Страница 26 из 28
Меня грубо вздернули на ноги. Перед глазами все поплыло, и приступ резкой тошноты заставил едва ли не согнуться пополам. Сквозь невольные слезы и туман я разглядела выражение отвращения на прекрасном бледном лице черноволосой женщины в туфлях с красными шпильками. Это подействовало на меня сильнее, чем удар хлыста. Я стиснула зубы, распрямилась и попыталась унять туман и тошноту, одновременно оглядывая помещение истинным зрением. Теперь прекрасная незнакомка не выглядела так привлекательно. Скорее даже совсем наоборот — ее гибкое, покрытое короткой черной шерстью тело сохраняло некоторые человеческие черты, а вот лицо, которое она кривила в презрительной гримасе, было уродливо до ужаса. Но не это потрясло меня. Прекрасные черные волосы, блестящей волной из рекламы шампуня рассыпающиеся по плечам, наяву оказались короткой жесткой гривой, топорщащейся во все стороны и спускающейся ниже — по шее и хребту почти до копчика. У виденных мною ранее нетопырей самцов (или надо говорить "мужчин"?) ничего такого не наблюдалось. У нее были узкие, явно заточенные когти на лапах, покрытые настоящим лаком. Его цвет напомнил мне польский лак для ногтей из периода моего отрочества, который гордо назывался "эмаль транспарантная".
— Развяжите ей ноги! — услышала я низкий баритон, и перевела взгляд.
Если туман еще сохранился, то тошнота сразу прошла, и причиной этому стал банальный испуг. Огромный нетопырь, чья туша потянула бы килограммов этак на сто пятьдесят, стоял рядом с "прекрасной" незнакомкой и раздраженно бил по полу здоровенными кожистыми крыльями. Они находились в полусложенном состоянии, и мне трудно было на глаз определить размер. Но были явно больше трех метров в поперечнике. Его красные глаза походили на два рубина, а клыки, высовывающиеся из-под черных толстых губ, и алый раздвоенный язык, который он быстро высовывал, когда говорил, были уж совсем дьявольскими. Я сморгнула, и перешла на обычное зрение.
Худощавый жилистый мужчина в черном костюме с оттопыренной левой полой разрезал скотч, которым были стянуты мои ноги. Другой, стоящий за моей спиной, все это время держал меня за шкирку — чтобы не упала.
Я осторожно утвердилась на нижних конечностях, одновременно пытаясь немного растянуть скотч, которым были туго перетянуты кисти рук.
Полный рыжеватый господин в безупречном темно-синем костюме задумчиво прошелся по комнате и уселся в резное кресло. Выложил перед собой мобильный телефон, ручку MonteGrappa, украшенную черными агатами и брильянтами, и блокнот в кожаной обложке.
— Итак, уважаемый Игорь Вадимович, — сказал он, — кто эта женщина?
Я скосила глаза и увидела Игоря. Он полулежал на диване, бессильно опустив руки на колени и закатив глаза. И очень тяжело дышал. Третий молодец стоял по левую его руку, не отводя от Игоря внимательного, "профессионального" взгляда.
Мужчина, не дождавшись ответа, поморщился и поднял глаза на меня. Клянусь, рубиновый отсвет его настоящих глаз нехорошо блеснул в глубине человеческих зрачков.
— Позвольте представиться, дорогая, — сказал он, — я — хозяин этого дома. Алан Стокер, к вашим услугам. А вас как звать?
Он говорил на хорошем русском языке. И только то, что он очень четко и правильно выговаривал слова, и указывало на то, что он иностранец.
— Кира, — хрипло сказала я. — Очень приятно!
— И нам! — хищно улыбнулся господин Стокер, показывая отличные зубы — у нетопырей не бывает кариеса.
— Чем обязаны? Впрочем, зачем я спрашиваю? Игорьяша, значит, тебе все же удалось передать координаты? Скоро ли нам ждать всю королевскую рать?
— Не убивай ее, — тихо сказал Игорь, — прошу, Алан!
— Мне нужны ответы! — зарычал в ответ господин Стокер, да так, что я подпрыгнула на месте, ударив затылком в челюсть охранника, который продолжал держать меня за шкирку.
— Когда я получу ответы, я приму решения!
Он так и сказал — во множественном числе. И я поняла, что решать он будет не только мою судьбу, но и судьбу Игоря. Ах, Катенок мой маленький! Сердце мое на мгновенье замерло. Моя девочка могла остаться совсем без родителей! Ну, уж нет!
