Страница 10 из 93
7 июня в Варшаве был убит советский посол П. Л. Войков. Правительства Англии и США всячески побуждали Польшу к военным действиям против СССР. Американские бизнесмены предоставляли Польше крупные средства для закупки вооружения.[42]
Помимо этого спецслужбы иностранных государств активно занимались на территории СССР шпионажем и диверсиями. При помощи своей агентуры они стремились установить наиболее уязвимые в стратегическом отношении объекты и нанести по ним удар поджогами и взрывами, ослабить военный потенциал и дезорганизовать работу железных дорог страны. Все это заставило ЦИК СССР своими постановлениями от 4 апреля и 9 июня 1927 г. существенно расширить права ОГПУ. Первым постановлением ОГПУ было дано право вынесения судебных решений по делам о диверсиях, поджогах, взрывах и прочих происшествиях в государственных предприятиях и на транспорте, а вторым постановлением — в отношении контрреволюционеров, шпионов и бандитов. Эти два постановления, на основе которых протекала работа Судебной Коллегии ОГПУ и организованных троек, в значительной степени предопределили общее направление работы ОГПУ и его органов в 1927 г.[43] и «заставило значительную долю внимания перенести с экономической чистки СССР на политическую. Необходимо было решительно и быстро ликвидировать экономическую, политическую контрреволюцию и шпионаж, активизированные извне…»[44]
В это время утверждается концепция, согласно которой трудности, неудачи и провалы в экономике и особенно в промышленности, многочисленные аварии, пожары, взрывы и другие происшествия являются результатом диверсий и вредительства со стороны внутренних контрреволюционных сил, действовавших, якобы, в союзе с иностранными разведками. Исходя из этого, успех борьбы с этими преступлениями рассматривался как залог успешного экономического развития Советского Союза. Эта же концепция используется для эскалации репрессий против научно-технической интеллигенции, руководителей и специалистов производства, несогласных и сомневавшихся в целесообразности индустриализации. При таком подходе первый громкий судебный процесс о вредительстве — «Шахтинское дело» — закономерно трансформировался в «дела» во всех отраслях промышленности и сельского хозяйства.
В связи с разрывом отношений с Англией изменилась обстановка и внутри страны, участились случаи призывов к дезертирству из армии, к расправе над коммунистами. Часто стали звучать заявления со стороны рабочих: «Пусть идут воевать те, кто получает по 300 руб.».[45]
В целом же настроение широких слоев населения характеризуется желанием во что бы то ни стало избежать войны.
В рассматриваемый период сохранение острой социальной напряженности в различных областях общественной жизни способствовало увеличению числа террористических акций и предпосылок к ним. Террор наряду с диверсиями, заговорами и вооруженными восстаниями являлся одной из острых форм открытой и скрытой борьбы против Советского государства и его руководителей.
Ведя речь о терроризме, нельзя не упомянуть о «Народном союзе защиты родины и свободы» (НСЗРС), созданого Б. В. Савинковым в начале 1921 г. из остатков «Русского политического комитета», в задачу которого входило и совершение террористических актов на территории РСФСР.
В 1921 г. на территории России были выявлены и арестованы около 50 активных членов НСЗРС, открытый судебный процесс над которыми вскрыл связь Савинкова с иностранными спецслужбами, подготовку мятежей и вторжения на территорию РСФСР.
В ходе оперативной игры Б. В. Савинков и его ближайшие сподвижники были выведены из-за рубежа на советскую территорию и арестованы. 29 августа 1924 г., после обсуждения вопроса на Президиуме ЦИК, Военная коллегия Верховного суда СССР на открытом заседании вынесла Савинкову смертный приговор, замененный в тот же день лишением свободы на десять лет после его заявления о «готовности служить трудовому народу под руководством установленной Октябрьской революцией власти».
