Зеркала

Он стал спускаться по покрытым пылью ступеням до тех пор, пока они не кончились. Всего три пролета — неплохо для не самой большой башенки дворца! Подобный прежним механизм выпустил его в пустующей холл, украшенный старинными доспехами и запыленными охотничьими трофеями. Отсюда вниз вела широкая лестница. Он прошел четыре пролета по ступеням, покрытым поблекшими коврами и, наконец, ощутил холодные камни подземелья. Вправо уходил коридор, похожий на тот, по которому его вел Шери. Слева находилась маленькая зарешеченная комната со сложенным на полу оружием, столом и несколькими стульями — при необходимости охрана коротала здесь долгие часы дежурства. Дорогу прямо преграждала тяжелая кованая дверь, без каких бы то ни было признаков замочной скважины и запертая изнутри. Разглядев в куче оружия на полу небольшой кинжал, Инвари с трудом дотянулся до него и, позаимствовав, спрятал в складках плаща. Он сделал первый шаг в подземелье и немного постоял, привыкая к темноте. Постепенно предметы обретали ясность — способность видеть в кромешном мраке была у Инвари врожденной.

Высокая незнакомая галерея предстала перед ним. Только сейчас он понял, что это не тот коридор, по которому его вел слуга. Должно быть, выход в коридор был не с потайной, а с главной лестницы. Здесь же кольца светильников были пусты, даже незажженных факелов не было в них. Непрошеный гость пропал бы в темноте, не сделав и шагу без опытного провожатого.

Инвари двинулся вперед, стараясь ступать осторожно и тихо. Пол был скользким от сырости, а в некоторых местах со стен натекли целые лужи, источавшие мерзкий гнилостный запах. Он благоразумно держался правой стены, повинуясь закону лабиринта, но раздвоений основного коридора пока не наблюдалось. Лишь мелкие боковые проходы, темнеющие еще более черными пятнами в его стенах. Единожды юноше пришлось спрятаться в таком. Он отступил вглубь и надвинул черный капюшон плаща до самых глаз — чтобы светлые волосы не выдали его. Мимо, в сиянии факелов, прошел, бряцая латами, отряд стражи. Охранники имели весьма свирепый вид.

Когда тьма поглотила их, Инвари вышел из своего укрытия и прислушался. Тишина вновь взяла его в кольцо, но покоя в ней не было. Наоборот, в душе шевельнулся вдруг панический ужас, рука машинально сжала рукоять кинжала. Что-то приближалось. Инвари снова отступил назад. Он дрожал, словно в ознобе.

Зеленоватое сияние осветило проход и залило часть галереи. В проходе выросла высокая фигура, и плавно двинулась вперед. Холодный и мертвенный свет разливался вокруг нее, темные одежды колыхались в неподвижном воздухе. Сердце Инвари готово было выскочить из груди — такой первобытный ужас источал серый силуэт. Он затаил дыхание, когда существо проследовало мимо, но оно вдруг остановилось, словно принюхиваясь. Поворачивалось то в одну, то в другую сторону и, наконец, уставилось прямо на Инвари. Сначала он не был уверен, увидело ли оно его, но сквозь тьму, сквозь зеленоватое сияние, этот взгляд достал его. Горящие нечеловеческие глаза глянули прямо в его, голубые, и ни мысли, ни Бога не было в них, лишь ярость и смерть. Впервые с тех пор, как он покинул Академию, явное целое невозможное зло стояло перед ним. Зло, которое должно было быть уничтожено, зло без опознавательных знаков, никем не классифицируемое, как это делалось в Академии, почему-то никем не обнаруженное и не истребленное. И инстинкт охотника выбросил Инвари из укрытия, заставив забыть о собственной беззащитности, об отсутствии Стали, о внимательности и осторожности, про которые твердил Учитель.

Фигура развернулась и скрылась в глубине коридора. Ее движения были молниеносны — Инвари успел заметить лишь сияние, исчезающее за поворотом, и ринулся за ним. Оно больше не оглядывалось, словно знало, что Инвари не прекратит преследования. И действительно, здравый смысл юноши остался в галерее. Он бежал, как одержимый, по подземелью незнакомого замка, не замечая разветвлений, не считая поворотов, не чувствуя, что воздух стал гуще и прохладней.

Внезапно, земная твердь окончилась под ногами. Он рухнул в бездну под визгливый хохот. В падении он перегруппировался, и когда его швырнуло на камни, упал на здоровый бок. Но и этого было достаточно, чтобы потерять сознание.

