Случайный многожёнец

Предатели рассказали, что город захвачен изгоем без рода и племени, если Россох захватят соседи, никто им не помешает. Даже пообещали помощь горожан из своих родов. Белов быстро посадил под замок старейшин-предателей, а всех горожан отпустил домой, спать. Пленных заперли в гостевой дом и соседний сарай, в караул Белов назначил трёх дружинниц. Зозулю направил на пристань с заданием спуститься на лодке ниже по течению и перехватывать всех, кто попытается уплыть в город Верхний.

Сам Белов собрал сохранивших верность старейшин и до поздней ночи обсуждал, что делать. Все склонялись к тому, что просто так оставлять нападение нельзя, надо наказать предателей и отомстить соседям. Конкретных предложений было немного, от возврата пленных за большой выкуп, до нападения и поджога домов в Верхнем. Белов решил рискнуть на более авантюрный вариант, захват Верхнего. Удивлённые старосты, однако, поддержали Белова. Ночевать не пришлось, остаток короткой летней ночи старосты делили посты в Верхнем и обсуждали планы переезда туда своих людей.

Поутру Зозуля вернулась с двумя перехваченными лодками, в которых сидели трое доброхотов, решивших срочно ночью навестить родных в Верхнем. Белов отобрал у них лодки, а самих отпустил. Старейшины уже сформировали группу захвата из полусотни мужиков, исключительно своих родов. Белов внёс тут небольшие изменения, выступив перед родами-изменниками.

— Сейчас мы отправимся на захват соседнего города, чьи воины напали на нас. Но подстрекали их ваши старейшины, которые заслуживают сурового наказания. Те, кто уважает и ценит своего старейшину, могут избавить его от наказания, — Белов мысленно прикидывал необходимость в людях, — тот старейшина, из рода которого в набег пойдут не меньше десяти воинов, будет прощён.

Родственные чувства были достаточно крепкими, из мятежных родов быстро собрались тридцать два человека с оружием. Командирами в пятёрки этих «штрафников» Белов назначил людей из верных родов, большую же часть надёжных родичей оставил в Россохе, следить за мятежными старостами и за порядком. Отплывали вниз в спешке, торопясь успеть до заката, караван вышел внушительный, больше десятка лодок.

48

Как оказалось позднее, Белов перестраховался, в наборе большого количества бойцов. В набег на соседей, из Верхнего ушли практически все мужчины, остававшиеся летом в городе. Город был исключительно купеческий, две трети мужчин летом были в разъездах. Старейшины оказали своему городу медвежью услугу, поддавшись на уговоры изменников. Увидев своих мужей живыми, хоть и ранеными, женщины не думали ни о каком сопротивлении, стараясь быстро выкупить кормильца и отвести домой. Белов не изменил своему правилу, отдавая самих пленников только за подростков из их семей. Доспехи и оружие продавали всем желающим, не купленное оружие Белов раздал добровольцам из Россоха.

Грабежей Белов не допустил, заранее разъяснив это добровольцам. В городе остались два десятка мужиков и представители родов из Россоха, которых Белов своим решением ввёл в совет старейшин Верхнего. Всех старейшин Верхнего Белов увёз вместе с подростками к себе в Бражино. Там старейшины прожили три дня, за которые успели не только осмотреть все мастерские и хозяйство, но и понаблюдать за двумя прибывшими купцами с юга и тремя лодками, гружёнными рудой, с верховьев Камы. От больших возможностей для торговли, от огромной стоимости товара, который продавался и покупался в Бражине, старейшины, сами опытные купцы, забыли про всю независимость и обиду. Уплывали старейшины с печниками, которых обязались поселить в своём городе, и обещаниями вернуться для торговли как можно скорее. Оказалось, что два купца из Верхнего, которые торговали с Бражином, тщательно скрывали от своих соседей-горожан источник получения товара, конкуренция, блин.

Сразу Белов договорился, что из Верхнего в Бражине постоянно поселится торговый представитель, который круглый год будет торговать своими товарами и закупать поселковские изделия. Население Бражина выросло на сорок подростков, детей всех старейшин Белов не забыл взять в «заложники». Это пополнение ребят Белов сразу посадил за парты, обучая письму и счёту. В дружину из новичков отобрал только семерых, остальные были пристроены к мастерам, но большая часть занялась торговлей. Было бы странно не использовать ребят из купеческого города в торговле. На постройке лодок образовалась целая верфь, выдававшая обычные лодки каждую неделю, а баржи-пароходы по одной в месяц. Белов с лёгким сердцем расплатился с первыми из нанятых мастеров и отпустил тех домой. Население Бражина уже подбиралось к двум сотням только постоянных жителей, не считая нескольких десятков рабочих, прибывавших из соседних селений. После того, как Белов ввёл небольшую оплату таким временным рабочим, желающие прибывали сами.

