Полураспад

— Если ты прав, они застрелят Шиву, — сказал я. — Они обещали сделать так, если этого вашего инвестора в ленинской комнате не окажется.

— Тогда Шиве не позавидуешь, — сказал оператор.

— Не очень-то ты волнуешься за босса.

— Честно говоря, за себя я волнуюсь больше.

Продолжить диалог нам не дали стремительно навалившиеся события.

К Борману присоединились трое других сволочей в экзоскелетах и ведомый ими Шива. Руки ему снова завели за спину и сковали наручниками — ребята, пошедшие войной против «каперов», ни в чем не полагались на случай, они действовали с соблюдением всех предосторожностей. Профессионалы, уважаю.

— Ну и где Инвестор? — поинтересовался старший нападающих у Шивы.

Шива стоял точно перед бюстом Ленина.

— Инвестор сейчас будет здесь, — сказал главарь «каперов» каким-то новым голосом. Будто бы раньше он спал на ходу, но теперь пробудилось его истинное «я», и это пробуждение не обещало врагам ничего хорошего.

Камера показывала Шиву со спины, к тому же его фигура почти полностью терялась за плечистыми долбаками в экзоскелетах. Я не видел лица Шивы, но мне показалось, что оно озарилось торжествующей улыбкой.

Шива подался вперед — и вдруг в кадре мелькнула рука. Рука, которой Шива взмахнул, прикоснувшись к бюсту Ленина.

Но ведь обе его руки были скованы наручниками!

Они были у него за спиной! Что-что, а именно это было видно на экране совершенно отчетливо!

Стоило Шиве это сделать, как изображение легонько задрожало, а откуда-то сверху донесся тихий ноющий звук… С похожим звуком открывалась дверь ленинской комнаты…

Что же открывается теперь?

Что вообще происходит?!

Оператор издал сдавленный вздох. Как я понял, это означало крайнюю, запредельную степень изумления.

Он молча ткнул пальцем во внезапно оживший экран в верхнем ряду. На этот экран вела трансляцию какая-то новая камера. Камера, которой раньше не было.

И о самом существовании которой оператор не имел ни малейшего понятия.

На экране были видны Шива, гипсовый Ленин и враги в экзоскелетах. Но — с другого ракурса, откуда-то из-под потолка комнаты.

— В ленинской есть камеры? Ты же говорил — нет? — спросил я у оператора.

— Их нет, — сдавленным голосом сказал он.

Парадокс, да? «Их нет». Но они есть! В ленинке камер у них не было, понимаете ли, но на экран велась трансляция с камеры, находящейся под потолком этой самой ленинки!

И вот из-под потолка было совершенно отчетливо видно, что у Шивы прямо из груди растет рука. Третья рука. Вполне полноценная такая грабля. Если и есть в ней какие-либо отклонения от анатомической нормы, то уж определенно отклонения эти в глаза не бросаются.

Этой третьей своей, сверхсхемной рукой Шива что-то нажал на бюсте Ленина — а может, просто прикоснулся к нему — и теперь неспешно втягивал ее обратно.

В ту секунду он напомнил мне излома — тем, как именно шла назад, складываясь, его конечность.

— Долбаный мутант! — заорал главарь нападающих, врезав изо всех сил Шиве по затылку рукоятью пистолета.

Ну да, я бы тоже разволновался. Хотя, казалось бы, пока никаких причин волноваться не было.

Впрочем, причины тут же появились в виде механического кошмара, спрыгнувшего с потолка на пол рядом с бюстом Ленина.

У меня отвалилась челюсть. Та самая камера, которая включилась неожиданно и показала нам третью руку Шивы, вид сверху, теперь смотрела на бойцов в экзоскелетах в упор. А старая камера — на которую оператор дал зум и которая наблюдала комнату в дверной проем — показывала теперь робота-кентавра!

Будучи довольно-таки сообразительным радиоактивным мясом — а без сообразительности я бы столько в сталкерах не протянул, — я сопоставил эти две картинки и сделал вывод, что пресловутая «новая камера» представляет собой оптический сенсор робота-кентавра. И именно этот робот открыл трансляцию со своих сенсоров в общую, сеть службы безопасности базы «каперов»!

