Страница 54 из 115
3. Потому он приводит другое и говорит: "кто, насадив виноград, не ест плодов его?" Первым он выразил опасности, а последним труд, великую ревность и усердие. Потом присовокупляет третье сравнение: "кто", говорит, "пася стадо, не ест молока от стада?" Этим означает великую заботливость, какую свойственно иметь учителю об учениках. Апостолы были и воины, и земледельцы, и пастыри, имевшие дело не с землей, не с бессловесными животными, не с чувственными врагами, а с разумными душами и с бесовскими ополчениями. Заметь, как он везде соблюдает соразмерность, стараясь сказать только полезное, а не излишнее. Не сказал: какой воин служит и не богатеет? но: кто воинствует своими оброки когда? Не сказал: кто насаждает виноград, и не извлекает золота, или не собирает всего плода? но: "не ест плодов его?" Не сказал: кто, пася стадо, не продает ягнят? но как? – "не ест молока от стада?" Не от ягнят, а от молока, выражая этим, что учитель должен довольствоваться малым утешением и одной только необходимой пищей. Это относится к тем, которые хотят поедать все и собирать все плоды. Так заповедал и Господь, когда сказал: "трудящийся достоин пропитания" (τροφης) своего (Мф.10:10). И не одно это внушает (апостол) такими сравнениями, а показывает и то, каков должен быть священник. Он должен иметь мужество воина, трудолюбие земледельца и попечительность пастыря, и при всем том не желать ничего, кроме необходимого. Доказав и примером апостолов и сравнениями из жизни, что учителю не запрещено брать, (Павел) приступает к третьему доказательству и говорит: "по человеческому ли только [рассуждению] я это говорю? Не то же ли говорит и закон?" (ст.8). Доселе он не приводил ничего из Писаний, а ссылался на общепринятый обычай; потому не подумайте, говорит, что я основываюсь на этом одном, и утверждаю заповедь на мнении человеческом; я могу доказать, что так угодно Богу, и привести древний закон, который повелевает то же. Здесь он продолжает речь вопросом, как бывает (в беседе) о чем-нибудь совершенно известном, и говорит: "по человеческому ли только [рассуждению] я это говорю?", т.е. разве я основываюсь только на человеческих обычаях? "Не то же ли говорит и закон? Ибо в Моисеевом законе написано: не заграждай рта у вола молотящего" (ст.9). Для чего он упоминает об этом, имея пример (иудейских) священников? Чтобы сильнее доказать свою мысль. Потом, чтобы кто не возразил: какое нам дело до того, что сказано о волах? – обстоятельно изъясняет это и говорит: "о волах ли печется Бог?"[1] Неужели же, скажи мне, Бог не печется о волах? Печется, но не столько, чтобы поставлять о них особый закон. Если бы Бог не имел в виду чего-нибудь важнейшего, если бы не хотел примером бессловесных научить иудеев человеколюбию и вместе с тем напомнить им об учителях, то не оказал бы такого попечения о волах, чтобы предписывать закон о не заграждении уст их. Отсюда видно и другое, – как велик бывает и должен быть труд учителя, и – еще нечто. Что же такое? То, что сказанное в Ветхом завете касательно попечения о животных преимущественно относится к назиданию людей, равно как и все другое, например, сказанное о разных одеждах, о виноградниках, о семенах, о том, чтобы не засевать землю разными семенами, о проказе и, можно сказать, обо всем прочем. Так как (слушатели) были люди грубые, то он говорил им так, чтобы возводить их (к разумению) мало-помалу. Впрочем (апостол) не доказывает того, что ясно и очевидно само по себе. Сказав: "о волах ли печется Бог?", продолжает: "Или, конечно, для нас говорится?" (ст.10). Не напрасно поставил слово: всяко, но чтобы не подать слушателю повода возразить что-нибудь. Между тем продолжает метафору и говорит: "так, для нас это написано; ибо, кто пашет, должен пахать с надеждою", т.е. учитель должен получать возмездие за труды, "и кто молотит, [должен молотить] с надеждою получить ожидаемое". Посмотри на мудрость его: от сеяния он переходит к молотьбе, и тем опять внушает, как велики труды учителей, которые сами и пашут и молотят, и так как пашущий еще не может ничего собирать, а должен только трудиться, то предоставляет ему надежду; а молотящему предоставляет уже пользование плодами: "и молотящий", говорит, "с надеждою получает ожидаемое".
