Страница 56 из 115
Между тем ныне за возниц вы отдали бы детей своих и за плясунов положили бы самые души свои, а Христу алчущему не хотите уделить и малейшей части своего имущества; если же когда подадите немного серебра, то находитесь в таком расположении духа, как будто вы отдали все, забывая, что не подавать только, а подавать щедро – вот в чем особенно состоит милостыня. Потому пророк прославляет и ублажает не тех, которые только подают, а тех, которые подают щедро; он не просто говорит: дал; но как? "Он расточил, роздал нищим" (Пс.111:8). Что пользы, если ты, будучи богатым, подаешь столько, сколько тот, например, кто подал бы стакан воды из целого моря, и не подражаешь великодушию жены вдовицы? Как будешь говорить ты: Господи, "помилуй меня по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои" (Пс.50:3), когда сам не милуешь не только великой милостью, но, может быть, и малой? Я крайне стыжусь, когда вижу, как многие богачи ездят на конях, украшенных золотыми уздами, сопровождаются слугами, одетыми в золотые одежды, покоятся на серебряных ложах п позволяют себе множество других излишеств; но как скоро надобно подать бедному, то представляются беднее самых бедных. А чем они часто оправдываются? Бедный, говорят, получает из церковной казны. Какое тебе до того дело? Если я подаю, ты не спасешься за это; если церковь подает, ты не загладишь этим своих грехов. Если ты не подаешь потому, что церковь должна подавать нуждающимся, то (равным образом), если священники молятся, разве ты поэтому не должен молиться? Другие постятся, – разве ты поэтому можешь постоянно предаваться пьянству? Или ты не знаешь, что Бог предписал заповедь о милостыне не столько для бедных, сколько для самих подающих? Но не подозреваешь ли ты священника? Это также весьма тяжкий грех, но я не буду распространяться об нем; в таком случае делай все сам, и ты получишь за то сугубую награду. Все, что мы говорим о милостыне, говорим не для того, чтобы ты приносил пожертвования к нам, но чтобы подавал их сам от себя. Принося ко мне, ты, может быть, впадешь в тщеславие, а иногда соблазнившись отойдешь с лукавым подозрением; а если вы будете делать все сами, то избавитесь от соблазна и неуместного подозрения, и получите большую награду.
7. Говорю это не для того, чтобы побудить вас приносить пожертвования сюда, или выразить свое неудовольствие на священников, о которых разносятся худые слухи. Если нужно огорчаться и скорбеть, то более о вас, распространяющих худые слухи; те, которых порицают напрасно и без причины, заслужат большую награду, а те, которые порицают их, большое осуждение и наказание. Итак, не за них я говорю это, а для вашего блага. Удивительно ли, что в наше время некоторые подвергаются подозрению, если еще во времена святых, подражавших ангелам и не имевших никакой собственности, т.е. апостолов, происходил ропот, будто бы при служении бедным были пренебрегаемы вдовицы, тогда как "никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее" (Деян.4:32)? Не будем же представлять таких предлогов и считать оправданием для себя то, что Церковь имеет много сокровищ. Когда ты видишь у ней много имущества, то представь также великое число записанных бедных, множество больных, тысячи случаев к издержкам; разбери, рассчитай; никто не препятствует; мы даже готовы дать вам отчет. Но скажу нечто важнейшее. Когда мы представим отчет и покажем, что расход не менее прихода, а иногда и более, то я желал бы спросить вас: когда мы предстанем туда и услышим слова Христовы: вы видели Меня алчущим и не напитали, нагим и не одели (Мф.25:43-44), тогда что мы скажем? Чем оправдаемся? Укажем ли на такого-то, и такого-то, которые не слушали этого, или на некоторых подозрительных священников? Но какое тебе до них дело? Я осуждаю тебя, скажет Он, за твои грехи. Чтобы получить оправдание, надобно очистить собственные грехи, а не указывать на других таких же грешников. Церковь принуждена иметь то, что теперь имеет, по вашей скупости; а если бы все делалось по правилам апостольским, то доход ее составляло бы ваше расположение, которое было бы и безопасным хранилищем, и неистощимым сокровищем. А теперь, когда вы собираете сокровища на земле и запираете все в своих хранилищах, Церковь же принуждена производить издержки на общества вдов, на сонмы дев, на прием странников, на вспомоществование пришельцам, на утешение узников, на облегчение больных и увечных и на другие подобные нужды, то что ей делать? Неужели оставить всех их без внимания и затворить пристанища? Кто же будет подавать помощь в кораблекрушениях? Кто станет облегчать слезы, рыдания и вопли, раздающиеся со всех сторон? Итак, не будем говорить все, что вздумается. Мы теперь же, как я сказал, готовы дать вам отчет; а если бы и не так, если бы у вас были порочные учители, все похищающие и присвояющие себе, и тогда их порочность не могла бы служить оправданием для вас. Человеколюбивый, премудрый и всевидящий единородный Сын Божий, зная, что в течение долгого времени и на пространстве обширной вселенной будет много порочных священников, и желая, чтобы от их нерадения не усилилась беспечность руководимых ими, не оставил беспечным никакого оправдания, сказав: "на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак все, что они велят вам соблюдать, делайте; по делам же их не поступайте" (Мф.23:2-3). Этим Он выразил, что, хотя бы у тебя был порочный учитель, это нисколько не оправдает тебя, если ты не слушаешь учения его. Бог произнесет над тобой приговор не за то, что сделал учитель, а за то, что ты слышал от него и не исполнил. Если ты исполнишь заповеданное, то предстанешь тогда с великим дерзновением; а если не послушаешь учения, то, хотя бы ты указал на тысячу порочных священников, это нисколько не оправдает тебя. И Иуда был апостол; однако это нисколько не послужит к оправданию святотатцев и сребролюбцев; никто из них, будучи осуждаем, не сможет сказать, что и апостол был похититель, святотатец и предатель: напротив, за то особенно мы и будем осуждены и наказаны, что не вразумились пороками других; они для того и описаны, чтобы мы остерегались подражать им. Потому, оставим других, будем внимательны к самим себе. Каждый из нас даст ответ Богу за самого себя. А чтобы нам дать такой ответ, который послужил бы к нашему оправданию, будем вести жизнь благочестивую и простирать щедрую руку к бедным, помня, что исполнение заповедей – вот единственное наше оправдание, а другого нет никакого. Если мы будем в состоянии представить такое оправдание, то избавимся от нестерпимых мучений геенских и удостоимся будущих благ, которых да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
[1] Здесь в тексте, вопреки Писанию, "еда о волех не радит Бог?", т.е. "разве Бог не печется о волах?"
