Страница 32 из 47
Помимо этого сотрудников полиции, особенно в сельской местности, могли наделить домами, землей и премировать скотом. Так, орловская газета «Речь» в номере от 18 ноября 1942 г. сообщала читателям, что «лучшие бойцы милиции и ряд работников гражданских учреждений были награждены орденами и премированы коровами» (статья «Празднование годовщины освобождения гор. Локоть»)[302]. В клинцовской газете «Новый путь» 11 апреля 1943 г. была опубликована заметка «Заслуженная награда», в которой отмечалось: «Учитывая заслуги окружного бургомистра г-на Сиротина, районного бургомистра г-на Леплинского, бургомистра Клинцов г-на Рево и начальника окружной полиции г-на Тихомирова в деле строительства новой жизни, Германское Командование передало им в личную собственность дома с приусадебными участками»[303].
ОБРАЗ РУССКОГО ПОЛИЦЕЙСКОГО В ПРОПАГАНДИСТСКОЙ ВОЙНЕ
Для увеличения числа добровольцев, желающих посвятить себя службе по охране порядка при новом режиме, а также с целью создания положительного образа полицейского в глазах местного населения, нацистские и коллаборационистские органы активно предпринимали пропагандистские мероприятия. На страницах оккупационной печати периодически появлялись очерки и корреспонденции, призванные героизировать полицейскую профессию.
В качестве примера укажем на небольшую заметку «Награды для добровольцев», опубликованную в рыковской газете «Новая жизнь» 20 мая 1943 г. Автор пишет: «Недавно я шел по улице и встретил полицейского. Он еще издали обратил мое внимание своей стройностью и безукоризненной военной выправкой. Подойдя ближе, я имел возможность проверить свое первое впечатление и увидел у него в петличке темно-зеленую ленточку с мечами—знак отличия для добровольцев восточных областей. Он получил это отличие несколько месяцев тому назад. Что представлял из себя незнакомый мне доброволец, я не знал. Но в нем было что-то, выгодно отличавшее его от окружавших его товарищей...» Заметка заканчивалась характерным пассажем: «Германия никогда не забудет своих помощников в ее борьбе с большевизмом. Понятно теперь, почему добровольцы, награжденные знаками отличия за храбрость, пользуются всюду особым уважением»[304].
В одноименной оккупационной газете г. Старый Оскол 29 ноября 1942 г. была размещена следующая заметка: «В городе Венгерской Жандармерией организованы отряды русских добровольцев — народная милиция. Наиболее сознательная часть русского мужского населения, способного носить оружие, добровольно изъявила желание сотрудничать с союзными армиями в борьбе с жидовско-болыпевистским режимом. Венгерское командование считает факт организации добровольных отрядов милиции показателем высокой сознательности лучшей части населения, а помощь этим отрядам тех, кто по тем или иным причинам не мог войти в их ряды, — долгом каждого честного человека»1.
В 1943 г. немецкими пропагандистами был снят фильм «Наши друзья», расписывающий преимущества службы в русской полиции. На кадрах агитки было запечатлено одно из подразделений смоленской городской полиции во главе с Николаем Алферчиком, причем последний выступал и в качестве диктора.
Фильм начинался зарисовками «из советской жизни», запечатленными на смоленском городском рынке: грязная масса обывателей, пьющие и курящие дети, хулиганы и воры. Голос за кадром провозглашал: «Да, темные годы большевистского беспросветного существования расплодили преступность в народе. Тяжелые военные времена еще более усугубили развитие хулиганства и преступности. Эти картины знакомы и ныне. Кто же заступится за беззащитную старуху? Кто спасет от пьяных бандитов этого человека? — Это наш незаметный, но могучий друг и защитник, это сделает наша полиция».
Далее следовала сценка, в которой стражи порядка задерживали нарушителей закона и препровождали их в управление полиции. Некий чин диктует машинистке протокол задержания. И вновь голос диктора: «Полиция никому не позволит безнаказанно нарушать правила мирной жизни. Нарушитель законов — будь то пьяный обыватель или отъявленный бандит—все равно рано или поздно понесет наказание».
Сотрудники полиции отвечали и за санитарное состояние улиц: «Тысячи мелочей бытового обихода заставляют работников полиции уделять им внимание. Вот, видите, эта женщина превратила парадный вход своего дома в мусорную свалку. Она не хочет понять, что теперь она не должна мириться с грязью, а, наоборот, должна содержать дом и участок у своего дома в чистоте и порядке».
