Страница 46 из 64
Он тормознул у вокзала.- Вот билет, СВ, поезд через полчаса. За тобой посмотрят. Это я на всякий случай, ты сама девочка большая. Счастливо.
- Да, - он нагнулся к рулю, выглядывая в проем. - Там встретят. Зовут его Глеб. Я ему, вроде, верю. Хотя, присмотрись. Он в охране у Ивана старшим был.
И снова купе. Одна в коврово-занавесочной тишине. Умывальник, обшитый кожей диванчик напротив двухъярусной кровати. Вагон, легко качаясь на стыках, летел по ночному Подмосковью. Опустив штору, легла. Разве можно привыкнуть к таким кульбитам судьбы. Конечно, жизнь в Москве назвать спокойной можно только в шутку, но все же какая-то стабильность, хотя бы внешняя.
Раннее утро в осеннем городе - время особое. В такую пору хорошо дремать под шорох падающих листьев, которые порывами ветра вперемешку с каплями дождя бросает в оконное стекло. Когда нет нужды подрываться от визга будильника. Какая бы мелодичная заставка ни была, все равно в этот час противного и раздражающего. И не нужно, толкаясь в переполненном такими же сонными бедолагами вагоне метро, тащиться на любимую работу.
И уж совсем не годится приезжать в такое время в другой город. Выходить на промозглый перрон, продуваемый всеми ветрами. Зная, что нет здесь ни родных, ни знакомых, а только заботы, суета, и нервотрепка. Вот с такими декадентскими рассуждениями я выползла из сумрачной духоты вагона в не менее сумрачное питерское привокзальное пространство. Неожиданно быстро перрон опустел. Встречающих мало, пассажиры в основном командировочные, поэтому я не мучилась в сомненьях, кто бы мог быть обозначенный моим провожатым некто Глеб. Лицо проверенное, однако, требующий к себе присмотра, как обмолвился генерал. Юрий Петрович, как я заметила, редко говорил что-то просто, чтобы сказать. Поэтому, слова его поняла правильно.
Начальник охраны, у которого выбили подопечных, по-любому вызывает подозрение. Примета такая. Если ты жив и не досмотрел. Значит, либо хлопал ушами, либо..., ну, понятно. Однако так думаю, явных подозрений нет. Гляну свежим глазом, будет видно.
Мужик, в коротком плаще тонкой кожи, в стильной рубашке и, явно не массового пошива, костюме, одиноко стоял на перроне, заложив руки за спину. Он безразлично наблюдал за моим спуском и, только когда я сделала шаг от тамбура, приблизился и склонил голову. Слова соболезнования пробормотал явно скомкано. Спросил, как доехала, и, указав рукой направление, коротко уведомил. - Нам туда.
"Однако, фрукт. У тебя полное корыто дерьма, а ты не забыл рубашечку погладить и парфюм освежить? Может, придираюсь? Ну, убили работодателей. Что ж теперь, не жить? У человека, может, крепкая психика? Ничего, крепкой психикой нас не удивить, посмотрим ".
Дверь провожатый мне открывать не стал. Забрался в салон довольно приличной Аудио, щелкнул центральным замком и остался за рулем.
"Может, ему денег не доплатили? Чего это он?" - Я уселась на переднее сидение, утонув в далеко отодвинутом ковше. Регулировки искать не стала: "Потерпим. А кто это у нас такой здоровый? Промелькнула мысль: может таксует?"
- Куда едем?- он и впрямь задал сакраментальный вопрос.
- В город, командир, - сорвалось у меня.
Бровь провожатого дрогнула.
"Сейчас посмотрим, какой-такой Сухов",- хмыкнула я про себя.- Если будет молчать, значит, что-то таит, или просто дурак. Если отработает, то, соответственно, наоборот".
Глеб оказался понятлив. - Ирина, Вы не обижайтесь, на нервах второй день. Задергался. Простите. - Он смягчил тон и провел руками по обтянутому превосходной кожей рулевому колесу. В Комарово?
- Да. - Отстраненно бросила я.- "Теперь помолчим, подумаем".
Улицы еще не успели заполнить машины спешащих на работу горожан, поэтому шли ходко. Встав на третий ряд, Глеб втопил педаль газа и на зеленой волне проскочил пяток светофоров. Свободный ряд позволял идти, не снижая скорости.
Он знает, что я - следующая цель. Но приехал один. Или просчитал, что до вступления в права наследования меня никто не тронет? Ерунда, чего я сахарная, убедить подписать доверенность элементарно. Тогда чего? А задам я вполне естественный вопрос.
