Страница 6 из 32
Зависть еще непримиримее, чем ненависть.
Изящество для тела – то же, что здравый смысл для ума.
Иногда людям кажется, что они ненавидят лесть, в то время как им ненавистна лишь та или иная ее форма.
Иногда, оплакивая потерю близкого человека, мы в действительности оплакиваем самих себя: мы оплакиваем наши утраченные наслаждения, богатство, влияние, мы горюем о добром отношении к нам. Таким образом, мы проливаем слезы над участью живых, а относим их за счет мертвых.
Иной раз, проливая слезы, мы ими обманываем не только других, но и себя.
Иные недостатки, если ими умело пользоваться, сверкают ярче любых достоинств.
Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел.
Истинное красноречие – это умение сказать все, что нужно, и не больше, чем нужно.
К старости недостатки ума становятся все заметнее, как и недостатки внешности.
Каждый человек, кем бы он ни был, старается напустить на себя такой вид и надеть такую личину, чтобы его приняли за того, кем он хочет казаться; поэтому можно сказать, что общество состоит из одних только личин.
Как бы мало мы ни доверяли нашим собеседникам, нам все же кажется, что с нами они искреннее, чем с кем бы то ни было.
Как мало на свете стариков, владеющих искусством быть стариками!
Как ни приятна любовь, все же ее внешние проявления доставляют нам больше радости, чем она сама.
Какая это скучная болезнь – оберегать свое здоровье чересчур строгим режимом!
Какие бы похвалы нам ни расточали, мы не находим в них ничего для себя нового.
Когда нам удается надуть других, они редко кажутся нам такими дураками, какими кажемся мы самим себе, когда другим удается надуть нас.
Когда пороки покидают нас, мы стараемся уверить себя, что это мы покинули их.
Когда человек любит, он часто сомневается в том, во что больше всего верит.
Кокетки притворяются, будто ревнуют своих любовников, желая скрыть, что они просто завидуют другим женщинам.
Кто очень сильно любит, тот долго не замечает, что он-то уже не любим.
Легкое поведение – это наименьший недостаток женщин, известных своим легким поведением.
Легче познать людей вообще, чем одного человека в частности.
Лицемерие – это дань уважения, которую порок платит добродетели.
Лишены прозорливости не те люди, которые не достигают цели, а те, которые проходят мимо нее.
Любовники только потому никогда не скучают друг с другом, что они все время говорят о себе.
Любовь одна, но подделок под нее – тысячи.
Любой наш недостаток более простителен, чем уловки, на которые мы идем, чтобы его скрыть.
Люди безутешны, когда их обманывают враги или предают друзья, но они нередко испытывают удовольствие, когда обманывают или предают себя сами.
Люди делают добро часто лишь для того, чтобы обрести возможность безнаказанно творить зло.
Люди злословят обычно не столько из желания навредить, сколько из тщеславия.
Люди не любят хвалить и никогда не хвалят бескорыстно. Похвала – это искусная, скрытая, изящная лесть, приятная и тому, кто льстит, и тому, кому льстят: один принимает ее как награду за свои достоинства, другой преподносит, чтобы доказать свою справедливость и проницательность.
Люди не могли бы жить в обществе, если бы не водили друг друга за нос.
Люди независтливые встречаются реже, чем бескорыстные.
Люди скорее согласятся себя чернить, нежели молчать о себе.
Люди слабохарактерные не способны быть прямодушными.
Люди часто изменяют любви ради честолюбия, но потом уже никогда не изменяют честолюбию ради любви.
Люди, верящие в свои достоинства, считают долгом быть несчастными, дабы убедить таким образом и других и себя в том, что судьба еще не воздала им по заслугам.
Людские ссоры не длились бы так долго, если бы вся вина была на одной стороне.
Мало на свете женщин, достоинства которых пережили бы их красоту.
Многие презирают жизненные блага, но почти никто не способен ими поделиться.
Можно дать другому разумный совет, но нельзя научить его разумному поведению.
Можно перехитрить кого-то одного, но нельзя перехитрить всех на свете.
Можно сказать, что у человеческих характеров, как и у некоторых зданий, несколько фасадов, причем не все они приятны на вид.
Мы браним себя только для того, чтобы нас похвалили.
Мы всегда любим тех, кто восхищается нами, но не всегда любим тех, кем восхищаемся мы.
Мы всего боимся, как и положено смертным, и всего хотим, как будто награждены бессмертием.
Мы вступаем в различные возрасты нашей жизни, точно новорожденные, не имея за плечами никакого опыта, сколько бы нам ни было лет.
Мы легко забываем свои ошибки, когда они известны лишь нам одним.