В поисках убийцы

— Что за тема! — томно произнесла Евгения Павловна.

— Если исключить действия сумасшедшего, — сказал прокурор, — то преступник не сможет совершенно устранить себя уже потому, что в преступлении, несомненно, замешаны его близкие интересы. А кроме того, всегда наблюдается психологическая черта в преступниках. В последний момент они теряются, и не бывает случая, чтобы они не оставили какого-нибудь заметного следа, приметы.

— За исключением случаев гипнотического внушения, — насмешливым, резким голосом произнес брюнет с внешностью актера.

Он стоял позади всех у притолоки дверей, и все обернулись, услышав его замечание.

Дьякова сразу встрепенулась, и на ее лице появился легкий румянец.

— Это вы, Григорий Владимирович? Что же вы не подойдете? — воскликнула хозяйка.

Гости расступились.

Брюнет, изящно одетый в смокинг, легко и быстро подошел к дамам.

— Где же вы были? — с упреком спросила Горянина. — Господа, Григорий Владимирович Чемизов, — отрекомендовала она брюнета.

Последний пожал руки нескольким из окружающих. Дьякова обратила на него общее внимание, спросив его:

— Что вы сказали про гипнотизм?

— Я сказал, что преступление может быть совершено человеком в гипнозе, по внушению, — просто ответил Чемизов. — Тогда будет трудно найти преступника.

— Ну, это уже из области романа, — с улыбкой заметил прокурор. — Одно время на эту тему таких романов появилась целая серия.

— Роман — это жизнь, а жизнь часто дает темы, которые не решается обрабатывать романист; они кажутся слишком фантастичны.

— Чемизов, — спросила хозяйка, — вы занимались гипнотизмом?

— Гипнотизмом, спиритизмом, чернокнижием, всем, — раздался веселый голос Горянина, пробегавшего через гостиную. Он на мгновенье остановился, дружески поздоровался с Чемизовым и сказал Дьяковой: — Заставьте его показать свои знания.

— Глупости! — пробормотал брюнет.

— Не краснейте, а удивляйте! — сказал Горянин и побежал дальше.

— Вот если вы действительно в силах, устройте нам преступление по внушению, — настаивал военный юрист.

— Да, да, — подхватила хозяйка, — Елена Семеновна, просите!

— Непременно… он должен! — воскликнула Дьякова. — Правда, Григорий Владимирович?

Чемизов молча поклонился. Лицо его побледнело. В ту же минуту по всем комнатам пронеслась весть об интересном опыте, и гостиная переполнилась народом.

— Перейдемте в зал, — предложила хозяйка, поднимаясь с дивана.

В зале тотчас образовалось нечто вроде сцены. Все поспешили занять стулья, и Чемизов остался один посреди зала.

Он провел рукой по лицу и, обратясь к сидящим, сказал:

— Хорошо, я продемонстрирую один опыт, если вам угодно: совершенно неповинный, ни о чем преступном не думающий человек совершит ужасное преступление. Кто желает подвергнуться опыту?

Со всех сторон раздались голоса; несколько студентов и барышень просили с умилением.

Чемизов остановил свой выбор на молодом товарище прокурора, и тот, видимо, остался доволен возможностью играть роль.

— Я попрошу вас с двумя провожатыми выйти на минуту в соседнюю комнату, — сказал Чемизов и, когда товарищ прокурора вышел, продолжал: — Теперь я попрошу барышню или даму.

— Я, — вызвалась Дьякова. — Вы усыплять меня не будете?

— Ни на минуту. Теперь прошу запомнить, что я вам скажу. Вы должны будете делать все, что я вам укажу.

Дьякова кивнула.

— Пожалуйте! — крикнул Чемизов.

Молодой товарищ прокурора — невысокого роста, фатоватого вида рыжеватый блондин — с вызывающей улыбкой подошел к Чемизову:

— Что прикажете делать? Убивать? Грабить?

На лицах гостей промелькнула улыбка.

— Теперь пока сядьте, — спокойно сказал Чемизов.

Товарищ прокурора вдруг смутился, а в зале наступила тишина.

— Снимите пенсне, примите покойную позу! Вот так! — Чемизов усадил гипнотизируемого, поправил руки, откинул ему голову и начал опыт. Он не делал обычных пассов, а просто остановился над ним и стал смотреть на него, потом резко и громко сказал: — Спи!

У товарища прокурора мотнулась голова, и он, несомненно, заснул.

