Зеркала

— Ну вот, наконец, и ты окажешься в нашей компании, мальчик из Поднебесья! — прозвучал низкий голос.

Незнакомец высвободил из широких рукавов своей хламиды руку, и похлопал его по плечу. Инвари потрясенно разглядывал его. Такого существа он не встречал в Анналах, составлявшихся Мастерами! А Анналы были крупнейшим классификатором живых существ Вселенной. И все же он узнал его, ибо уже видел. Здесь, во дворце. Именно эта тварь заманила его в пропасть! И именно ей он выдал себя в слепом стремлении уничтожить зло.

Страшное лицо близко наклонилось к нему.

— Меня зовут Мор, — тихо сказало существо. — И я не доверяю тебе даже здесь и сейчас. Я буду следить за каждым твоим движением, слышишшшь?

Инвари зябко повел плечами. Ему показалось, или Мор действительно зашипел на него?

— Приступим, — раздался голос Адаманта, — Здесь не место для склок, Мор. На это будет время потом, если вы не станете друзьями…

Мор отступил, склонил голову набок, оглядывая Инвари с ног до головы.

— Сомневаюсь!

Он брезгливо поморщился. Герцог бросил на него недовольный взгляд.

Вернувшись, Ванвельт легко поднял Инвари на руки, и уложил на стол, головой к зеркалу. Адамант в это время разрезал свечу на три части, раздал их своим спутникам. Они, грея свечи в ладонях, вышли наружу и направились в дальний конец зала.

Инвари пристально наблюдающий за ними, был вынужден приподняться на локте, чтобы не упустить их из виду, и потому не заметил, как ткань занавеса шевельнулась, и низкая тень метнулась в темноту под столом.

Адамант, стоящий между своими спутниками лицом к зеркалу, шепотом начал читать заклинание. Инвари показалось, что в середине мутного стекла вспыхнула искра. Адамант взмахнул рукой, словно ловя ее, и провел ладонью над фитилем своей свечи. Тот задымился, и вспыхнул голубым огоньком. Слова Адаманта подхватил Ванвельт, затем Мор, чья свеча загорелась сразу злой вспышкой, и вот уже три голубых глаза ярко и ровно светились в неверном свете, льющемся со стен, приближаясь — они возвращались.

Когда они подошли, Ванвельт снова потянул занавес, скрывая зеркало, и встал у Инвари в изголовье. Адамант — в ногах. Мор — слева. Он близости последнего у юноши заныло сердце. Он крепче сжал кулак и почувствовал, как перстень на его пальце теплеет. Он мог бы уже сейчас воспользоваться его защитой, но это ни на шаг не приблизило бы его к разгадке.

Адамант снова начал читать. Голубое пламя свечи делало его лицо неживым, да и голос казался загробным.

Ловким движением Ванвельт подтянул связанные руки Инвари к крюку в изголовье, и закрепил. Его низкий голос отдавался в ушах Инвари погребальным колоколом.

Странным, лающим голосом вступил Мор.

Герцог поставил свечу на стол и достал мензурку с кровью Инвари. Юноша заметил, как хищно шевельнулись тонкие ноздри Мора, но тот продолжал смотреть на свою свечу.

Медленно покачивая колбу над огнем, Адамант принялся нагревать ее. С шипением потянулся красноватый дымок, запахло жженым мясом. На щеках Мора заходили тугие желваки. Земля дрогнула. Или показалось?

Инвари охватило странное оцепенение. Звезда Поднебесья жгла левую руку, не давая погрузиться в беспамятство.

Сквозь дрему он вслушивался в слова заклинания. Пожалуй, ему был знаком этот давно умерший язык, возникший раньше, чем письменность. Но, то ли акцент, то ли невнятное, нараспев, произношение, то ли искажение окончаний и порядка слов мешали ему постигнуть весь смысл. Кого-то, то ли демона, то ли дракона, призывали они, чтобы взять жертву.

Теплый сон все сильнее затягивал его. Перстень уже только раздражал, как надоедливая муха, где-то на границе сознания, но тут вдруг из глубин души поднялось доселе редко им испытываемое чувство — страх.

Страх заставил его разомкнуть ресницы и вглядеться в лицо Адаманта. Тот ничего не замечал. С торжеством глядел он на распростертое перед ним молодое и сильное тело, и медленно лил дымящуюся жидкость на первый круг вырезанной в столешнице спирали.

