Страница 14 из 15
Жилистый, гибкий Вульм первым скользнул в пещеру. Здесь и впрямь было сухо. Свет угасающего дня сочился сквозь «глазницу», давая возможность рассмотреть пол, на удивление ровный — явно поработали чьи-то руки, — и низкий шершавый потолок. Дальше тьма сгущалась наподобие воронки смерча, опрокинувшегося набок и окаменевшего. В центре воронки аспидным зрачком чернело жерло прохода, уводя в недра горы.
К счастью, проход был один.
— Темно, как у Бела в заднице! Без факелов не обойтись.
Усевшись на камень поближе ко входу — вернее, ближе к свету, — Вульм извлек из-под плаща дорожную торбу. Плащ и хорошо выделанная оленья кожа уберегли содержимое торбы от дождя. Внутри, в числе множества полезных мелочей, обнаружились две короткие палки, запас тряпья, глиняный флакон с земляным жиром, огниво и трут.
Чувствовалось, что Вульм хорошо подготовился к предприятию.
Северянин тоже зря времени не терял. Он устроился напротив, положил рядом секиру и стащил с головы шлем — оказавшись лыс как колено. После чего приступил к исключительно важному делу: занялся своей бородой. Надо сказать, что за кудрявой огненно-рыжей бородищей, коей так завидовали горные карлы, Хродгар ухаживал с крайним тщанием. Мыл дважды, а если была возможность, и трижды на день, расчесывал гребнем и заплетал косицами — числом от семи до двенадцати, в зависимости от предстоящего дела.
Однажды великан обмолвился, что так норхольмцы гадают «на успех», приманивая удачу, но сразу умолк, и больше от него не удалось добиться ни слова.
Вульм всякий раз дивился: как грубые, корявые пальцы Хродгара, привыкшие к оружию, веслу и кружке, справляются со столь тонкой работой? Он успел изготовить факелы, дважды проверить снаряжение, изучить сложный узор трещин на потолке пещеры, а северянин все священнодействовал. Сейчас он вплетал в косы — на сей раз их получилось девять — шелковые ленты, полоски тисненой кожи и суровые нитки разного цвета. По опыту Вульм знал: пока ритуал не закончен, торопить Хродгара бесполезно. Он совсем уж собрался достать наждачный брусок и поточить без того острый меч, но тут Хродгар вернул шлем на голову и с проворством, удивительным для его телосложения, вскочил на ноги.
— Наконец-то!
Чиркнув огнивом, Вульм зажег факел. Второй он решил поберечь. Тьма шарахнулась прочь, по стенам заплясали зловещие тени. Одна из них подозрительно смахивала на рогатого демона Бел-Сатона. Вульм давно подозревал, что без снежного гиганта-ётуна в родне Хродгара не обошлось. Загуляла мать или бабка по молодости в торосах… Но спрашивать северянина о таком было равносильно самоубийству.
Молча отобрав у приятеля факел, Хродгар, согнувшись, но все равно скрежетнув рогом шлема по потолку, нырнул в мрачный зев тоннеля. Пещера Смеющегося Дракона поглотила гостей, и тишина вновь воцарилась под сводами.
Впервые они встретились семь лет назад, во время мятежа в Содгане. Вульм ничего не имел против местного правителя и участвовать в штурме Нефритового дворца не собирался. Но мятеж — отличный случай разжиться чем-нибудь ценным. Если, конечно, знаешь, где искать, готов к риску и умеешь вовремя уносить ноги.
Всеми этими качествами Вульм обладал в полной мере. Однако ему не повезло. Стража и дворцовая гвардия опомнились слишком быстро. Уносить ноги пришлось раньше, чем он предполагал. Прихватив жалкую ерунду — пару серебряных браслетов и горсть перстней с опалами, — Вульм справедливо рассудил, что это лучше, чем ничего, а жизнь дороже, и бегом покинул ювелирную лавку. На пути к порту он нагнал бородача, тащившего на плечах целый сундук. Собрат по ремеслу оказался более удачлив: ноша пригибала великана к земле.
Золото, не иначе!
Пару мгновений Вульм раздумывал: не ткнуть ли бородатого ножом в печень, пока у того заняты руки, выгрести из сундука, сколько унесет, и поспешить дальше? Но тут из-за поворота улицы объявились стражники, и план изменился сам собой.
Поравнявшись с великаном, Вульм деловито бросил:
— Сзади. Пятеро. С двумя я справлюсь.