8 конце 1926 г. было совершено покушение на председателя Ленинградского ГПУ Мессинга, покушавшийся оказался сыном петлюровского полковника Трубы, в то время проживавшего в Варшаве.
26 июля 1927 г. были задержаны при переходе латвийской границы вооруженные и с подложными документами Н. П. Строев, В. А. Самойлов и А. Э. Адеркас. В ходе следствия удалось выяснить, что двое упомянутых из этой группы, Строев и Самойлов, ранее по поручению кутеповской монархической организации и иностранных разведок неоднократно переходили границу и собирали сведения о расположении частей Красной армии, о состоянии воздушного и морского флота, о местонахождении военных баз и об общем экономическом и политическом состоянии СССР. За собранные и переданные сведения они получали денежный гонорар как от латвийской разведки, так и от Кутепова.
При последнем переходе границы СССР планировавшиеся террористические акты преследовали цель уничтожения отдельных видных работников Советской власти как в Центре, так и на местах.
Задания для второй террористической группы, возглавляемой Балмасовым и Соловьевым, были самого разнообразного характера, начиная от взрыва Волховстроя и кончая редакциями газет районных партийных собраний и комитетов.
Экспертиза найденных у террористов бомб установила их большую мощность, значительно превосходящую силу взрыва обычного типа бомб того времени.[46]
9 сентября 1927 г. в Комиссию по политическим делам при Политбюро ЦК ВКП(б) сообщили, что 12–14 сентября в Ленинграде Выездной Сессией Военной Коллегии Верховного суда планировалось слушание их дела. Так как комиссия по политическим делам предварительно решала вопросы о мерах наказания, то Менжинский запросил согласия на вынесение четырем террористам — Н. П. Строеву, В. А. Самойлову, А. Э. Адеркасу и А. А. Сольскому высшей меры наказания. В отношении пятого — Балмасова Александра Борисовича, учитывая, что на основании его подробных и откровенных показаний удалось обнаружить еще одну террористическую группу — Шарина и Соловьева (убитых при перестрелке) и полностью раскрыть дело взрыва в Деловом клубе в Ленинграде — высшую меру наказания предлагалось заменить десятью годами концлагеря.[47] Политбюро ЦК ВКП(б) 12 сентября 1927 г. постановило утвердить решение комиссии по политотделам по делу пяти монархистов-террористов.[48]
После окончания Гражданской войны белоэмигрантские организации вели активную подготовку террористических актов против руководящих членов партии и правительства, выезжавших за границу.
10 мая 1923 г. в Лозанне, в отеле «Сессиль» был убит Боровский, тяжело ранен сотрудник советского посольства Дивильковский и легко ранен специальный корреспондент РОСТА Арнс.
Белогвардейцы М. Конради и Полунин, убившие генерального секретаря советской делегации на Лозаннской конференции, были не только оправданы швейцарским судом, но и возведены буржуазной печатью в ранг героев.
Все эмигрантские партии стали активно использовать этот процесс против Советской власти, а монархисты получили финансовую поддержку и формальное одобрение общественного мнения капиталистического мира. Оправдание убийц способствовало развитию террористических организаций монархистов и облегчило возможность совершения новых террористических актов.
Информационные сводки, спецсообщения, донесения агентов и другие документы, хранящиеся в фондах архивов Российской Федерации, свидетельствуют о том, что идею террора, в том числе индивидуального политического террора как метода борьбы с новой властью в России взяла на вооружение наиболее активная реакционная часть белой эмиграции.
42
См.: История второй мировой войны 1939–1945. Т. 1. М., 1973. С. 40, 344.
43
ЦА ФСБ России. Ф. 8 ос. Оп. 1. Пор. 29. Л. 1–3.
44
Там же. Пор. 28. Л. 1–2.
45
Там же. Ф. 2. Оп. 5. Пор. 385. Л. 370.
46
АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 226.Л. 4-7
47
Там же. Л.3.
48
Там же. Л. 1–2.