Страница 18 из 71
— Мы могли бы разделить выигрыш. Ты вернулась бы домой с четвертью миллиона.
— Не я, — ответил Красноклюв, или Йи Джин-мюн, или Lady9!Blue. — Мои покровители. Моя доля составляла меньше десяти процентов.
— Эта ставка — все, что у меня было, — сказала Юинь. — Почему, как ты думаешь, я продала себя Королевству? Чтобы вернуть деньги, которые я заняла для участия в этом долбаном турнире! — она ударила тонкой белой рукой Имоген по переборке. — И посмотри, где я теперь!
— Эй, — мягко произнесла Летиция на драконьем. Ее холодные бескостные пальцы мягко обвили предплечье Юинь. — Подожди. Не позволяй ему разозлить тебя. Мы переживем это.
Юинь поняла, что Летиция пропустила весь разговор.
— Он не виноват, — пробормотала она на драконьем. — Я сама во все это ввязалась.
— Думаю, ты права, — сказала Летиция, глядя на попугая, закрывшего глаза и превратившегося в большой комок перьев. — И еще я думаю, что мы все должны держаться вместе.
— Эй, — сказал Черный Дуб, или ван Вийк, стоявший у переднего иллюминатора. — Орки пропали.
— Что? — спросила Юинь, вставая. — Ты уверен? Может, мы уже просто слишком глубоко?
— Ночное зрение, — пояснил лесовик, моргая большими коричневыми глазами. — Их там нет.
Юинь подошла к иллюминатору.
— А разве мы не должны уже подплывать к Холодным Глубинам? — спросила она.
За кристаллом иллюминатора постепенно разгорался свет. Юинь увидела очертания подводных гор, черных на фоне коричневой от соли воды. Мимо иллюминатора пронеслись какие-то рыбы с широко раскрытыми слепыми глазами.
Черепаха преодолела горную цепь, и железная палуба неожиданно ухнула вниз. Иллюминатор залил белый магниевый свет.
Холодные Глубины никогда не отличались изяществом. Как и еще парочку локаций королевства, их создали безработные дизайнеры тематических парков, которых МоГуо наняла по дешевке. Несмотря на глубоководную обстановку, кораллы, перламутр и зеленое стекло, впечатление получалось как от безвкусно оформленного свадебного торта, сконструированного для бракосочетания избалованной принцессы.
«Тем не менее, — подумала Юинь, — эта конструкция не настолько уродлива, чтобы заслужить подобное».
Город черепах, находившийся в пяти милях под поверхностью моря, горел.
— Что это? — спросил ван Вийк.
«Это» относилось к источнику негасимого пламени: черной массе, размером почти с половину города, угнездившейся в разбитом яйце дворца Глубоководного Совета. Какой-то чужеродный гибрид обезьяны и кита исторгал белый свет из своих обросших мехом и ракушками недр. Когда черепашья субмарина начала поворачивать в тщетной попытке уйти от этого создания, тварь распахнула свой клыкастый рот и издала рык, от которого задрожали иллюминаторы.
— Курира, Королева монстров, — сказал Красноклюв, или Джин-мюн. — Финальный босс следующей экспансии.
— Откуда ты знаешь? — спросила Юинь.
— Я видел наброски, — пояснил попугай. — Кто-то, наверное, привел ее с одного из недоделанных уровней…
И тут Королева монстров подняла гигантский черный кулак и опустила его на субмарину.
Юинь тонула. За разбитыми стеклами иллюминаторов бушевал огонь, но в гондоле царила тьма. Что-то лежало на ней, прижимая к палубе. В легких уже не оставалось воздуха, и она собиралась наполнить их морской водой, отказаться от бесполезных попыток.
Над ней промелькнула Летиция, пытающаяся поднять своими гибкими руками то, что прижимало Юинь.
«Мне нельзя двигаться, — хотела сказать Юинь. — Мне нужно дышать».