Визгливый хохот затих вдали.

Инвари очнулся нескоро, и застонал, не столько от боли, сколько от досады на собственную глупость. Разве не предупреждал его Учитель, что «огонь должен гореть ровно, а не рваться на ветру?». Другими словами, что Подмастерье никогда не должен терять головы. А он бросился вперед, не подумав о последствиях! Непростительная ошибка!

Он осторожно ощупал камень под собой и пришел к неутешительным выводам: его чудом удерживал узкий выступ над какой-то ужасной бездной. Он лежал, прижавшись спиной к отвесной стене, которая нависала над ним, почти теряясь в вышине. Там едва различался серой дымкой край обрыва. Инвари боялся пошевелиться, чтобы не сорваться, и безнадежно смотрел вверх, пытаясь привести в порядок разбегающиеся из гудевшей головы мысли.

Вдруг наверху послышался шум, и над краем обрыва появилось светлое пятно.

— Эй, — окликнули его, — чужестранец, ты здесь?

— Здесь, — громко отвечал Инвари. — Кто ты?

— Неважно. Я бросаю веревку. Не смотри вверх — я не хочу, чтобы ты видел меня.

— Я играю по твоим правилам, ибо у меня нет выхода! — пробормотал юноша, ощупывая конец веревки, тотчас упавшей ему на лицо.

На ощупь она казалась крепкой, но он все еще колебался.

— Что ты там копаешься? — голос зазвучал раздраженно. — Можешь оставаться там навсегда, если хочешь!

— Нет! — Инвари схватил веревку, и осторожно встал на ноги. — Я лезу.

— Не смотри вверх! — напомнил голос.

Инвари повис над бездной…

Через некоторое время он с трудом перевалил через край, и упал навзничь, тяжело дыша. Сильные руки поспешно оттащили его подальше от обрыва и, перевернув на бок, завязали глаза какой-то тряпкой.

— Это еще зачем? — удивился Инвари. — В такой темноте руки не разглядишь.

— Не ври. Ты разглядишь.

— Почему ты так думаешь?

— Я следил за тобой — ты слишком уверенно шел в кромешной темноте. А это возможно лишь в двух случаях: или ты знаешь подземелье замка как свое оружие, или ты видишь в темноте. Но я уверен, что раньше ты никогда здесь не был, значит…

— …Я вижу в темноте! Прекрасная логика! И что ты собираешься делать со мной?

— Вывести отсюда. Ты ведь этого хочешь?

— А почему ты мне помогаешь?

— А почему ты задаешь так много вопросов? — съязвил голос. — Я спас тебя — этого мало?

— Извини. — Инвари смутился.

Его взяли за шкирку и поставили на ноги.

— Сильно расшибся? Идти сможешь?

— Попробую.

Инвари сделал шаг, и тут же, охнув, осел на землю.

Без лишних слов неведомый спаситель взвалил его на плечо и понес прочь. Он двигался легко, и Инвари невольно подивился его силе.

Через некоторое время его осторожно опустили на пол.

— Ты вполне освоился с потайным ходом, монах, дальше поползешь сам, — раздался шепот незнакомца. — И, коли не сидится спокойно в гостях, уматывай отсюда поскорее и подальше! Смерть редко ошибается. Досчитай до тринадцати и сними повязку.

Инвари не успел и рта раскрыть, как подул холодный воздух и он почувствовал, что рядом никого нет. Он сорвал тряпку с лица, но успел увидеть лишь, как колыхнулась портьера в углу. Незнакомец доставил его в пустующий холл, уставленный доспехами, и даже засунул в потайной ход. Инвари понял, почему дальше ему придется двигаться самому — в узком пространстве нести другого человека было невозможно. «Я не успел даже поблагодарить его!» — с горечью подумал он и попытался встать на ноги. Похоже, количество сломанных ребер удвоилось.

Собрав последние силы, он вернулся в свои покои, и снова просканировал коридор. Солдаты стояли, словно деревянные, а шпик за гобеленом задремал. Раздевшись и туго перетянув грудь попавшимся под руку полотенцем, Инвари сбросил с кровати все подушки, и улегся на сразу ставшее жестким ложе. Он закрыл глаза и начал следить за собственным дыханием. Боль удалялась по мере его погружения в медитацию. Ему надо было восстановить силы. Он должен проснуться здоровым!