Страница 43 из 80
3. Далее, так как главною его целью было довести коринфян до того, чтобы они подали милостыню по свободному расположению, то он особенно останавливается на этом, говоря: "весьма убедительно просили нас" (со многим молением моляще) нас". Не мы их просили, а они нас. О чем же "просили нас"? –"принять дар и участие [их] в служении святым" (Благодать и общение служения, еже ко святым). Видишь ли, как он превозносит опять милостыню, называя ее священными именами? Так как (коринфяне) ревновали о делах духовных, то называет милостыню "благодатию", чтобы прибегали к ней, и "общением", чтобы знали, что они не только дают, но и сами получают. "Они, – говорит, – просили нас, чтобы мы приняли такое служение". "И не только то, чего мы надеялись" (И не якоже надеяхомся) (ст. 5). Это он говорит и в отношении к качеству (милостыни) и к скорбям. "Мы не надеялись, говорит, чтобы находящиеся в таких скорбях и в такой нищете стали нас убеждать и столько просить". И в прочих делах (апостол) показал их тщательность, сказав: "но они отдали самих себя, во-первых, Господу, [потом] и нам по воле Божией" (но себе вдаша первее Господеви, и нам волею Божиею). "Во всем они были послушны более, чем мы надеялись, и, помогая бедным, не пренебрегали других добродетелей, но они отдали самих себя, во-первых, Господу". Что же значит: "отдали самих себя Господу"? Посвятили себя Ему, показали себя искусными в вере, явили в искушениях великое мужество, благочиние, кротость, любовь, готовность и усердие ко всем другим добродетелям. Что же значит: "и нам"? – "Были нам послушны, возлюбили нас и покорились нам, как исполняя Божии законы, так и с нами соединяясь любовью". Смотри же, как и здесь словами – "отдали самих себя Господу" показывает необычайную ревность их (к Богу). Они не покорились частью Богу, а частью миру, но все и самих себя всецело предали Богу. Помогая бедным, они не возносились, напротив, творили милостыню с великим смиренномудрием, с великим послушанием, с великой почтительностью, с великим любомудрием. Что же значит: "по воле Божией"? Так как он сказал: "отдали … самих себя нам", то (и указывает), что и это они сделали не по человеческим расчетам, а по воле Божией. "Поэтому мы просили Тита, чтобы он, как начал, так и окончил у вас и это доброе дело" (Во еже умолити нам Тита, да якоже прежде начат в вас, такожде скончает и благодать сию) (ст. 6). Какая же здесь связь с предыдущим? Весьма большая и тесная. "Так как мы узнали, – говорит, – твердость и ревность (македонян) во всем – в искушениях, в милостыне, в любви к нам, в неукоризненной чистоте всей их жизни, то и послали к вам Тита, чтобы и вы сравнились с ними". Хотя (апостол) так и не сказал, но мысль выразил такую. И заметь преизобилие любви его. "Когда, – говорит он, – те просили и убеждали нас, мы заботились о вас, чтобы вам не отстать от них. Поэтому и послали мы Тита, чтобы вы, возбужденные и наведенные этим на мысль, соревновали македонянам", – потому что Тит был там, когда было писано это послание. При этом показывает, что (Тит) еще до увещания Павлова начал это дело, как видно из слов: "чтобы он, как начал". Потому-то и высказывает великие похвалы Титу, как в начале послания говоря: "я не имел покоя духу моему, потому что не нашел [там] брата моего Тита" (2: 13), так и здесь, кроме всего вышеуказанного, прибавляя и эти последние слова. Немалая ведь похвала заключается в том, что он прежде начал, – это было знаком горячей и ревностной души. Для того и послал Тита, чтобы самое присутствие его послужило (для коринфян) побуждением к подаянию милостыни. Выхваляет же его для того, чтобы сильнее расположить к нему коринфян, так как и то имеет великую убедительную силу, если убеждаемые расположены к убеждающему. Упоминая же о милостыне в первый, второй и третий раз, прекрасно называет ее благодатью: "Уведомляем вас, братия, о благодати Божией, данной церквам Македонским"; и опять: "доброхотно … весьма убедительно просили нас принять дар и участие [их] в служении святым"; и еще: "чтобы он, как начал, так и окончил у вас и это доброе дело".
