Полураспад

В другом случае попалось множество следов, оставленных однотипными подошвами.

Рисунок подошвы указывал на какой-то из иностранных армейских ботинок — то ли немецкий, то ли французский, я тот еще следопыт, в таких вопросах путаюсь.

С каких это дел потаенные Дюны вдруг превратились в проходной двор?

Нервировало все это, врать не буду. В глубине души я уже пожалел, что жадность и обстоятельства гонят меня через этот странный уровень.

И неудивительно, что мне очень захотелось сбросить Синоптику запрос типа «Дай всех радиус 300 м южного конца Аллеи Висельников». Но опасения вновь напороться на тройные тарифы меня удержали.

Что такое Аллея Висельников?

На юге России в сельской местности почти все дороги обсажены деревьями. Идет, скажем, трасса, а от нее — кое-как заасфальтированный отводок к какой-нибудь там Красноперцевке или Неулыбовке. И вот по обе стороны такого отводка растут пирамидальные тополя. Или, если дело происходит еще южнее, что-нибудь повеселее: шелковица с грецким орехом вперемежку или абрикосы.

Видать, когда-то, до Катастрофы, и здесь такая дорога шла. Обсажена она была как раз тополями.

Потом стряслась Катастрофа, были Выбросы и прочая апокалиптика.

И вот тогда часть деревьев приподнялась вместе с новорожденными дюнами, а часть — утонула в аномальных белых песках, из которых дюны состояли. Но и приподнявшиеся деревья, и поглощенные, все изогнулись — так от летнего зноя опадают набок парафиновые свечи.

Верхушки деревьев уткнулись в соседние дюны, а кое-где — просто в землю. Причем у многих деревьев, которые, казалось, полностью и навсегда в дюнах утонули, некоторые ветви снова показались на свет божий.

Изгибаясь всё сильнее и сильнее, они проткнули песчано-мучнистые склоны и торчали из них скрюченными пальцами исполинских мертвецов.

Однако из большинства деревьев получились не скрюченные пальцы, а сводчатые арки. Довольно-таки зловещего вида. Ведь если одна сторона арки была сформирована стволом дерева, то вторая — его кроной.

И, стало быть, со стороны кроны в землю уходило сразу несколько толстых ветвей.

После всех пережитых катаклизмов древесина полностью изменила свойства, окаменела. Я бы даже сказал — «ожелезилась». По крайней мере пули ударялись в эти удивительные арки с таким же нестерпимым звоном как если бы вы стреляли в опору ЛЭП или железнодорожную цистерну.

Но Аллея Висельников не заслужила бы свое невеселое название, если бы не омела.

Омела — это растение-паразит, чьи многочисленные шаровидные кусты неспешно жирели на момент Катастрофы в кронах несчастных тополей.

Многие омелы после Выбросов погибли. Ведь погибли растения-хозяева, от которых кусты омелы получали вкусные и питательные жидкости!

Однако некоторые паразиты успели мутировать.

Причем удачные мутации выжили и благоденствовали.

Насколько вообще можно благоденствовать в Зоне, если ты не Хозяин и не Болотный Доктор.

В ходе мутации куст омелы заметно вытягивался вниз и становился гуще, формируя совсем уж непроглядный кокон. А несколько ветвей омелы превращались во что-то вроде щупальцев. Частью этих щупальцев омела продолжала держаться за ствол погибшего хозяина, а другие бросала вниз, чтобы дотянуться до земли с ее живительной влагой. То есть омела, мутировав, обзавелась очень длинной воздушной корневой системой.

Издалека омелы-мутанты, покачивающиеся на ветру под арками, походили на повешенных людей. Вот отсюда-то и название…

— Так вот она какая, Аллея Висельников, — тихонько, будто сам себе, сказал Тигрёнок, когда за грядой особенно высоких дюн пошли песчаные горбы поскромнее. Они были украшены арками, арки же — мутировавшими кустами омелы.

Давненько я их не видел… В тот день они произвели на меня особенно гнетущее впечатление. Многие растения-мутанты настолько разрослись, что стали больше взрослого человека раза в полтора.

