Богиня охоты

Люси встала и, подойдя к кровати, села рядом с Софией. Шуршащая шелковая юбка окружала нижнюю часть ее тела, как облако.

— Но ведь это здорово, согласитесь, что он смотрит вам в душу и видит там удивительные качества, о которых вы сами, возможно, и не подозревали!

«Такие качества, как страстность, нежность, чувственность», — добавила Люси про себя, вспоминая ночь, проведенную с Джереми, и у нее сладко защемило сердце.

Глаза Софии стали круглыми от изумления. Она, не мигая, смотрела на Люси.

— Черт бы вас побрал, Люси Уолтем, — пробормотала она. — Я вижу, что вы безнадежно опередили меня в самом главном!

Люси потупила взор, вспыхнув до корней волос. Неужели София обо всем догадалась? А что, если и все остальные по выражению лица Люси поняли, что этой ночью произошло между ней и Джереми? Подумав об этом, Люси не на шутку перепугалась.

— Это так заметно? — упавшим голосом спросила она.

— Еще бы! На вашем лице все написано! — София ткнула пальцем Люси в плечо. — Вы по уши влюблены в него!

— Влюблена? В Джереми? — растерянно пролепетала Люси.

— Да, и не старайтесь меня обмануть. Вы ужасная лгунья, Люси. Когда-нибудь я попрошу вас дать мне пару уроков искусства обмана. Овладеть этой наукой более полезно, чем научиться вышивать.

Люси не стала спорить с ней. У нее поначалу были планы влюбиться в своего будущего мужа. Она знала, что способна на это, если правильно настроится. Ведь удалось же ей когда-то убедить себя в том, что она любит Тоби.

Однако Люси не понадобилось делать над собой усилие, чтобы полюбить Джереми. Это произошло само собой, без всякого труда с ее стороны. Люси чувствовала, что любить Джереми так же естественно, как дышать. «Я люблю Джереми», — говорил каждый удар ее сердца.

Люси ощущала это всеми фибрами своей души, но не знала, когда именно родилось это чувство. Она часто задавала себе этот вопрос. Может быть, это произошло в тот момент, когда Джереми поцеловал ей руку ночью в саду? Или когда он обнимал ее в платяном шкафу? Или когда они целовались под грушевым деревом? Люси казалось теперь, что само провидение привело ее в памятную ночь в спальню Джереми, а не в комнату Тоби.

София засопела. Подняв взгляд, Люси увидела, что на глазах подруги блестят слезы.

— О, это так, пустяки, — промолвила София и, подняв глаза к потолку, моргнула. — Я всегда плачу на свадьбах. А вы?

— Я — нет, — честно призналась Люси. — Впрочем, я вообще никогда не плачу.

София вздохнула и расправила плечи.

— В таком случае хорошо, что я не купила для вас в качестве свадебного подарка носовые платки, — произнесла она и взяла со стола какой-то сверток. — Думаю, вам это понравится.

Улыбнувшись, София развязала тесемку, развернула бумагу, и взору Люси предстал ворох алого шелка.

— Я приготовила этот подарок для Китти на ее свадьбу, но она сочла его безвкусным и вульгарным. «Такие гарнитуры носят только шлюхи», — сказала Китти. А мне он очень нравится. — София встряхнула огненно-красную ночную рубашку. — Чудесная вещица!

Она приложила ее к себе и обернулась к зеркалу. У рубашки был очень глубокий вырез, а разрез с левой стороны доходил до бедра. Вместо лямок были тонкие кружевные полоски. Подол рубашки тоже был отделан черными кружевами.

— Это гарнитур, к рубашке прилагается соответствующий пеньюар, — добавила София.

Люси взяла рубашку и как зачарованная стала разглядывать ее. Шелк на ощупь был гладким, скользящим.

— Бедный Тоби, правда? — понизив голос, произнесла София. — А лорд Кендалл, напротив, оказался везунчиком. Я уверена, что он с наслаждением сорвет с вас эту штучку. Я хочу услышать от вас рассказ об этом во всех деталях.

Люси засмеялась. Она знала, что когда София уедет, ей будет не хватать ее проказ и сумасшедших фантазий.

— У меня тоже есть для вас подарок.

— Правда? — оживилась София.