Резкая боль пронзила Инвари. Он содрогнулся. Запах крови щекотал ноздри. Жидкость бежала по желобу, и боль выворачивала его все сильнее, то скручивала жгутом, то растягивала струной. Ванвельт, передав свою свечу Мору, с видимым усилием прижимал его тело к камню. Но чудовищная судорога была сильнее. В какой-то момент Инвари показалось, что голова его лопнула, и кровь залила лицо. Наверное, он забылся, потому что, как наяву, увидел вдруг странных солдат в черных мундирах с серебряными молниями, женщин, рвущих на себе волосы, трубы печей, сжигающих и живых и мертвых…

Глухой гулкий удар, от которого дрогнули стены и пол, вернул его назад. Прохладный воздух овеял лицо — слабое дуновение перед бурей! Снова раздался удар. Снова задрожала земля. Инвари вдруг поймал себя на том, что считает шаги. Он не смог бы объяснить, почему решил именно так. Но, чтобы ЭТО ни было, оно приближалось.

Все так же монотонно звучали слова заклинателей, и Инвари ощущал, как его воля под гнетом ужасной боли лишается последних сил. Еще немного, и он не сможет сопротивляться вторжению извне. И, что самое страшное, не захочет! Покорность принесла бы долгожданный покой. Он больше не желал видеть страшные картины, бушующие у него в сознании с силой торнадо, чувствовать эту изнуряющую боль. Положиться на рок, плыть по течению, никогда больше не прислушиваться к себе, пытаясь сделать верный шаг. Как устал он бороться со своими сомнениями, с этим вечно недовольным вторым Я! Разве может луна быть против своей темной половины?

«Отдайся на волю судьбы, перестань сопротивляться и тебе сразу станет легче… Ты будешь силен, богат, ты будешь всегда уверен в том, что делаешь, и сомнения никогда более не застят твой сверкающий горизонт…» — так шептало, склоняясь над ним, странное существо с горящими глазами. И тонким изогнутым кинжалом вспарывало рубашку на его груди. Резало вместе с кожей.

«Не бойся! Не бойся ЕГО! Он — все, что у тебя будет! Но большего тебе и не потребуется…».

— Волшебник, Волшебник, мне страшно в этой темноте, там прячутся чудовища!.. Спаси…

Тоненький дрожащий голосок проник в его сознание — Ангели все же нашла его мысленно. Одни Боги ведают, как это ей удалось! Он явственно увидел, как она теряет силы, как уходит в себя от страха и холода. Уходит, чтобы не вернуться…

Ванвельт давно уже не держал его.

Звезда Поднебесья сжала его палец, словно собиралась оторвать. Кожа зашипела и задымилась… Нет, это только показалось ему. Он дернулся, но ни Ванвельт, ни Адамант не обратили на это внимания. Только Мор почти сочувственно погладил его по светлым волосам, прошептав: «Тише, мальчик из Поднебесья, скоро все кончится!..». И отошел к ним, стоящим лицом к зеркалу и высоко, словно указывая путь, держащим свечи.

Пол снова задрожал. Свет многочисленных светильников был мгновенно потушен мощным порывом ветра. Зал погрузился во тьму. Лишь горели неподвижным, будто искусственным огнем свечи заклинателей. Занавес полностью скрывал место инициации, но тому, кто приближался, освещающий путь колдовской свет был виден.

Тишину, которую нарушал теперь лишь голос Адаманта, разорвал жуткий вой, голодный и тоскливый. Вой, который Инвари уже слышал однажды. Он, может, и подействовал бы на него сильнее, чем в прошлый раз, поскольку звучал теперь гораздо ближе, но боль в левой руке полыхала не на шутку. Сил больше не было терпеть ее, и Инвари приподнял руку, чтобы стащить перстень, пульсирующий раскаленным обручем. И внезапно осознал, что руки его свободны. Толстые кожаные ремешки были аккуратно перерезаны чьим-то острым ножом!

Мор передал Ванвельту ранивший Инвари кинжал.

— Не расслабляйтесь! — разобрал Инвари его слова, — ОН очень силен сегодня…

Инвари сбросил безразличное оцепенение, сковавшее его. Сознание четко анализировало происходящее. Перстень более не сжимал его палец в тисках боли, но этого уже не требовалось. Надо же, они чуть было не сломили его!