Страница 8 из 21
В деревне Холмы под Могилевом гитлеровцы схватили шесть девушек. Изнасиловав их, приступили к развлечениям: вырезали глаза и груди, а одну привязали За ноги к верхушкам наклоненных деревьев и разорвали.[57]
На память о подвигах делались фотографии.
Чем иначе хвастаться после войны?
Смотрите, дети, у вашего отца была важная работа; если бы не такие, как он, эту землю населяли бы омерзительные русские выродки. Посмотрите на эти тупые отвратительные лица: на них нет и следа интеллекта. Видите, они привыкли к подчинению: сами себе копают могилы. Да-да, это я стою на холмике в первом ряду, сзади дядя Ганс, а рядом со мной Гюнтер, его потом убили на фронте. А вот, наконец, мы расстреляли этих свиней.
…Только в ноябре сорок первого, спохватившись, рейхсфюрер СС распорядился запретить фотографирование экзекуций «частными лицами»,[58] однако, насколько можно понять, солдаты вермахта все равно делали снимки, в достаточном количестве попадавшие впоследствии в руки бойцов Красной Армии.
«Я нашел в планшете одного немца серию любительских фотографий, – рассказывал впоследствии один из советских журналистов. – Вот перечень: фриц, невеста фрица, голая девица неизвестной национальности, человек, привязанный к столбу, горящая изба, виселица с повешенными, два фрица в беседке, фрицы развлекаются – один в шутку вешает другого, убитая девушка в платочке, с обнаженной грудью. Разве такой способен стать человеком?».[59]
Восточнее районов, в которых работали каратели, ворочался и грохотал фронт. Советские войска как могли сдерживали наступление танковых частей вермахта, выигрывали время, давали уйти бесконечным, заполнившим дороги толпам беженцев. Их было очень много; тот, кто видел, как люди бежали от немцев, запоминал это навсегда. «Ехали на грузовиках, подводах, шли пешком, толкая перед собой двухколесные тачки, двух– и трехколесные велосипеды, высоко загруженные домашним скарбом, – вспоминал очевидец. – Другие шли без ничего, неся на руках маленьких детей и узлы с самым необходимым… Вид у людей был крайне изможденный. Слабея, они еле двигали свой ручной транспорт…».[60]
Истребители люфтваффе, завоевавшие господство в воздухе, проносились над испуганными женщинами, детьми, стариками, поливая разбегающихся людей пулеметными очередями. Под городком Островом немецкие летчики разбомбили эшелон, в котором эвакуировался детский дом. Дети выбегали из горящих вагонов и бежали в лес, а истребители с крестами на крыльях охотились на детей. Когда самолеты улетели, уцелевшие воспитатели насчитали у насыпи двадцать четыре детских трупика. Количество детей, заживо сгоревших в поезде, посчитать было невозможно. «Наши вагоны горели, – рассказывал один из мальчишек. – На раскаленных вагонах висели сгоревшие дети».[61]
Взятый в плен офицер люфтваффе объяснил бомбардировки жилых кварталов советских городов словами: «Нам нужна эта земля, но не населяющие ее люди». На фотографии – Татьяна Онищенко со смертельно раненной осколками немецкой бомбы дочкой.
Другой состав с эвакуировавшимися детьми разбомбили под Могилевом. Маленькие дети бежали в лес; и тут из леса пошли немецкие танки. Это были танкисты дивизии СС «Рейх» второй танковой группы генерала Гудериана; возможно, их Т-III и не могли в прямом бою противостоять советским «тридцатьчетверкам» – однако и брони, и мощи было более чем достаточно против разбегавшихся четырехлетних детишек. Танки пошли по детям; давя их, наматывая на гусеницы. До леса добежали единицы. «Ничего от этих детей не осталось, – вспоминала ставшая свидетельницей этого ужаса Тамара Умнягина. – От этой картины и сегодня можно сойти с ума».[62]
В Берлине отставной германский дипломат Ульрих фон Хассель сидит перед камином. На столике рядом с креслом лежит запрещенная книга; это воспоминания о встречах с Гитлером бывшего президента данцигского сената Германа Раушинга. С тех пор, как фон Хассель узнал о войне с Россией, он вновь и вновь перечитывает один и тот же абзац.
…Мы должны, – заявил тогда Гитлер, – развивать технику обезлюживания. Если вы спросите меня, что я понимаю под обезлюживанием, я скажу, что имею в виду устранение целых расовых единиц. И это то, что я намерен осуществить, это, грубо говоря, моя задача. Природа жестока, поэтому и мы можем быть жестокими. Если я могу послать цвет германской нации в пекло войны без малейшего сожаления о пролитии ценной германской крови, то, конечно, я имею право устранить миллионы низшей расы, которые размножаются как черви!.[63]
Языки пламени обгладывают дрова в камине; фон Хасселю мерещатся горящие русские деревни. Отставной дипломат знает о происходящем на Восточном фронте из первых рук; он записывает в дневнике рассказы вернувшихся с фронта офицеров:
Вся война на Востоке ужасна, всеобщее одичание. Один молодой офицер получил приказ уничтожить согнанных в большой сарай 350 гражданских лиц, среди которых были женщины и дети, сначала отказался это делать, но ему было сказано, что это невыполнение приказа, после чего он попросил десять минут на размышление и, наконец, сделал это, направив совместно с некоторыми другими пулеметные очереди в открытую дверь сарая в толпу людей, а затем добивая еще живых из автоматов. Он был настолько потрясен, что, получив позднее легкое ранение, твердо решил не возвращаться на фронт.[64]
Расстрелы недочеловеков были одним из любимых развлечений благородных немецких офицеров.