— Я сама догадалась! — быстро сказала я.
Если они решат, что за мной идут боевики Департамента, уничтожат тут же. Надо заставить их поверить, что время у них есть, а там я что-нибудь придумаю! Хотя, что это я? Время у них, действительно, есть. Ведь боевики Департамента за мной не идут.
— Неделю назад я каталась здесь на лыжах и увидела троих нетопырей над лесом. Игорь сказал мне лишь направление. Я просто сопоставила факты, — быстро заговорила я, облизывая пересохшие губы.
Руки, связанные впереди, начинали гореть. Капли крови, стекающие с затылка, неприятно щекотали шею.
— Ага, — сказал Стокер, — ага. И вы решили лезть в самое пекло, чтобы его спасать?
— В пекло! — восхитилась я. — Это вы очень правильно выразились!
Стокер нахмурился, повертел в пальцах свою ручку и вдруг со всего размаха всадил ее в стол.
— Кому ты говорила об этом месте, сука! — совершенно не литературно заорал он, а худощавый охранник хлестко ударил меня по лицу.
Кровь закапала теперь из носа. Снова вернулась тошнота. И туман стал гуще. Он кружился вокруг меня, и вдруг в нем стали проступать выпуклые буквы.
"Спокойно, Кри, — прочитала я, — дай мне еще немного времени. Когда я буду готов, протяни руки вперед и отдай мне свою силу. Всю. Это будет болезненно, но иного пути нет. С ним тебе не справиться. Опыта маловато. А у меня сила иссякла. Придется нам поработать в команде!".
Я изумленно следила глазами за буквами, которые одна за другой исчезали в тумане. Потом покосилась на Игоря — он стал еще бледнее и походил на покойника, если бы не тяжело вздымающаяся грудь.
— Не смей орать на меня в моей стране! — прошипела я, слизывая с верхней губы обильно льющуюся кровь. — Я никому не успела сказать об этом месте! А телефон я забыла дома.
Стокер кивнул охраннику, и тот вывалил на диван рядом с Игорем содержимое моего рюкзака. Одновременно с этим другой ощупывал мои карманы.
Я как-то упустила из виду женщину, а теперь, взглянув на нее, почувствовала, что холодею. Ее красивое лицо бешено подергивалось, точеные ноздри трепетали, а розовый язык то и дело облизывал яркие губы — она чуяла мою кровь и жаждала ее.
— Нет телефона! — сказал первый охранник, а второй, тот, что ощупывал меня, подтвердил кивком и бросил на диван в кучу других вещей обнаруженный в моем кармане флакон с красной жидкостью.
Я заметила, что у них тоже подрагивали руки. Они вряд ли были голодны, но запах свежей, горячей, живой крови мог свести с ума кого угодно из них! Лишь сам хозяин сохранял невозмутимость. После своего срыва он вновь натянул маску благодушия. Но я-то видела, как ходят желваки по его щекам — он слишком крепко стискивал челюсти. Наверняка, клыки зудели.
С интересом оглядев изуродованную ручку, он отшвырнул ее в сторону, и легко поднялся. Я не рисковала переходить на внутреннее зрение. Зрелище наверняка не вдохновило бы меня. Однако Стокер решил иначе. Его человеческое обличье поплыло, словно дурное изображение на экране, послышался хруст растущих костей, чавканье плоти — в общем, все то, что обычно показывают в фильмах ужасов. Спустя несколько мгновений огромный черный зверь возвышался надо мной, слегка приподняв верхнюю губу — так, чтобы видны были лишь кончики белоснежных клыков. Впрочем, и они меня впечатлили.
— Вылитый Дракула! — пробормотала я, лишь бы не показать, как я напугана.
— Дракула? — тварь с интересом воззрилась на меня. — Почему ты сравниваешь меня с ним?
— А с кем мне тебя сравнивать? — удивилась я. — С Винни-Пухом?
Стокер нахмурился.
— Это, кажется, медведь? Разве я похож на медведя?
Я задумчиво уставилась в потолок — лишь бы не видеть его пасти.
— Дракула давно мертв! — сказал Стокер. — Такие, как вы, убили его, и развеяли прах над океаном. Но во мне действительно течет его кровь! Со времен дедушки Брэма.