За амфибией показалась еще одна тень — огромная, широкоплечая. Возник бело-зеленый свет, и тень превратилась в массу водорослей и ракушек: Юинь увидела лицо черепахи, разговаривавшей с ней в Дракон-сити во время второго вторжения твинков.
— Пен Юинь, — произнесла черепаха, склоняясь к ней. — Я могу забрать тебя отсюда.
«Да! — хотела сказать Юинь. — Забери меня домой! Вытащи меня!» — Но когда она открыла рот, ей не удалось вытолкнуть из себя даже пузырька воздуха.
Черепаха улыбнулась.
Яркий свет погас, и легкие Юинь наполнились водой в результате конвульсивного вдоха.
Имоген Ветреная умерла.
Юинь проснулась в своей постели
Юинь проснулась в своей постели, в знакомом клубке одеял и простыней. Ощутила твердость сосновых дощечек сквозь тонкий матрас, купленный в IKEA. Увидела серо-коричневый свет в окнах гостиной, вдохнула пыль, которой весенний ветер наполнил ее нос и горло. Болело буквально все, почти как тогда — наутро после неудачной попытки позаниматься ушу.
Сколько прошло времени?
Она не могла вспомнить.
Она вообще мало что могла вспомнить. Ну, например, как ложилась в кровать. Память не предлагала ничего, кроме клочков необыкновенно яркого сна, ускользавших от нее. Что-то про…
Юинь попыталась нащупать телефон, но на обычном месте его не оказалось. Она распутала простыни и выбралась из кровати, вздрогнув, когда ее босые ступни (показавшиеся неожиданно чужими — слишком плоскими, со слишком короткими и широко расставленными пальцами) коснулись линолеума. Почти полминуты она паниковала, обшаривая всю комнату, копаясь в смутно знакомых предметах, ни один из которых не занимал привычное место, пока не нашла наконец телефон и не завалилась с ним на кровать.
Включив телефон, она проверила сообщения. Нашлись и те два, которые она искала:
[1] От: Корпорация МоГуо
На: Единовременная выплата гонорара…
[2] От: Шанхайский Банк Развития
На: Восстановление кредитных прав…
Юинь выключила телефон и откинулась на кровати. Она все вспомнила — и поездку на метро в офис МоГуо, и приемную в клинике, где висела картина, изображавшая старую христианскую церковь, построенную из кирпича. Они, наверное, накачали ее чем-то, когда готовили к переходу. Или у нее был жар из-за какой-то болезни, а реакцию ее тела замедлили иммунодепрессанты, введенные для облегчения работы нанороботов. Когда она встанет, надо будет сделать чай с женьшенем. Потом…
В конце концов она встала, приняла душ, сделала чай, оделась и вышла. В Шанхае, как и всегда, кипела жизнь, вот только городской шум — звук машин и болтовня пешеходов — казался чужим, словно на самом деле его перенесли сюда с какой-то другой улицы.
А может, причина была в ней.
Юинь прогулялась по городу, померила одежду на рынке Ки Пу,[4] посмотрела на детей, пускавших в парке воздушных змеев, нырнула, словно в ванну, в бесцеремонную анонимность метро. Затем вернулась домой, поела печеных яблок и смотрела до поздней ночи корейское телевидение.
Как-то раз она зашла в свой старый офис в надежде вернуться на прежнюю работу. Она собиралась отдаться на милость менеджера Лао, извиниться за кое-какие запальчивые фразы, сказанные, когда она увольнялась. Скорее всего, ее взяли бы, ведь раньше она приносила ему неплохой доход.
Когда она вышла из метро и подошла к зданию, территория оказалась огорожена фанерными стенами, за которыми виднелась новая строительная площадка.
Юинь не очень-то переживала. Не то чтобы она была счастлива — просто где-то на периферии сознания маячила мысль, что сейчас ее дела обстоят лучше, чем раньше.
4
Жизненная сила, существование и свойства которой лежат в основе китайской философии и медицины. Само слово в буквальном переводе с мандаринского диалекта китайского языка означает «воздух» или "дыхание".