Страница 9 из 14
– Я не усек, в чем проблема. Ты узнала, что тебя один мудак – прости за выражение, но иначе не могу назвать – выиграл в карты у другого. Ты что, вещь какая-то? Тебя кто-то продавал Волошину? В конце-то концов, мы не на Арабском Востоке живем и даже не в наших бывших братских среднеазиатских республиках, а в одном из центров мировой культуры… Тьфу, потянуло на речи! Бывает иногда, в особенности после того, как приму на грудь, – пояснил дядя Саша Марису и снова повернулся ко мне: – Каким же образом эти два пиз… то есть бизнесмена, могут тебя заставить переехать от одного к другому, если ты этого не хочешь?
– Могут, – вздохнула я. – Я – модель. У меня должен быть за спиной какой-нибудь папик. Иначе – конец моей карьере. Манекенщиц много и еще больше желающих прорваться в наши ряды. Я не хочу терять эту работу. Ну нравится она мне! Мы не на Западе. У нас все не так, как у них. У нас свои законы, которых следует придерживаться, иначе – финита ля комедия.
– Бросай ты к чертовой матери это свое модельство, или как там оно называется, – заметил дядя Саша. – Понравится что-то еще. Займись…
Никитин замолчал.
– Чем, например? – посмотрела на него я. – Я ничего не умею делать. Учиться – не училась. И, честно говоря, желания особого не испытываю. Да и не поднять мне теперь это все. Куда я могу пойти работать?
– Секретарем-референтом, – вставил Марис. – Прекрасная работа для модели.
Шулманис явно смеялся, но в чем-то он был прав. Девочкой для украшения офиса я вполне могла устроиться, да и любой начальник передо мной не устоит, но… Рано вставать, сидеть весь день в офисе, пусть даже и ничего не делать… Я привыкла высыпаться, ходить по интересующим меня магазинам, салонам красоты, фитнес-центрам и прочая, причем в удобное для меня время. А на подиуме и перед камерой я чувствовала себя актрисой. Я любила это! Да, бывало очень тяжело стоять по нескольку часов подряд, но в радость! Нет, работа в офисе была не для меня.
– Тебе, конечно, лучше бы быстренько выйти замуж… – протянул дядя Саша.
Легко сказать: выйти. Надо бы еще найти, за кого. Да и все мои папики брали только в любовницы, но не в жены. Я и сама ни за кого из них не пошла бы. Ну, может, только за моего предыдущего… И он-то по возрасту на папулю не тянул. Но это я сейчас так думаю, а пока он жив был, мыслей у меня таких не появлялось – в смысле, о замужестве. Все познается в сравнении.
– Наташа, – заговорил Марис, – когда я поеду в Латвию, ты отправишься со мной. Мы, кажется, уже обсуждали это у твоего брата, и ты согласилась. Поедем вместе с Рутой, я надеюсь. (Я лично надеялась, что Руты с нами не будет, но зачем лишать человека его надежд?) У меня много связей и в Риге, и в Стокгольме, и в Копенгагене, и в Хельсинки. Я поговорю с корреспондентами. Будет тебе модельная работа. Но не здесь. Такой вариант тебя устраивает?
Я кивнула. Решил взять меня в любовницы? Я, в общем, не против.
– Поработаешь за бугром, время пройдет, может, и тут все устаканится – раньше или позже, – добавил дядя Саша. – Мне будешь позванивать, я тебя стану информировать. Может, кто из этих двоих картежников за годик-другой отправится в мир иной?
Я снова кивнула. В общем, такое решение моего вопроса меня устраивало. Опять же не исключено, замуж за какого-нибудь скандинава выйду. Или за прибалта. Главное сейчас – смыться из Питера.
– А вот что тебе, Марис, посоветовать… – Дядя Саша теперь смотрел на Шулманиса. – На заводик на тот надо бы наведаться… Осмотреться…
– Мы можем завтра проехать днем, если вы свободны, – предложил Марис.
– Да кто же днем даст нам там осмотреться?! – удивленно воскликнул Никитин и взглянул на Шулманиса, как на ничего не соображающего младенца. – Вот сейчас – самое время.
Марис открыл рот, потом закрыл, затем сказал что-то типа «э… ну… э…» и согласился. А что ему еще оставалось делать? Человек, причем полковник ФСБ или чего-то там еще подобного, предлагает реальную помощь.