- А почему охраны нет?- Оглянулась я словно в поисках машины сопровождения.
- Так больше и нет никого. - Ответил, не задумываясь.
Я удивленно повернулась к нему, заглядывая в лицо. - Как нет?
- Двоих убили. А остальные сами уволились.
Ответ слегка удивил.- "Вона, как? Крут мужчина".
- Уволились? - Повторила удивленно.- А почему?
- Я попросил. Слишком много вопросов к ним набралось.
"Ну, я сейчас тебе устрою". - Играть почти не пришлось. Я действительно терпеть не могу этаких пижонов, крепких "задним", иначе не сказать, умом. - А раньше, что? Доверяли? Пока не убили, значит, все в порядке было? А сам где был? - Вырвалось у меня почти искренне.
Он покосился, опасаясь истерики. - Ирина, сейчас не время устраивать разбирательства. Поверь, я не виноват. Надо пережить это горе. Мы найдем преступников.
Я отвернулась к стеклу, упираясь лбом в холодный триплекс.
Остаток дороги молчали. Он сосредоточено рулил. А мне изображать истерику почему-то не хотелось. Не знаю, стыдно... играть горе перед незнакомым человеком. За неплохого, наверное, мужика Ивана Авдеева и его жену, которую я почти не знала, стыдно. "Жалко, что так у него все вышло. Сначала дочь, потом сам. Но, устраивать спектакль? Обойдешься. Если ты при делах, то тебе уже все равно. Не я, так генерал тебя достанет, а если и впрямь не виноват, все равно не служить здесь. Мне охрана не нужна, а соглядатай - тем более".
Дорога к коттеджному поселку, выстроенному недалеко от знаменитого Комарово, была отличная. Почти как правительственная трасса. На въезде шлагбаум. Суровый мужичок в мышином наряде высунулся из будки и, увидев знакомое авто, нажал кнопку. Пропетляв немного по узеньким дорожкам, подъехали к воротам. Особняк в глубине участка почти не видно. Высокий забор, камера слежения по верху. Мелькнула мысль - "Не забыть проверить запись. - Тут же одернула. - "Органы" наверняка все изъяли, хотя, уверена, должна быть копия. Если он конечно начальник охраны, а не складской сторож. Но Ольги нет, а Ирине это знать не положено". Я вышла, прошла вдоль обочины, вспоминая по кадрам из новостей ракурс, и остановилась возле неубранных осколков стекла. Конечно, основную массу прибрали, но в траве, видно, не стали выбирать. Вот тут и случилось. Глеб подошел сзади и стоял в шаге от меня. Опять донесся раздражающе дорогой запах французского одеколона. Я бросила взгляд на него, одновременно присматриваясь к обстановке. Выбрано место было качественно.
Типичная мертвая зона. На камере ничего видно не будет.
Не сдержалась.- Машина ехала, или садились?
Он помедлил.- Ехала. Вон оттуда стреляли, - кивнул на угол соседского участка. - Выскочили из-за поворота и в два ствола начали поливать. Изрешетили всю машину.
"Зарубка первая: Выскочили, когда машина отъехала и вошла в мертвую зону. Значит, кто-то вел. Кто?"
Замерев возле места трагедии, я поклонилась и медленно пошла к воротам. Глеб опередил и включил кодовый замок. Калитка автоматически распахнулась.
- Я первый, - он подвинул меня, протискиваясь вперед. "Интересно, а что объемных датчиков здесь поставить не удосужились?"- но это все про себя. Так понимаю, вопросы этому сторожу задавать бесполезно.
Дорожку от ворот к дому за три дня усыпала мокрая листва. Лужи никто не разметал. "Зарубка вторая: Машину бросил за воротами. Почему не загнал, и почему не убирали во дворе? Или дворника тоже уволил?"
Большой, построенный в стиле классической помещичьей усадьбы, двухэтажный дом. Парадное крыльцо, огромные резные двери. Вазы из белого мрамора. Два крыла, комнат по десять в каждом. Французские окна, затянутые гардинами. Что сказать, роскошно.
Прошлый свой визит я почти не смотрела по сторонам и сейчас с интересом разглядывала обстановку. Большой холл, широкая полукруглая лестница с толстыми, покрытыми темным лаком, балясинами и перилами. Ковровая дорожка на ступенях. Большая хрустальная люстра под потолком. Все гармонично. Не знаю, как называется стиль, но чувствуется рука дизайнера. Господи, как я в этом саркофаге одна буду?