4. Далее, чтобы кто не сказал: это ли возмездие за такие труды? – он прибавляет: с надеждою, т.е. на будущее. Таким образом закон о незаграждении уст вола означает не что иное, как то, что трудящиеся учители должны получать вознаграждение. "Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное?" (ст.11). Вот и четвертое доказательство того, что надобно доставлять (пропитание учителям). Сказав: "какой воин служит когда-либо на своем содержании?" – кто насаждает виноград? – кто пасет стадо? – указав на вола молотящего, – он приводит новую основательнейшую причину, почему они имеют право брать, именно ту, что они не только трудятся, но и сами доставляют ученикам гораздо важнейшее. Что же значит: аще мы духовная сеяхом вам, велико ли, аще мы ваша телесная пожнем? Видишь ли причину справедливейшую и основательнейшую прежних? Там, говорит, вещественные семена и вещественный плод: здесь же не так, но семя духовное, а воздаяние вещественное. Чтобы доставляющие что-нибудь учителям не думали о себе много, он показывает, что они больше получают, нежели дают. Земледельцы, что посеют, то и пожинают; а мы сеем в душах ваших духовное, а пожинаем вещественное, потому что такова доставляемая нам пища. Потом еще более пристыжает их: если, говорит, "другие имеют у вас власть, не паче ли мы?" (ст.12). Вот еще иное доказательство, заимствованное также от примеров, только не таких, как прежние: здесь он говорит не о Петре, не об апостолах, а о некоторых лжеучителях, против которых после восстает и о которых говорит: "когда кто объедает, когда кто обирает, когда кто превозносится, когда кто бьет вас в лицо" (2Кор.11:20). Он теперь уже предначинает борьбу с ними, и потому не говорит: если другие берут с вас; но, изображая их дерзость, насилие, корыстолюбие, говорит: "если другие имеют у вас власть", т.е. управляют вами, обладают, поступают с вами, как с рабами, не только берут с вас, но и с великим настоянием и дерзостью. Затем продолжает: не паче ли мы? Этого он не сказал бы, если бы говорил здесь об апостолах; но очевидно, что он намекает на каких-то зловредных людей и обольстителей. Следовательно, кроме закона Моисеева, вы и сами, говорит, постановили правилом доставлять (содержание учителям). Сказав: не паче ли мы, он не доказывает, почему так, но предоставляет это суду их совести, а вместе с тем желает еще более и устрашить их и пристыдить. "Однако мы не пользовались сею властью", т.е. мы не брали. Смотри, после скольких доказательств того, что брать – дело не беззаконное, он, наконец, сказал: мы не берем, – чтобы не подумали, что он воздерживается от этого, как от запрещенного. Не потому, говорит, я не беру, что не позволительно; это позволительно, как мы доказали многими примерами – и апостолов, и житейскими, как-то: воина. земледельца, пастыря, законом Моисеевым, самым существом дела, так как "мы посеяли в вас духовное", и наконец тем, что вы сами делаете это в отношении к другим. Но (не пользовались), говорит с одной стороны для того, чтобы не подумали, будто он осуждает апостолов, которые брали, чтобы пристыдить (коринфян) и показать, что он воздерживается от этого, не как от запрещенного; а с другой стороны, чтобы после многих доводов и многих примеров, доказывающих право на получение, не подумали, что он сам хочет брать и с этой целью говорит все это, – он предотвращает и такое подозрение. Впоследствии он выразил это яснее в словах: "и я написал это не для того, чтобы так было для меня" (1Кор.9:15); а здесь говорит: "мы не пользовались сею властью". И притом, что еще важнее, никто не может сказать, будто мы не сотворихом потому, что жили в изобилии; нет, и будучи в нужде, мы не уступили нужде. То же он говорит во втором послании: "другим церквам я причинял издержки, получая [от них] содержание для служения вам; и, будучи у вас, хотя терпел недостаток, никому не докучал" (2Кор.11:8); также и в настоящем послании: "терпим голод и жажду, и наготу и побои" (1Кор.4:11). И здесь опять намекает на то же словами: но вся терпим. Выражение: вся терпим и означает и голод, и великую нужду, и все другие бедствия. Однако все это, говорит, не принудило нас нарушить закон, который мы сами для себя постановили. Почему? "Дабы не поставить какой преграды" (εγκοπήν – препятствие) "благовествованию Христову". Коринфяне были немощны; потому, говорит, чтобы не соблазнить вас, принимая (мзду) от вас, мы решились лучше делать более, чем сколько заповедано, нежели полагать какую-нибудь преграду благовествованию, т.е. научению вашему. Если же мы не делали даже позволенного нам, тогда как терпели великую нужду и имели в свою пользу пример апостолов, "дабы не поставить какой преграды", – не сказал: уничтожить, но: не поставить преграды, и не просто преграды, но: какой преграды, т.е. чтобы не причинить ни малейшего замедления и остановки в распространении слова; если, говорит, мы показали столько усердия, то тем более следует воздерживаться вам, которые и весьма далеки от апостолов и не можете указать на закон, позволяющий это, а напротив касаетесь запрещенного н причиняющего великий вред, не только что замедление евангельской проповеди, и притом не имеете в виду настоятельной нужды. Все это он сказал тем, которые вкушением идольских жертв соблазняли немощнейших братий.