю мрачность жизненных перспектив доктора наук, перемещенного в корректуру.
— Чему тебя только учили в университете, если ты, Отто, не можешь написать даже паршивого детектива?
— Видите ли, дядя, — сказал Абердох, который в этом доме почти не заикался, — в давние времена сочинение детективных, или, как их называли некогда, авантюрных, романов было искусством. Вероятно, и я, как человек, не лишенный литературного дара, мог бы сочинить что-нибудь в этом роде. Но в наши времена издание детективов стало почти промышленным производством. В нем есть конкуренция, есть разделение труда. Фирма «Цербер» специализировалась на выпуске детективных серий с продолжением.
— Не понимаю, — сказал дядя, ловко выключив кофейник, который, едва вскипев, уже угрожал взрывом, — какая разница — сочинять чепуху с продолжением или без продолжения?
— Огромная! Роман разбивают на десять выпусков. Тот, кто задумается, заплатить ли пять марок за книгу, легко заплатит пятьдесят пфеннигов за одну тетрадь. А тот, кто купил одну, захочет купить вторую. Мы удерживаем читателя, как вы думаете, чем?
— Не знаю, — сказал дядя.
— Я тоже не знал. Мне объяснили. Мы удерживаем читателя ложными ходами. В каждый детектив, выпускаемый фирмой «Цербер», закладывается несколько ложных сюжетных ходов. Читателю кажется, что он напал на след преступника. Читатель шлет нам разгадку и попадает впросак: он пошел по ложному ходу. И сразу убиты два зайца. Мы отвечаем коротко: «Вы не угадали. Чтобы убедиться в ошибке, покупайте продолжение». Он покупает продолжение, выпуск за выпуском.
— Это первый заяц, — заметил Аугенвайс, разливая кофе.
— Второй заяц, — сказал Абердох, и отхлебнул кофе, и, поскольку он ждал совета от дядюшки, сделал вид, что не заметил привкуса жженой пробки, появившегося вследствие каких-то конструктивных просчетов, и продолжал: — Читатели шлют нам письма с разгадками. Из десяти писем по крайней мере одно содержит неожиданный сюжетный ход для какой-нибудь другой серии. Читатели, сами того не ведая, поставляют нам сырье. Мы его обрабатываем и печатаем, а читатели бьются и отгадывают, но всегда попадают впросак.
— Значит, вы просто жулики и меняете ход повествования от выпуска к выпуску? — догадался дядя.
— Зачем? Мы не жулики, мы математики, так говорит наш шеф. Представьте себе, дядя, что за столом сидит десять действующих лиц, десять персонажей романа. Их можно разместить за столом во всевозможных сочетаниях. Сколько может быть вариантов?.
— Сейчас сосчитаю, — сказал дядя. Он начал считать в уме, потом потянулся к бумаге…
— Не трудитесь, дядюшка. Сосчитаете, только не сейчас. Любой учебник алгебры подтвердит вам, что десять человек за столом можно рассадить 3 628 800 способами. Так и с вариантами сюжета. Достаточно ввести в роман пять-шесть действующих лиц и как следует перепутать их отношения, чтобы сюжетных вариантов были тысячи. От выпуска до выпуска проходит неделя. Пойди перепробуй все возможное!
— Ну и что же, никто не угадывает?
— Если бы никто никогда не угадывал, наши романы не покупали бы так, как их покупают. Иногда угадывают, как иногда выигрывают в рулетку. Мы охотно выплачиваем премию и кричим об этом на весь мир. Реклама!
— Понимаю… — сказал Аугенвайс. — Точнее, ничего не понимаю. Я человек практический. Объясни мне это наглядно, как я объяснял тебе принцип действия моего кофейника.
— Вот этого кофейника? — кротко спросил Абердох. Он не стал указывать на кофейные пятна, которыми был залит стол. Он промолчал и о вкусе кофе. Он даже не улыбнулся. Ему просто необходим был дядин совет. — Постараюсь объяснить на примере.
Представьте себе, дядя, что в доме живет семья. Папа — господин Шульце, мама — госпожа Шульце, сын Шульце и дочка Шульце. Этажом ниже живет Майер. Это загадочная личность. Загадочная личность Майер приходит домой поздно вечером, когда его уже не видят, и уходит рано утром, когда его еще никто не видит. Лишь однажды загадочный Майер неожиданно появился в квартире Шульце. Детей не было дома. Госпожа Шульце ввела посетителя к мужу и ушла. Через некоторое время она услышала громкие голоса. Прислушалась. Это ссорились ее муж и господин Майер. Господин Майер выбежал со словами: «Вы пожалеете об этом!» И что же? Через три дня господина Шульце нашли мертвым, а господин Майер в тот же день исчез. Появляется детектив, которому нужно найти убийцу. На этом кончается первый выпуск. Стройте ваши предположения. Кто убил господина Шульце?
— Очевидно, Майер, — сказал дядя, — таинственная личность. Тем более ссора… исчезновение…
— Извините, дядя. Это сработал ход для дураков. Он гак и называется на профессиональном языке: «ЛБ» — ловушка для болванов. Наш детектив всегда бывает обставлен примитивными уликами, чтобы глупый читатель тут же клюнул на них, а тот, кто поумнее, с торжеством сказал бы себе: «Нет, я таким путем не пойду», — и пошел по другому следу. Нет, дядя, господин Майер не убивал господина Шульце. Наоборот, он появился у него дома, чтобы предупредить его о грозящей опасности. Эта опасность появилась после того, как господин Шульце застраховал свою жизнь, На чье имя? На имя жены. Так кто же убил Шульце?
— Дудки! — сказал дядя. — Ты ждешь, чтобы я сказал: Шульце прикончила жена. Этот ход, по-моему, рассчитан также на гениев.
— Справедливо. Итак, ход второй: господина Шульце убила жена. Некоторые читатели, особенно те, кто разочарован в семейной жизни, пойдут по этому следу, но увидят, что ошиблись. Ход третий: убила не жена, а сын. Ход четвертый: убил не сын, а дочь.
— Ужас какой! — сказал отставной почтмейстер.
— Пустяки! — ответил Абердох. — Труп даже не был разрезан на части… Мы подбрасываем читателям эти четыре хода, а потом, перед самыми последними выпусками, нужно придумать по крайней мере еще три. Думайте, дядя, думайте! Вы, который изобрел этот кофейник, я уж не говорю о косилке!
— А кто еще появлялся в доме? — Аугенвайс явно заинтересовался.
— Никто больше не появлялся, — сказал Абердох.
— Из ничего ничего и не сделаешь.
— Вы ошибаетесь, дядя. Ваши рассуждения изобличают в вас грубого практика. Именно из ничего все и делается. Особенно улики в детективном романе. Я вам помогу: итак, пятый ход — господина Шульце никто не убивал!