– То есть вы считаете, что мы должны прямо сейчас…
– Конечно. Вон Наталья почти не употребляла, в основном сливки пила, может за руль сесть. Менты знают, что бабы за рулем обычно всегда трезвые ездят, это мы, мужики, можем себе позволить. Если увидят, что баба двух мужиков везет – нас с тобой, Марис, – навряд ли остановят, ну а если остановят… Что ж, придется представиться младшим братьям.
Марис кивнул.
Дядя Саша тем временем попросил описать подступы к заводу и все, что Марис успел там увидеть. Выслушав Шулманиса, Никитин заявил, что придется заехать к нему домой: за кое-каким оборудованием.
– У меня много интересных штучек с собой, – признался Марис. – Друзья есть во всяких конторах, снабжают новейшими достижениями техники…
Дядя Саша попросил Мариса показать, что у того припасено, одобрительно кивал, рассматривая орудия труда криминального журналиста, но заметил, что кое-чего важного все-таки нет.
– А что надо? – подала голос я.
– Ну, альпинистское снаряжение, например. Не все, конечно… Крюк, веревку… Не забывайте, друзья мои, ночь: ворота могут быть закрыты, да и не надо нам через ворота. Я предпочел бы с заднего хода, так сказать.
– Должен, наверное, быть какой-нибудь лаз, – заявила я. – Народная тропа. Раз там разливают огненную воду…
Дядя Саша кивнул, заметив, что я высказала очень мудрое замечание. Народная тропа должна быть обязательно, но совсем необязательно, что мы ее сейчас найдем: мы отправимся туда, когда время прохождения каравана уже закончится. И нам не нужны свидетели. А поэтому понадобятся средства для переброски отряда через препятствие.
– А если просто друг другу на спинку, и…
– Нет, – твердо заявил дядя Саша. – И еще неизвестно, куда нам придется подниматься. Едем ко мне.
Я села за руль своей старенькой «бээмвэшки», мы опять доехали до площади Победы, высадили дядю Сашу, договорились, что через полчаса машина снова будет на том же месте.
– Давай встанем где-нибудь на тихой улочке, – предложил Марис.
– Я бы к братцу-кролику заскочила на пяток минут…
Марис посмотрел на часы и заметил, что уже не время ходить в гости, и если мой родственник с другом еще не спят, то явно заняты тем делом, при котором присутствие третьей стороны, даже в виде родной сестры, не очень желательно. Я кивнула, соглашаясь, и поехала к центру города.
Мы поколесили по улицам, пока не пришло время поворачивать назад, чтобы вовремя успеть к встрече с дядей Сашей. Он уже стоял в условленном месте с сумкой на плече.
К заводу мы прибыли в половине третьего ночи. Что, теперь я работаю только по ночам, а днем сплю? Ну, я, вообще-то, «сова», для меня это не проблема, да и привычна я к ночному бдению. Днем высплюсь.
Дядя Саша велел оставить машину в некотором отдалении. У него была мысль оставить в ней и меня, но я возмутилась и заявила, что тоже хочу участвовать в деле – из чисто спортивного интереса. Марис также заметил, что девушке одной среди ночи небезопасно сидеть в машине, тем более в таком глухом месте. Это решило дело. Машину я заперла, и мы отправились к довольно внушительной ограде.
Перед нею шел ряд тополей, не доходивших до верха бетонной преграды. Никитин пошел у самой бетонной стены, между нею и тополями. Мы с Марисом следовали за ним цепочкой.
– Тсс! – внезапно приложил палец к губам дядя Саша.
Мы замерли, прислушиваясь. Я выглянула из-за очередного ствола: улица оставалась пустынной. Да здесь и днем люди не особо хаживают. Если только крайне необходимо. Узкая заасфальтированная при царе Горохе дорога, вся в ухабах и колдобинах, с другой стороны канава, в которой все еще стоит вода после недавнего дождя. Отчаянно орали лягушки. Я не была перед главными воротами, но Шулманис говорил, что там подъезд очень даже приличный: и асфальт ровный, и прибрано все. В общем, цивильно. Но кто же будет заниматься другой, непарадной стороной? Кому это надо?
Народная тропа, конечно, пролегает где-то здесь. Но народ наш неприхотливый, на «Мерседесах» не ездит, по этой дорожке на своих двоих он пройдет с большим успехом. Как вполне успешно шли и мы.