Итак, те же и робот-кентавр.

Настоящий робот-кентавр, клянусь, чтоб мне никогда полной «пустышки» не видать!

Приземистый обтекаемый корпус на четырех суставчатых конечностях. В передней части корпуса — призматическая башня высотой метра полтора.

Башня была увенчана двумя черными яйцами размером с мяч для регби. Каждое яйцо лежало на боку и крепилось к вершине торса-башни при помощи шеи, образованной гофрированным металлическим рукавом.

Эти яйца были головами робота-кентавра. Я знал, что благодаря гофрированному рукаву-шее, способному удлиняться до трех метров, голова может заглянуть за угол, поинтересоваться содержимым любой дыры, протиснуться даже в дымоход!

По бокам башни крепились конечности-манипуляторы — руки кентавра, — снабженные множеством суставов и телескопических «манжетов». Благодаря такой конструкции они имели никак не меньше шести степеней свободы каждая: сгибались, вращались, втягивались, удлинялись…

— Всем! В ленинской комнате робот А-серии! Русский робот А-серии! — заорал Борман.

— Борман, молчать, — сказал главарь, к которому, после того как он долбанул Шиву пистолетом, внезапно вернулось спокойствие. Мужик неплохо владел собой, учитывая обстоятельства.

— Молчать, — эхом отозвался робот. — Отпустить Шиву. Стоять спокойно.

Выдав эту последовательность четких директив, робот-кентавр на закуску с какой-то светской обходительностью поинтересовался:

— Кто вы? С какой целью явились?

— Пришли от Севарена, научная база «Объект 2106», — ответил главарь. — У нас важный разговор к Инвестору. Очень важный.

— Инвестор перед тобой. Говори.

— Но…

— Говори, — настаивал робот, — я слушаю тебя.

— Господин Севарен, пославший нас, предлагает тебе сотрудничество…

К сожалению, что сказал главарь дальше, я не расслышал. Потому как оператор, адресуясь ко мне, крикнул:

— Посмотри-ка в коридор! Там прямо цирк с конями! — Разумеется, он имел в виду камеру, ведущую трансляцию из дальнего угла коридора.

И точно, оно того стоило. Несвятая троица в экзоскелетах, которая оставалась для контроля коридора и заодно присматривала за плененным Тополем, явно слышала дикий вопль Бормана про «русского робота А-серии». И решила принимать меры на свой страх и риск.

Один из них, обладатель гауссовки В-15, осторожно выдвинулся на огневую позицию у открытой двери с цифровым замком. С этой новой позиции он мог наблюдать голову робота-кентавра. Точнее сказать, одну из двух его голов.

Выстрел!

Черное яйцо разлетелось вдребезги. А вместе с ним накрылась и камера, которая вела прямую трансляцию из ленинской комнаты. Теперь мы с оператором могли довольствоваться только зумированной картинкой с камеры, глядевшей в дверной проем из коридора.

О, можно было не сомневаться: вот-вот начнется кровавая баня. В прошлом году я видел, как расправляется с шестью наемниками робот Авель, полевой искатель. Уверен, его собрат по А-серии тоже был способен отомстить за свою отстреленную голову.

Если, конечно, обладал боевым программным обеспечением!

А судя по дикому воплю, донесшемуся из ленинской комнаты, — он им обладал.

Это событие словно бы послужило для меня сигналом.

Я вдруг понял, что пора прекращать глазеть и начинать немедленно действовать. Я оторвался от происходящего на экранах — хотя, уверяю вас, там было на что поглазеть — и вернулся к исполнению своих прямых обязанностей закадычного друга Константина Уткина, также известного как сталкер Тополь.

При помощи оператора я снял механизированную броню с застреленного мною боевика.

Переборов брезгливость (внутри было мокро от крови), облачился в этот экзоскелет сам. Герметичный шлем-сферу от экзоскелета — проигнорировал.

Конечно, этот шлем очень серьезно повышает устойчивость к взрывным и аномальным физическим воздействиям, но разбираться с работой системы визуализации и целеуказания, с его акустикой и прочим было некогда. Я знаю, как всё это работает в «Ратнике». Но в этой, неизвестной модели? Ну его к бесу.