Люси подошла к комоду, выдвинула верхний ящик, достала из него ворох чулок, а затем сняла дно, под которым находился тайник.

— Пожалуйста, возьмите эту книгу, — с озорной улыбкой сказала она, протягивая Софии небольшой томик. — Я уверена, она вам понравится.

— Ты увезешь ее в Корбинсдейл? — спросил Генри, откинувшись в кресле и положив ноги на край стола.

В руках у него были документы, подготовленные поверенным Джереми.

Джереми кивнул:

— Да, до начала светского сезона.

— Люси нравится сельская жизнь. У нее нет большого приданого, но она, с другой стороны, недорого обойдется тебе. Тебе не придется тратить огромные суммы на драгоценности и наряды. — Генри засмеялся. — Я с трудом представляю себе Люси, кружащейся в танце по бальному залу.

Джереми раздраженно одернул манжеты.

— Если бы ты предоставил ей возможность выезжать в свет, то сейчас тебе было бы нетрудно вообразить себе подобную картину.

Генри бросил на него рассеянный взгляд, оторвав глаза от документов. Он предпочел бы знакомиться с ними в полной тишине.

Пока Генри читал, Джереми подумал, как он оденет Люси перед ее первым балом. Эти фантазии были более безобидные, чем те, которым он предавался полчаса назад, рисуя в своем воображении обнаженную Люси. Он полночи обнимал ее в постели, и только неотложные дела, связанные с подготовкой к свадьбе, могли заставить Джереми отказаться от продолжения любовных утех. Однако когда взгляд Джереми упал на письменный стол орехового дерева, на котором он с Люси совсем недавно миловался, его мысли снова начали путаться.

Джереми на мгновение зажмурился. Казалось, в доме не было ни одного безопасного места. Любой уголок будил в его памяти щекотливые воспоминания. Пергаментные свитки напоминали ему гладкую кожу Люси, грубые сургучные печати на письмах — ее соски, а перо, торчавшее в чернильнице, и вовсе наводило на непристойные мысли.

Джереми и до Люси знал, что такое страсть, вожделение. У него было много любовниц. Но получив разрядку, утолив желание, он обычно испытывал после соития с ними скуку. Эта скука гнала его в объятия очередной пассии. Он менял женщин, как перчатки, убегая от однообразия, убивавшего страсть.

Люси тоже будила в нем желание, жгучее желание, которого он раньше не испытывал. И вот теперь он познал ее. Люси дважды отдалась ему в эту ночь. Он слышал крики наслаждения из ее уст, трижды доведя ее до оргазма. Эти звуки казались Джереми сладкой музыкой. Она не сдерживала себя, не испытывала и тени страха. Ее невинная страстность и доверие подкупили Джереми. Он старался быть с ней нежным и осторожным. При первом соитии это удалось, но вот во время второго Джереми разошелся не на шутку, забыв обо всем на свете. Он потерял голову от страсти и забыл всякую осторожность, предавшись охватившей его страсти. Люси самозабвенно отвечала ему. Ее крики еще больше распаляли Джереми.

Джереми чувствовал, что ему не хватило ночи, чтобы удовлетворить свою страсть. Что же касается скуки и разочарования, то о них не могло быть и речи. Джереми подозревал, что эти слова навсегда исчезли из его лексикона. Когда Люси ушла из его спальни, он еще долго ощущал ее запах и чувствовал тепло, которым пропиталась подушка и простыни. Джереми заснул, и ему снилась Люси. Это были красочные счастливые сны.

Проснувшись, Джереми ощутил тоску. Ему не хватало Люси. У Джереми было такое чувство, словно они еще ни разу не занимались любовью, словно он еще не познал ее.

Джереми испытывал жгучее желание насладиться Люси и понимал, что никогда не пресытится ею.

Взглянув на карманные часы, Джереми увидел, что прошло уже сорок минут.

— Ты действительно намерен это сделать? — подняв на него глаза, спросил вдруг Генри.

— Что именно? — выходя из задумчивости, промолвил Джереми.

— Все эти дни я ждал, что ты пойдешь на попятный, откажешься от идеи жениться на моей сестре. Но теперь я вижу, что твои намерения серьезны. — Генри, тяжело вздохнув, бросил документы на стол. — Я не могу допустить этого, Джем.

— Что ты имеешь в виду? — с недоумением спросил Джереми.