— Ну-ну, — хмыкнул великан.
Он поставил сундук на мостовую и взялся за секиру. Пламя близкого пожара сверкнуло на двойном лезвии. Бой вышел коротким. Стражники оказались зеленые, таким воришек на базаре тиранить да мзду с купцов драть. Пятый, правда, успел дать деру, не дожидаясь участи товарищей.
— А говорил — двоих! — хохотнул великан, вновь берясь за сундук.
— Я сказал «справлюсь», а не «убью».
— Твоя правда, хитрец. Я — Хродгар Олафсон.
— Вульм из Сегентарры. Ты в порт?
— А что?
— Вместе легче пробиться.
Хродгар кивнул.
По пути им еще дважды пришлось драться. Потом оказалось, что фелука, на которую рассчитывал северянин, ушла раньше срока, и тут пригодились знакомства Вульма среди местных контрабандистов. В итоге содержимое сундука они разделили пополам. В будущем судьба сводила их не раз: пиратский рейд к Жемчужному берегу, где они бились спина к спине против орды чернокожих дикарей; гробница верховного жреца Ригии, где Вульм остался бы навсегда, если бы богатырь Хродгар не удержал каменную плиту, порвав мышцы плеча, но дав приятелю возможность нырнуть в лаз; затерянный город в джунглях Йе-Лайе, где теперь уже Вульм закрыл щитом спину Хродгара от стрел, градом летевших с Черного Зиккурата…
Вновь они встретились месяц назад, в харчевне на окраине Эсура. Там изрядно захмелевший — впрочем, как всегда — Хродгар показал Вульму карту. О пещере Смеющегося Дракона ходили легенды. Заколдованный клад под охраной монстра, демоны подземелий, бесчисленные ловушки… Редкие маги, если верить слухам, ухитрялись вернуться оттуда живыми.
— Нам нужен колдун, — заявил осторожный Вульм.
— Зачем?! — изумился северянин. — С драконом мы и сами управимся! Помнишь змея из Вейсхейма? Ты вспорол ему брюхо, а я отсек башку…
— А если клад и вправду заговорен? Если демоны — не ложь? Хороший колдун всегда пригодится, если он на нашей стороне.
— Ну, пробуй, — согласился Хродгар, задумчиво опустошая кружку.
Однако никто из чародеев, которых им удалось разыскать, не выказал желания присоединиться к походу. Куда там! При одном упоминании Смеющегося Дракона двери домов, где жили маги, захлопывались перед искателями сокровищ. А плюгавого, редкозубого колдунишку, который из штанов выпрыгивал, лишь бы навязаться в попутчики, Вульм прогнал взашей. От жадного дурака не было бы никакого толку. Колдун из него, как из отродья Нарьял-Сата — служитель Митры… Выгнать за дверь, к примеру, Симона Остихароса — нет, такое Вульму бы и в голову не пришло. Вот кто был истинный маг! Но, к сожалению, Симон покоился в лабиринтах Шаннурана, откуда Вульм едва унес ноги полгода назад.
Что ж, пришлось нырять во владения Смеющегося Дракона вдвоем. Циклопические залы, сталактиты в свете факелов переливаются радугой, как драконьи зубы; чернильная темнота тоннелей, похожих на кишки окаменевшего Левиафана; и наконец — дверь…
Дверь была сущее издевательство.
Белый мрамор, добытый, судя по виду, в каменоломнях Йоханамейта, где рабы редко жили больше пяти лет, чуть светился в темноте. Его поверхность, пересекаясь с темно-золотистыми прожилками, испещрили удивительные, словно изуродованные безумцем-каллиграфом, руны. Казалось, когтистая лапа зверя, на миг обретшего подобие разума, изодрала дверь без цели и смысла — цель и смысл проявились сами позже, сложившись из глубоких царапин. Орнамент? Строки заклинаний? Таинственные формулы древних? Чувствительный к сырости и сквознякам, благородный камень тем не менее устоял против капризов природы, не покрывшись пятнами и грубой желтизной. Но, как бы то ни было, главной отпугивающей странностью двери были ее неестественные пропорции.
Откройся она — и войти, не поклонившись, смог бы лишь подросток.
Или горный карла.
— Это хорошо, — сказал Вульм.
— Почему? — не понял Хродгар.
Великану и вовсе пришлось бы согнуться в три погибели.