— Если так дальше пойдет, — сказал я Тигрёнку, — пора будет переименовать ее в Аллею Повешенных Великанов… Э-э, погоди! А ты откуда про Аллею знаешь?

— Слышал… Краем уха… Давно… А где здесь красные висельники, Владимир Сергеевич?

О висельниках ходили разные страшилки. Наиболее популярная гласила, что при помощи воздушных корней они не только тянут влагу из земли, но могут задушить и высосать зазевавшегося сталкера — досуха, как кровосос.

А одна из редакций этой же страшилки повествовала о красном висельнике. Дескать, и само растение-мутант красное, и корни его — красные. И по ночам оно снимается со своей родной арки и ползает по Дюнам, промышляя беспечных сталкеров.

Ну не смехотура, а? Детский сад, штаны на лямках!

Хотя, конечно, смехотура смехотурой, но Аллею Висельников я не любил и лишний раз через нее не пошел бы.

— Красные висельники, отец, — назидательно вещал я, — это из той же оперы, что и зеленые человечки на летающих тарелочках.

— А что за опера такая? — Плаксивое лицо Тигрёнка было серьезным-серьезным!

— Тьфу ты. Это образное выражение. Нет никаких красных висельников! Но это не значит, что мы можем расслабиться. Наоборот: теперь от нас требуется предельная концентрация! Потому что, к сожалению, тропа ведет нас прямо к висельникам… А когда я был здесь последний раз, тропа шла стороной, кстати.

— Почему?

— Потому что это Зона. Всё, молчим.

Да, это Зона… Терпи, сталкер! Скажи: «Ох уж эта паскудная Зона со всеми ее паскудными ежеминутными переменами!» — и шлепай по тропе, не выкобенивайся.

Глава 5. Свинцовое колесо

Better run through the jungle,

Better run through the jungle…

Мы почти поравнялись с первой аркой, украшенной упитанным молчаливым висельником.

Тигрёнок, само собой, пожирал сей малоприятный объект глазами. Он хотел что-то у меня спросить, но побоялся, так я его застращал.

И правильно. Нечего меня отвлекать!

Я был занят важным делом: отслеживал аномалии.

И очень хорошо, между прочим, что отслеживал.

Потому что шагов через двадцать, в очередной раз применив детектор аномалий в сочетании с тремя болтами, я обнаружил, что дорогу нам преградило шикарное свинцовое колесо.

Первые два болта, которые я бросил, бесследно исчезли в центре глинистого участка, подозрительного во всех отношениях: ровного, как стол, и почти идеально круглого.

Я уж было подумал, что перед нами изрядно выдохшийся гравиконцентрат, когда, среагировав на третий болт, из-под глины начала проступать густая жидкость недоброго темно-серого цвета.

Жидкость взялась словно бы из ниоткуда — как ведьмин студень. Но в отличие от ведьминого студня, она знала свое место, бесконтрольно не расползалась.

Образовав идеальную окружность метров восьми в поперечнике, свинцово-серая масса неспешно завращалась. Ёхан Палыч!

Обойти колесо казалось делом непростым.

Справа мешал крутой откос дюны. Мало того что он сам по себе был на вид практически непроходим, так в аккурат над ним еще и болтался висельник. Я не верил в байки про хищную, бросающуюся на людей омелу, но понимал: под такими штуковинами в Зоне по-любому ходить нельзя.

Слева от свинцового колеса стояла высокая, в рост человека, трава. Идти туда мне очень-очень не хотелось.

У сталкеров есть разные мнения насчет травы.

Обычной травы, я имею в виду. Травки-муравки.

Многим в Зоне по лугам и лужайкам ходить нравится. Потому что большинство аномалий на них проявляется: на гравиконцентратах трава ложится, под жарками — выгорает, желтеет. Знай только примечай да делай выводы!

Но я траву не люблю, особенно высокую. Даже самый разнесчастный тушканчик, притаившийся за крошечной кочкой, может одним укусом испортить вам весь рейд по Зоне. А уж более серьезные противники вроде крыс, предводительствуемых крысиным королем, получают шансы заполучить вас на обед без единого выстрела.