БЕСЕДА 22
"Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника? Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования" (1Кор.9:13-14).
1. Весьма тщательно (апостол) старается доказать, что брать (содержание от поучаемых) не запрещено. Сказав об этом и прежде, он тем не довольствуется, а снова обращается к закону и представляет из него пример более близкий, чем прежний, потому что не одно и тоже представить в пример волов, или привесть ясный закон о священниках. Посмотри и здесь на мудрость Павла, как благоприлично он излагает предмет. Не сказал: священнодействующие берут от приносящих, но что? – "питаются от святилища", чтобы и принимающих не унизить, и приносящим не подать повода к гордости. И далее он выражается также. Не сказал: служащие жертвеннику берут от приносящих жертвы, – но "берут долю от жертвенника", потому что принесенное принадлежит уже не приносящим, а святилищу и алтарю. Не сказал также: берут священное, но – "питаются от святилища", выражая умеренность и внушая, что не должно собирать имущество и обогащаться. Словами: "берут долю от жертвенника"[1] означает не разделение по равной части, а содержание, которое давалось (священникам) по праву. Но апостолы имели гораздо большее право, потому что там соединялась честь со священством, а здесь – опасности, мучения, смерть. Потому сильнее всех других примеров был выраженный в словах: "если мы посеяли в вас духовное". Слово посеяли указывает на бури, опасности, казни и невыразимые бедствия, каким подвергались проповедники. Впрочем, и при таком преимуществе он не стал ни унижать ветхозаветного, ни превозносить своего, а напротив еще с унижением говорит о своем, указывая преимущество не в опасностях, но в величии дара. Не сказал: если мы подвергались опасностям или бедствиям, но: "если мы посеяли в вас духовное", а говоря о священниках, возвышает их, сколько возможно, и выражается так: "священнодействующие", "служащие жертвеннику", желая этим показать непрестанное их служение и постоянство. Рассуждая о священниках иудейских, он указал как на левитов, так и на архиереев, на обе степени, низшую и высшую; на первую словами: "священнодействующие", а на вторую словами: "служащие жертвеннику". Не всем ведь было вверено одно дело, но одним поручены были обязанности низшие, а другим высшие. Указав на всех их, чтобы кто не сказал: что ты напоминаешь нам о Ветхом завете? разве не знаешь, что теперь время совершеннейших заповедей? – он далее поставляет то, что важнее всего: "так и Господь", говорит, "повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования". И здесь не говорит: питаться от людей, но, подобно как о священниках сказал: от святилища и от жертвенника, так и здесь: от благовествования; и как там: питаться, так здесь: жить, а не торговать или обогащаться. "Ибо трудящийся", говорит, "достоин пропитания" (Мф.10:10). "Но я не пользовался ничем таковым" (1Кор.9:15). Если доселе не делал этого, скажут, то не желаешь ли делать на будущее время, и потому говоришь все это? Нет; и в объяснение этого тотчас же замечает: "и написал это не для того, чтобы так было для меня". И смотри, с какой силой опровергает и отрицает это: "ибо для меня лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою"; употребляет такое выражение не однажды и не дважды, но несколько раз. Выше сказал: "мы не пользовались сею властью" (ст.12): потом опять: "не пользуясь моею властью" (ст.18): и здесь: "но я не пользовался ничем таковым". Что значит: таковым? От многих примеров. Многое давало мне право: примеры воина, земледельца, пастыря и апостолов, постановления закона, действия наши по отношению к вам и ваши по отношению к другим, пример священников, повеление Христа, и однако ничто не заставило меня нарушить свой закон и брать. Не говорю о прошедшем; хотя могу сказать, что и в прошедшем я много пострадал, но не останавливаюсь на этом одном, а даю обещание и на будущее время, что решусь лучше умереть с голода, нежели лишиться таких венцов: "ибо для меня лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою". Не сказал: чтобы кто нарушил мой закон, но: похвалу. Чтобы кто-нибудь не сказал, что хотя он и поступает так, но не с радостью, а с воздыханием и скорбью, он называет это похвалой, желая показать, с какой великой радостью и с каким великим усердием он поступает так. Он так далек был от скорби, что даже хвалится и решается лучше умереть, нежели потерять эту похвалу. Так она была для него приятнее самой жизни.