Плохая война

Во второй половине дня прибыл посланник с ответом на письмо о помощи.

«Продержитесь ещё пару дней, а потом потяните время переговорами о сдаче города и отступайте по левенбургской дороге».

За золотой талер от Максимилиана курьер рассказал важную новость, о которой в письме не было ни слова. Барон Фердинанд фон Нидерклаузиц скоропостижно скончался два дня назад.

За ещё пять талеров от Шарлотты он добавил, что покойный был отравлен, но это большой секрет, который стратеги единогласно решили скрыть от общественности и наследников.

За совершенно бесплатную улыбку от Марты курьер добавил, что его милости, то есть светлости, было бы вредно для здоровья появляться в пределах досягаемости командования.

— Боюсь, что я Вас не обрадую, Ваша светлость — осторожно начал беседу Бык.

Макс удивленно посмотрел на него.

— Так уж получилось, что я должен Вас предупредить. Пару месяцев назад Ваши враги наняли наших соседей из кантона Ури. Мы, швейцарцы, очень неохотно сражаемся против своих земляков.

— Видите ли — грустно произнес юноша — теперь я и сам не уверен, что воюю на правильной стороне.

На следующее утро армия покинула городок. Возглавлял швейцарцев, маршировавших, как всегда, налегке, непривычный к верховой езде Бык на коне Полпаттона — положение обязывало. Еще положение обязало его надеть что-нибудь поприличнее почти белой поварской куртки, например, черно-красный флэтрок покойного фон Хансберга, сильно ушитый по длине.

Вместе с армией Швайнштадт покидает и графиня де Круа. Скромный, но очень своевременный свадебный подарок нового графа молодой жене — четыре лучшие упряжные лошади, которых удалось достать в Швайнштадте. Если бы Шарлотта считала нужным запоминать своих лошадей, она бы легко опознала трех, вернувшихся в родную упряжку. Казну, которую Йорг спрятал перед смертью, так и не нашли (следующие поколения швайнштадцев разберут башню до основания).

Из всех солдат обоих побывавших в городе армий, решил демобилизоваться и устроиться на берегу Швайнрейна только Симплиций. Своей штаб-квартирой кот избрал ратушу, а своим личным поваром назначил фрау Вурст.

У последнего городского забора вслед армии смотрели бургомистр и хозяин гостиницы. Грузный Фридрих повернулся к старшему товарищу.

— Слушай, Иоганн, я так и не понял, а кто кого победил, эти тех или те этих?

— Эх, Фридрих, Фридрих… — Иоганн для большей убедительности достал тот самый пергамент с печатью де Круа — победили мы, и это главное.