Помимо прочего фильм запечатлел полицейских и в минуты отдыха: они играют на баяне, играют в настольные игры, читают газеты, а по вечерам — культурно проводят время со своими подругами: «Вечером в задушевных беседах с друзьями и любимыми, в веселых совместных прогулках по деревенской улице, вскрывается вся та неразрывная связь, которая соединяет работников новой полиции с народом»[305].
Следует отметить, что практически все сценки фильма «Наши друзья» выглядят абсолютно наигранными. Так, совершенно неправдоподобно снят сюжет о «добровольно сдавшихся членах банды», которые были отпущены на свободу, так как «доказали, что действовали по принуждению».
Сомнительно, чтобы подобная весьма топорно сделанная пропагандистская поделка действительно могла побудить кого-либо к вступлению в ряды полиции. Как нам представляется, к этому шагу людей подталкивали несколько иные мотивы и побуждения.
Сотрудники русской вспомогательной полиции активно привлекались к обеспечению массовых мероприятий, носивших явно пропагандистский характер. К примеру, смоленская газета «За свободу» в номере от 11 мая 1943 г. опубликовала отчет о проведении первомайского праздника: «Первомайское утро озарилось ярким солнцем, обещающим теплый день... Взирая на расцвет природы, веселились и расцветали люди. Они, как бы временно, забыли про свои заботы и с приподнятым настроением шли по улицам пострадавшего старинного города, стараясь не опоздать куда-то. Среди них молодые и старые, дети и подростки. Шли парами, семьями, группами и в одиночку. Вот колонна рабочих пивзавода с портретом Фюрера... Наполеоновский сад переполнен. Победно развиваются знамена. Звенит веселая музыка. Немецкие солдаты, а рядом с ними и русская стража выстроились на параде. Его принимает представитель немецкого командования. После он произносит краткую речь, поздравляя трудящихся с праздником. Затем выступил начальник города г-н Меньшагин. Призывая собравшихся к плодотворной работе на благо народа, на быстрейшее возрождение жизни города, он напомнил и о том, что сейчас война, война тяжелая и кровопролитная. Но победит в ней не большевизм, а мы, русские люди, совместно с немецкой армией. А отсюда и лозунг: Все для победы!»[306]
В 1942 г. в Краснодаре оккупанты широко объявили, что ими обнаружены в канализационных трубах «жертвы ГПУ — НКВД» и на 25 августа назначили торжественные похороны этих лиц. Перед этим «для обозрения ужасов большевизма» населению был разрешен свободный доступ в здание и подвалы УНКВД. Траурная процессия, в которую вошли гражданские коллаборационисты, а также сотрудники русской вспомогательной полиции, с православным священником впереди прошествовала по улице Красной[307].
302
Цит. по: ЖуковД.А. Власовцы и нацистская пропаганда. М., 2000. С. 24.
303
Заслуженная награда / «Новый путь» (Клинцы). 1943. 11 апреля. № 28. С. 4.
304
«Новая жизнь» (Рыково). 1943. 20 мая. № 11. С. 4.
«Новая жизнь» (Старый Оскол). 1942. № 33. 22 ноября. С. 4.
305
Советский исследователь Л. Котов отмечал, что указанный фильм был снят в мае 1943 г. немецкими пропагандистами. Фильм снимали в деревне Рай, недалеко от Смоленска. Чтобы показать, как партизаны зверствуют над гражданским населением, берлинские кинооператоры придумали сцену расправы, а также попросили германское командование, чтобы роли «лесных бандитов» исполнили члены смоленской службы порядка. Полицейские были переодеты и загримированы под партизан, «командовал» которыми начальник окружной полиции Сверчков, а «комиссаром» был начальник политического отдела полиции Алферчик. См.: Котов J1.В. На земле смоленской // Советские партизаны. Из истории партизанского движения в годы Великой Отечественной войны. Сборник статей. М., 1963. С. 130—131.
306
Петров П. Первомай в Смоленске / «За свободу» (Смоленск). 1943. 11 мая. № 15. С. 4.
307
Зайцев В.П., Туков В.В. Указ. соч. С. 14—75. Авторы почему-то полагают, что «никаких трупов на момент прибытия гитлеровцев в здании УНКВДбыть не могло», поскольку «при подготовке к оставлению Краснодара по зданию краевого У НКВД провели все необходимые эвакуационные мероприятия». Более того, авторы отмечают, что в указанной процессии принимали участие «уголовники, выпущенные из тюрьмы, а в гробах находились тела пяти замученных фашистами евреев».
Цит. по: Колесников Л. Непокоренный край. Документальная повесть. Курск, 1992. С. 99.