Иван, запахни душу

В итоге получается ситуация Косово, когда перманентная война идет между мусульманской и сербской общинами в одном районе прежде единой страны Югославии.

Что же до причин августа-91-го, то помимо объективных, были, конечно, и субъективные.

Упорно ходят слухи, что либо сам тогдашний председатель КГБ Крючков, либо его подручные, но «кинули» всех нас, Ваня.

Вместо сохранения и укрепления Советского Союза, мы с тобой потеряли полстраны в людях и четверть страны территорий. А главное – весь юг: Измаил, Одесса, Крым, Сухуми, Батуми. Это же надо - самые лакомые кусочки! Сюда же отнесем и Прибалтику почти всю!

Вина за эти потери целиком ложится на Горбачева и Шеварднадзе. Тот был последним министром иностранных дел СССР и при нём шла вся эта возня с территориями и передачей ключей от управления прибалтийскими и кавказскими республиками.

В октябре 1993-го номенклатурщики, теряющие власть под напором ельцинских «реформаторов», захотели использовать негодование обнищавшего народа и развязать гражданскую войну. Не вышло. А сами они оказались в тюрьме.

И, тем не менее, в Госдуме первого созыва в феврале 1994 года наша самая крупная фракция ЛДПР настояла на принятии для них амнистии. Стране нужен был мир, а не межклановые разборки.

Очень тяжело шло это постановление. Фракции Гайдара, Явлинского, многие так называемые независимые депутаты были «против».

Я несколько раз выступал. Убеждал, убеждал, убеждал. Пытался говорить с депутатами на языке аргументов, мол, зачем держать в тюрьме людей. Я прямо говорил всем им, что не хуже их понимаю, что Руцкой, Хасбулатов, Макашов и прочие и прочие «вожди восставших масс» защищали вовсе не Белый дом, отнюдь не принципы русского парламентаризма и либерализма за что всегда выступала ЛДПР. Нет, конечно. Вождей беспокоили в первую голову свои шкурные интересы и интересы тех групп влияния, которые стояли за их спинами.

Ну, и теперь, Ванёк, смекай, что было бы со страной, с Россией, с нами с тобой, если бы в октябре 93-го победили хасбулатовы-руцкие-макашовы. Думаю, что ничего хорошего. Я, конечно, против расстрела Белого дома. Это - варварство. Не зря потом участники этой танковой пальбы по Белому дому, хотя и получили из рук Ельцина поощрение и награды, горько сожалели о своей причастности к этому неправому делу.

Их, ведь, выслали всех сперва из Московского военного округа, а потом и отовсюду, куда они прибывали служить. Многие, почти все, досрочно уволились из вооружённых сил.

Из всех, кого выпустили по нашей думской амнистии, никто не поблагодарил нас, депутатов фракции ЛДПР!

Один только Хасбулатов позвонил мне и сказал: «Спасибо, Владимир Вольфович. Весьма вам признателен».

Вот и помогай после этого людям! Хотя мы не Лукьянова с Шениным и не Руцкого с Макашовым вызволять помогали. Нет. Мы помогали России обрести новое демократическое лицо. Делали амнистию, держа в уме не беспардонных «вождей», а тех, кто им поверил и отдал жизнь за «демократию», как им казалось, при защите Белого дома. Вот светлой памяти действительно погибших и посвятили мы свою амнистию. Так было. И так будет впредь…

Глава 6. В Государственной Думе или Есть ли будущее у парламентаризма в России?

Впервые в здание Государственной Думы я попал в начале января 1994 года.

Собственно говоря, это было здание отнюдь не Госдумы. После октябрьского расстрела Белого дома, где располагался Верховный Совет Российской Федерации, то здание поставили на ремонт.

В пожарном порядке дали поручение мэру Москвы Лужкову подобрать вариант для только что избранной Думы.

И Лужок, не долго думая, предложил то самое здание, которое 2 октября брали штурмом «боевые отряды» Руцкого-Макашова. То есть здание бывшего Совета Экономической Взаимопомощи, которое с развалом соцлагеря шустро прикарманил мэр Лужков. Пустил туда чертову уйму коммерческих структур, в частности своего дружка Гусинского с правлением Мост-банка. Попервоначалу этим банком пользовалось Правительство Москвы.