Пришлось организовать первых чиновников в посёлке, Петунь и Силя занялись соблюдением порядка и организацией общественных работ, вроде строительства новых домов и тротуаров, выделением участков для огородов и так далее. Снабжение посёлка уже давно взяли на себя приезжие купцы, державшие пару постоянных лавок. Обеспечением дружинников занимался хозяйственный Кудим, а бессемейных подростков взяла на своё попечение жена Скора, Люлёна. Она оказалась великолепным организатором, после смерти сына перенесла любовь на подростков, прибывавших в посёлок из других селений. Вместе с дочерьми она организовала питание, необходимую одежду и обустройство в проживании мальчишек и девчонок. Белов без опасения разрешил ей самостоятельно распоряжаться запасами еды, брать со склада любые ткани и инструменты. Всеми работами на скотном дворе руководили две чудинки, так и не нашедшие себе пары, в помощь им Белов отдавал новичков, некоторые оставались постоянно.

Все нанятые работники и женатые бражинцы получали плату за свой труд, Белов ввёл в оборот мелкие монеты, куны и белки, которыми расплачивался с рабочими. На полном обеспечении Белова были неженатые подростки, дружинники и своя семья, куда входила семья Третьяка. За нуждами подростков смотрела Люлёна, дружинников обеспечивал Кудим, через год Белов собирался начать им выплату жалованья. Жёны Белова и Третьяк с Владой пользовались всем имуществом свободно, но советовались по крупным приобретениям. Добытое золото частично поступало ювелирам, создававшим из него украшения с изумрудами и самоцветами по эскизам Белова, из остатка Белов начал отливку рублей, весом в десять граммов. Он хотел взять украшения и монеты с собой на юг, где востребованность золота должна быть выше. Монеты Белов делал простые, без герба, с арабскими цифрами и русским обозначением номинала с одной стороны, и словами «Бражино. Белов. Пятый год» с другой стороны.

Пять самых толковых учениц школы стали кладовщиками, обученные азам бухгалтерского учёта, девушки строго контролировали поступление и расход товара. При этом Белов столкнулся с необходимостью получения бумаги, свитки из берёсты были достаточно хрупкими и сложными в обращении, тем более, при сшивании в тома. Переводить дорогой хлопок на бумагу Белов не собирался. Вместе с помощниками вторую половину лета Белов занимался получением целлюлозы из камыша, мелких веток и другого подручного материала. Лучший результат дал, как и предполагалось, камыш. Чтобы не запалить запасами камыша весь посёлок, производство бумаги организовали возле источника материала, на месте впадения Бражки в Сиву, где были большие заливные луга и бобровые пруды, поросшие камышом.

Напрямик до этого места было около десяти километров, зимой Белов запланировал туда просеку и дорогу. Кроме бумажной мастерской, сразу построили сторожку и дом для проживания. Место было удобным для организации постоянной сторожевой службы Бражина. Белов сразу перевёл туда на караульную службу одно отделение дружинников, которое сменялось еженедельно. Охрану посёлка по ночам давно взяли на себя подросшие овчарки, одна из которых уже ощенилась. Белов надеялся через пару лет все отделения дружины обеспечить хоть одной овчаркой. Лето прошло не только спокойно, но и принесло огромную прибыль. Оборот продукции, посчитанный с помощью новых кладовщиц, составил почти тысячу гривен, даже без учёта собственного серебра. Норму прибыли Белов закладывал невысокую, себестоимость железных изделий была вдвое ниже, чем у других кузнецов, а стальные инструменты и ножи были вне конкуренции. Всё это обеспечило стабильный спрос в соседних племенах, поступившие оттуда меха активизировали посещение Бражина купцами с юга. Кроме привычных для всех Сагита и Хамита, ещё пять купцов-южан добрались этим летом до посёлка, один оказался византийским греком. По мнению Белова, двое из купцов явно прибыли на разведку, можно было даже предположить, откуда. Белов ожидал опасность со стороны тех людей, к которым убежали невольницы с серебром и самоцветами. Но до низовьев Волги было больше одной тысячи километров, в реальное нападение издалёка Белов не верил.