— Он спит, — сказал Чемизов. — Теперь, господа, знаете ли вы его настолько, чтобы поверить ему, что он не в заговоре со мною?

— Да он вас в первый раз видит, — сказала хозяйка. — Вы, наверно, и не знаете, кто это.

— Я здоровался с ним, когда вы меня назвали.

— Это — Хрюмин, Аркадий Львович, наш друг, — сказал Горянин. — Он скорее изобличит вас.

А Хрюмин, видимо, сладко спал. Чемизов обратился к Дьяковой:

— Теперь я попрошу вас сесть вот хоть к роялю, а потом, когда я подам знак, прилягте на этот диван. Да, да, не стесняйтесь, общество извинит нас. После этого господин Хрюмин зарежет вас.

Дьякова вздрогнула.

— Как будто! — улыбнулся Чемизов, заметив ее страх, и обратился к хозяину дома: — Алексей Петрович, будьте добры дать разрезной нож.

— Какой? Бронзовый, костяной?

— Лучше деревянный, если есть.

А Хрюмин мирно спал на стуле и даже полуоткрыл рот.

Горянин принес нож.

— Спасибо. Я положу его сюда. — Чемизов положил нож на столик подле рояля, а затем обратился к Елене Семеновне: — Пересядьте, пожалуйста, вот сюда, к роялю. Я начинаю. — Он положил руку на голову Хрюмина и застыл, видимо делая нравственное напряжение, потом выпрямился, дунул в лицо Хрюмина и громко сказал: — Проснитесь!

Хрюмин почти сразу открыл глаза, огляделся, словно что-то вспомнил, затем, надев пенсне, встал и сказал:

— Ну что, интересный опыт?

— Ничего себе, — ответил ему военный юрист. — Вы спали как сурок.

— Только-то? — усмехаясь, сказал Хрюмин и перешел через зал.

Все смотрели на товарища прокурора, а потом на Чемизова с недоумением и легкой усмешкой. Чемизов отошел к хозяйке и опустился подле нее.

Вдруг Хрюмин встал. Все его лицо, вея фигура преобразились. Он тихо пошел к Дьяковой, сидевшей у рояля, нежно сказал ей:

— Прощай, голубка! Я пойду позаймусь, а ты ляг.

Он тихо поцеловал Дьякову в лоб и опять отошел на свое место, словно играл свою роль на сцене.

Гости замерли. Хозяйка ухватилась за руку Чемизова и проговорила:

— Мне страшно!

Чемизов подал знак Дьяковой, и она, перейдя от рояля к дивану, прилегла на него, кокетливо расправив? юбку.

Прошло несколько мгновений. Хрюмин снова перешел зал. Теперь и походка, и движения его были совершенно иные, чем до тех пор. Он взял со стола нож и стал осторожно красться к Дьяковой.

Евгения Павловна впилась в руку Чемизова; Дьякова приподнялась, и лицо ее выразило ужас. Ужас охватил и всех присутствующих — на их глазах совершалось убийство.

Забавный, фатоватый Хрюмин был теперь страшен. Он снова приблизился к Дьяковой и поднял нож.

— Ай! — раздался ее истерический возглас, и она, сразу сев на диван, забилась в угол.

— Ай-ай! — раздались возгласы.

Хрюмин выронил нож и снова очнулся.

— Что с вами? — спросил он у Дьяковой.

— Ай! — закричала она и, оттолкнув его, бросилась от дивана.

Хрюмин совершенно растерялся, и его лицо стало так забавно, что впечатление пережитого страха у всех исчезло и раздался дружный смех.

— Что такое? Я ничего не понимаю, — растерянно сказал Хрюмин.

— Ничего, дружище! — со смехом воскликнул капитан. — Ты сейчас объяснялся в любви Елене Семеновне и до смерти напугал ее… Ха-ха-ха!

— Господа, ужинать, — закричал Горянин, — дамы ведут кавалеров.

— Вы — ужасный человек, — тихо сказала Дьякова Чемизову, ведя его в столовую.

— Ужаса не существует, — ответил он, — ужас — это неведение. Узнайте — и нет ужаса.

— Я хочу вас узнать, — прошептала она.

Гости садились за стол. Горянин суетился подле них, пока все не уселись, а затем стал удивлять всех закусками, гастрономическими блюдами и винами.

— Однако что это было за представление? — спросил прокурор за ужином.

— Убийство по внушению, — ответил Чемизов. — Вообразите, я решил убить эту женщину и убиваю ее рукой ее мужа. Вот и все. Найдите убийцу!