Здание красивое, в виде огромной развернутой книги возвышается при въезде на Новый Арбат, бывший проспект Калинина.

Здание СЭВа было построено для специальной цели. Тут работали представители 14 соцстран. Им хватало и места и связи и питания. Все было предельно рационально и удобно.

Для 450 депутатов это здание оказалось явно непригодным. Кабинетики малюсенькие, залов для заседаний фракций, комитетов просто не было. Сам пленарный зал еле приспособили для заседаний. А ведь еще Аппарат, еще помощники депутатов. Словом, крайне неудачный выбор.

Первый мой визит в Думу. Сотни журналистов, сплошные телекамеры. Всё двинулось в мою сторону.

Это сначала меня ошарашило, а потом - привык. Значит наша ЛДПР победила честно на выборах в Думу первого созыва, раз даже ее лидера простые избиратели в лице охранников (а они по должности обязаны знать мало-мальски заметных политиков в лицо) с первого раза меня признали.

Таким же ошеломляющим оказался и мой первый визит в буфет Госдумы. Он был расположен под залом пленарных заседаний. Я заглянул туда выпить чашку чая или воды, не помню уже в точности. Сел за свободный столик.

И вдруг ко мне подлетел некий мужичок с требованием освободить столик, мол, занят, хотя на столе не было ничего, ни стаканов, ни бутылок, ни тарелок. Ну, занят, так занят.

Я уже хотел было извиниться и отойти в сторонку, как вдруг услышал как этот плюгавенький мужичонка сказал какую-то малоцензурную гадость про ЛДПР и меня лично. Тут уж я завелся. Переспросил, что он сказал.

Тот махнул рукой и как бы вроде послал меня по Малой Бронной. Я двинулся в его сторону, внезапно он ударил меня по лицу. Завязалась потасовка. Нас развели. Выяснилось, что этот пьяный балбес, которому в нормальном учреждении и метлу бы не доверили, из «Выбора России», едва ли не правая рука Гайдара.

Сбежалась пресса и телевидение. Многие из журналистов уже знали меня в лицо. Я объяснил, в чем дело. Многие меня даже зауважали - президентская фракция, гениальный Гайдар, а Жириновский взял, да и не побоялся смело, по-мужски, дать отпор беснующемуся подонку!

С тех пор они не отходили от меня ни на шаг. Видимо, рассудив по-журналистски просто - где Жириновский, там - что-то будет. А известное правило - телевидение без конфликта не телевидение.

Видимо, по чьей-то команде сверху или сбоку, не знаю уж откуда, но меня стали в Думе изображать исключительно как штатного «скандалиста».

Никто не слушал, что и как я говорю. Всем нужна была «клубничка».

Попервоначалу я и сам злился на них. Даже немножко эпатировал специально темы, которые в таком эпатаже не нуждались.

Им это нравилось. Популярность скандала росла.

Что поделаешь, таково восприятие массой новых лиц в политике ли, культуре ли, искусстве ли. Редко когда стараются обнаружить смысл. Ведь, скажем, Сергея Есенина тоже поначалу знали далеко не как гениального поэта, а как обыкновенного бузотера и скандалиста. Он переживал. Но ничего поделать не мог и нередко нарочно скандалил, назло окружающим. Сегодня я понимаю, что это, может быть, не совсем правильно было с моей стороны. Ну, да, ладно, что упало - то пропало. Прошло, как с белых яблонь дым...

Главное было не в этом, а в том, что ЛДПР, которую никто не знал до выборов в Думу, у которой не было ни копейки на рекламу и издание даже плакатов, вдруг оказалась первой.

За нас проголосовало больше всех избирателей. Больше чем за гайдаровский «Выбор России», чем за Аграрную партию Лапшина, чем за «Яблоко» Явлинского, чем за КПРФ Зюганова. Про остальных и говорить нечего. Сегодня о них никто не помнит.

Кто, скажем, сейчас знает о такой Партии российского единства и свободы - ПРЕС? Абсолютно никто. А ведь ее вождь Шахрай был тогда в 93-м на слуху у многих.

А кто сегодня помнит о Демократической партии Николая Травкина и самом Травкине? Демпартию Травкин, ушедший из первой Думы в главы Администрации Шаховского района Подмосковья, успел перепродать своему «соратнику» Глазьеву, который и так бы выжил Колю на улицу из созданной им Демпартии.