…Еще через несколько дней старый дипломат запишет в дневнике горький вывод:
Волосы встают дыбом, когда узнаешь о мерах, которые планируется предпринять в России, а также о том, как систематически будут нарушаться военные законы на захваченных землях. На деле там возникнет форма самого неприкрытого деспотизма – злейшей карикатуры на любые законы. Подобное состояние дел превратит Германию в такое государство, какое существовало лишь в образе, созданном вражеской пропагандой. …Браухич и Гальдер уже согласились с тактикой Гитлера в России. Таким образом, армия должна принять на себя основную долю убийств и поджогов, которые до сих пор поручались СС.[65]
Ульрих фон Хассель не понимал только одного: как армия, благородная германская армия, могла согласиться на подобное? Он никак не мог осознать, что вермахт, который начал войну с СССР, был не похож на старую кайзеровскую армию.
Это была нацистская армия.[66]
В Минске оккупанты организовали первый концентрационный лагерь, куда сгоняли как военнопленных, так и всех показавшихся подозрительными гражданских лиц в возрасте от пятнадцати до пятидесяти лет. Почти сто пятьдесят тысяч человек были загнаны на столь небольшую территорию, что едва могли шевелиться и отправляли естественные потребности там, где стояли. Еду им не давали: много чести кормить каких-то русских свиней. Единственным стремлением людей, живших без пищи по шесть-восемь дней, было достать что-нибудь съестное. Каждое утро к лагерю протягивались длинные очереди – это жители Минска несли заключенным еду. Но на всех ее не хватало. При малейшем подозрении или просто для развлечения немецкая охрана открывала огонь на поражение; трупы лежали среди падающих от голода людей.[67]
57
Ни давности, ни забвения… С. 37.
58
МНП. Вар. 1. Т. 5. С. 145; Вар. 2. Т. 3. С. 272. Повторный приказ был издан Гиммлером в июле 1942 года – надо полагать, столь же безрезультатно. – Откровения и признания. С. 298; Ни давности, ни забвения… С. 137–138; Латвия под игом нацизма. С. 154–155.
59
Эренбург И.Г. Война: Апрель 1942 – март 1943: Статьи. – М.: Воениздат, 2002. – С. 38.
60
Ляшенко И.М. Война от звонка до звонка: Записки окопного офицера. – М.: Эксмо; Яуза, 2005. – С. 8–9.
61
Я это видел: Новые письма о войне / Сост. Э. Максимова, А. Данилевич; предисл. Э. Максимовой, С. Алексиевич. – M.: Время, 2005. – С. 214–215.
62
Алексиевич С. У войны не женское лицо. – М.: Пальмира, 2004. – С. 306.
63
МНП. Вар. 1. Т. 1. С. 597–598; Т. 2. С. 224; Т. 5. С. 84–85; Т. 8. С. 399; Вар. 2. Т. 1. С. 483.
64
Война Германии против Советского Союза. С. 48; Диксон И.О., Гейльбрунн О. Коммунистические партизанские действия / Пер. с англ. под ред. А.А. Прохорова; предисл. А.А. Прохорова, Р. Деннинга. – М.: Издательство иностранной литературы, 1957. – С. 227–228. Дневники фон Хасселя были опубликованы в Лондоне в 1948 году.
65
Уткин А.И. Россия над бездной, 1918 г. – декабрь 1941 г. Смоленск: Русич, 2000. – С. 289; Пленков О.Ю. Ill Рейх. Война. Кн. 1. С. 134.
66
См., напр.: Пленков О.Ю. Ill Рейх. Война. Кн. 1. С. 46; Ветте В. Гитлеровский вермахт: Этапы дискуссии вокруг одной немецкой легенды // Неприкосновенный запас. – 2005. – № 2–3. – С. 270–274. О том, как вооруженные силы Германии проникались нацистскими идеями см. монографию: Ермаков А. Оруженосцы нации: Вермахт в нацистской Германии. – М.: Эксмо; Яуза, 2006.
67
ОГБ. Т. 2. Кн. 1. С. 605–606; МНП. Вар. 1. Т. 4. С. 202–203; Вар. 2. Т. 3. С. 64, 98–99; Ни давности, ни забвения… С. 33; Преступные цели… С. 159–160.