4. И действительно, милостыня есть благо и Божий дар; и подаяние милостыни уподобляет нас по силе возможности самому Богу. Это больше всего и делает человека человеком. Вот почему некто, представляя образец человека, сказал между прочим: "Многие хвалят человека за милосердие, но правдивого человека кто находит?" (велика вещь – человек, и драгая – муж творяй милость) (Притч. 20: 6). Благодать эта важнее дара воскрешать мертвых. Напитать алчущего Христа гораздо важнее, чем именем Иисусовым воскрешать мертвых. Там ты благодетельствуешь Христу, а здесь Он тебе. И награда тому, кто сам делает добро, а не тому, кто принимает его от другого. Здесь, при совершении чудес, ты сам делаешься должником Богу, а в деле милостыни ты одалживаешь Бога. Милостыня же является таковою только тогда, когда ты подаешь ее охотно, щедро, когда ты думаешь, что не даешь, а сам принимаешь, когда ты признаешь ее для себя благодеянием и приобретением, а не потерею. Иначе она и не благодать. Тот, кто оказывает другому милость, должен радоваться, а не печалиться. Не безрассудно ли, в самом деле, облегчая скорбь другого, самому скорбеть? Тогда ты делаешь свое подаяние уже не милостыней. Если ты печалишься о том, что избавил другого от печали, то подаешь пример крайней жестокости и бесчеловечия. Лучше уже не избавлять, чем так избавлять. Да и о чем, в сущности, ты печалишься, человек? О том ли, что уменьшится у тебя золото? Но если у тебя такое расположение, то совсем и не давай. Если не веришь, что отлагается тебе на небе великое сокровище, то не уделяй. Но ты хочешь воздаяния здесь. Для чего? Оставь милостыне быть милостынею, а не куплею. Правда, многие получили воздаяние и здесь, но это не значит, что они будут иметь больше тех, которые здесь не получили. Напротив, некоторые из них (получили вознаграждение здесь), как немощнейшие, потому что еще не сильно возжелали будущих благ. Как люди жадные, не знающие приличия и рабствующие чреву, будучи призваны на царскую трапезу и не дожидаясь надлежащего времени, подобно малым детям, лишают себя истинного удовольствия, когда хватают вперед и наполняют чрево худшими яствами, так и те, которые ищут награды здесь и получают ее, уменьшают будущую свою награду. Давая в заем, ты желаешь обратно получить отданное по прошествии долгого времени, а не вскоре, – чтобы таким замедлением увеличилась прибыль. А в деле милостыни тотчас требуешь воздаяния, – и притом зная, что не здесь, а там будешь жить вечно, что не здесь будешь судим, а там отдашь отчет. Если бы кто построил тебе дом там, где ты не думаешь жить, то ты счел бы такое дело потерей для себя: как же ты желаешь быть богатым здесь, откуда еще до наступающего вечера можешь не один раз отойти? Разве ты не знаешь, что мы подобно странникам и пришельцам пребываем здесь на чужой стороне? Разве не знаешь, что пришельцев изгоняют, когда они ни ожидают, ни думают? Такой участи подлежим и все мы на земле. Потому-то, что ни приготовляем здесь, здесь же и оставляем. Настроим ли мы домов, или накупим полей, рабов, сосудов или чего другого тому подобного, – всего этого Владыка не позволяет нам при отшествии отсюда брать с собою. И не только не позволяет, отходя отсюда, брать с собою, но не дает за то и платы, потому что наперед сказал тебе: не собирай и не трать чужого, но собирай и трать только свое. Для чего же ты, оставив свое, трудишься над чужим и тратишь чужое, чтобы погубить и труд и награду, и после подвергнуться крайнему наказанию? Не делай этого, молю тебя. Но если мы пришельцы по естеству, то будем пришельцами и по произволению, чтобы там не быть пришельцами презренными и отверженными. Если мы здесь пожелаем сделаться гражданами, то не будем гражданами ни здесь, ни там. Если же останемся пришельцами, и будем жить, как свойственно жить пришельцам, то получим права граждан и здесь, и там. Праведник, даже ничего не имея, и здесь располагает всем как своим, и, перешедши на небо, узрит вечные свои кровы; здесь не потерпит он никакой неприятности, потому что никто не может сделать странником того, для кого вся земля отечество, а, достигнув своего отечества, он получит истинное богатство. Итак, чтобы нам воспользоваться и теми и другими благами – как настоящими, так и будущими, будем пользоваться настоящими как должно. Таким образом станем и гражданами небесными, и получим великое дерзновение, которого все мы и да сподобимся благодатью и человеколюбием (Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава со Отцем и Св. Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь).