Боевой Космос

Поскольку нанодин уже подействовал, Ли стал оперирован» ногу, используя лучевой скальпель, чтобы удалить осколки брони, частицы плоти и кости.

Скальпель — не совсем верное название. Это самый большой инструмент из полевого медицинского набора, напоминающий скорее охотничий нож, а не хирургический инструмент. Когда он срезал отмороженные куски плоти, из раны, пузырясь, вновь пошла кровь и белые кристаллы замороженного водного пара.

Он помнил учения в Лунном море Имбриум, и то, как по его недосмотру солнечный свет растопил замерший кровяной сгусток, который частично закрывал моделируемое ранение «Страдальца Майка». Но подобная ситуация здесь повториться не могла. Оба солнца Сириуса находились с другой стороны Колеса, тут царила ночь, к тому же с подобного расстояния они все равно не могли нагреть поверхность выше температуры замерзания.

В любом случае повреждения брони и ранение были слишком обширны, чтобы беспокоиться об отрывающихся струпьях. Смесь из воздуха и крови, вскипая, поднималась от раны непрерывным потоком, превращаясь в сверкающие кристаллы, едва соприкоснувшись с вакуумом.

В бронированном скафандре морской пехоты были установлены диафрагмы гильотин на коленях и локтях; идея заключалась в том, что при серьезном ранении конечностей их отсекали одним резким ударом, который минимизировал потерю крови и разгерметизацию. Была также пластиковая прокладка с внутренней памятью, которая плотно прилегала к телу пациента. Однако взрыв, ранивший Хьюстона, сильно повредил большую часть левой ноги и пах, причинив сильный ожог. Пострадал также и правый бок. Повреждения скафандра и тела были слишком обширны для того, чтобы автономные системы скафандра могли предотвратить медленную, но устойчивую потерю и давления воздуха и крови. Вакуумные бронированные скафандры «Марк VIII» хороши, но даже они не могли творить чудеса. Для этого нужен врач. Самой серьезной проблемой в настоящее время было кровотечение из бедренной артерии, главного кровеносного сосуда, глубоко в теле отходящего от аорты, идущего через пах вниз в ногу. Хьюстон может истечь кровью до смерти за несколько секунд, если Ли не удастся остановить кровотечение.

Времени на размышление не было. Ли скальпелем срезал последние поврежденные куски брони и плоти, ввел прибор и начал прижигание. Из-за обилия крови он стал вслепую орудовать плоской лопастью, затем нажал спусковой механизм.

Ему приходилось делать все ощупью и по наитию. Слишком много крови и льда, чтобы видеть то, что он делает. Когда лопасть раскалилась докрасна, кровотечение сначала замедлилось, затем прекратилось совсем. Ли продолжил прижигать все открытые кровеносные сосуды, до которых ему удавалось дотянуться.

Дерзкая мысль вертелась в голове, когда он работал. Вспомнились уроки по истории медицины. Французский хирург Амбруаз Паре, первым начавший проводить ампутации на поле боя, в 1572 году применил для остановки крови перевязки вместо прижигания раскаленным железом. Спустя семьсот лет военно-полевая хирургия совершила полный цикл в своем развитии. В бронированных рукавицах, когда рана к тому же скрыта гейзером замерзающего пара, применение кровоостанавливающих зажимов или же зашивание ран либо затруднительно, либо просто невозможно. В этой среде раскаленное железо останавливает кровотечение намного эффективнее, чем другие, более цивилизованные меры.

Но чтобы состояние Хьюстона стабилизировалось, потребуется еще несколько минут.

Оперируя, Ли продолжал говорить с раненым.

— Хьюстон! Хьюстон, ты слышишь меня? Не молчи! Послушай меня!

— Что… что это?

Он слышал дыхание морпеха, быстрое и поверхностное. Его кровяное давление было на опасно низком уровне, пульс частый и мерцающий.

— Хьюстон! Не спи! Это — я, док! Мы тебя отсюда вытащим.

— Док? Что… случилось?

Канал связи показал, что давление в скафандре морпеха быстро снижалось. Остановив кровотечение, Ли приложил к открытой культе щедрую порцию наногеля. Воздух просачивался также и из той части скафандра, что закрывала туловище, там, где броня и плоть спеклись вместе под воздействием высокотемпературной реактивной струи. Здесь Ли оставалось лишь ввести через зонд Фрелиха еще некоторое количество нанопрепаратов, запрограммированных для лечения ожогов, и покрыть все наногелем.

Только теперь он смог заняться рядовым Тремкиссом.

У этого морпеха отсутствовала правая нога ниже колена, она была аккуратно ампутирована гильотиной его скафандра.

— Тремкисс, ты как? — спросил он. — Что-нибудь болит?

— Нет, сэр.

— Я не «сэр», — сказал Ли, давая освященный веками ответ старшин флота и военнослужащих сержантского состава морской пехоты. — Я работаю ради жизни. Позволь подсоединить разъем.

Память скафандра показала, что Тремкисс был поражен плазменной реактивной струей и потерял ногу. Гильотина предотвратила катастрофическое падение давления; встроенная в скафандр система первой помощи впрыснула нанодин в рану. Никакой потери крови, никакой боли, но Тремкисс был на грани физического и нервного срыва; в настоящий момент он еле сдерживался.

— Как думаешь, сынок, ты сможешь двигаться?

— Я не знаю. Я… не думаю.

— Держись. Мы вытащим вас обоих отсюда.

Следующим шагом, бесспорно, была эвакуация обоих пациентов, причем незамедлительная.

— «Мемфис», это «Майк один». — Позывной означал принадлежность к роте «Альфа», медицинскому персоналу первого взвода. — У меня двое раненых, повторяю, двое раненых в центре «Цинциннати». Номер один обширный ожог, травма и потеря крови. Скафандр включен, раны стабильны. Монитор включен. Номеру два помощь оказана скафандром, передвигаться самостоятельно не может. Нуждаемся в срочной эвакуации.

— «Майк один», говорит «Мемфис»! — прозвучал резкий ответ. — Эвакуация невозможна. Повторяю, эвакуация невозможна.

Вот же дерьмо! Ли знал, что в МЗЭП не было никаких эвакуационных медицинских транспортов или других космических мобильных транспортных средств, способных эвакуировать раненых. Но по крайней мере могли бы послать нескольких парней с носилками.

Ли осмотрелся, оценивая ситуацию.

В следующее мгновение он понял, что их здесь не трое.

Четвертым было создание, похожее на огромную перевернутую тарелку диаметром три метра, парящую над поверхностью Колеса всего в тридцати метрах от него.

Если эта курносая уродина — некое оружие, то оно было нацелено прямо на них.

Глава 16

2 апреля 2170, Санитар второго класса Филипп Ли Отделение В Первого взвода Роты «Альфа», Участок боевых действий «Цинциннати» Пространственно-временных врат Сириуса, 13:11 часов по бортовому времени

Ли замер, уставившись на парящую в космическом пространстве боевую машину. Единственным его оружием был облегченный лазерный карабин LR-2132. Он не следил за эфиром, но знал, по слухам, что против танков эффективны только ракеты «Онагр», и почти не сомневался — его небольшой «Солнечный зайчик» будет этой громадине, что слону дробина.

Но ничего другого у него было. Он не заметил оружия Хьюстона или Тремкисса, а сейчас у него просто нет времени на поиски.

Почему же оно не стреляет?

— Кто-нибудь в «Альфе Один»! — крикнул он дрожащим голосом. — Эй, кто-нибудь! Это — док Ли! У меня проблема!

— Вижу вас на карте, док, — немедленно отозвался Дюнн. — Что у вас?

— Двое раненых и вражеский летающий танк на расстоянии тридцати метров! Он просто парит там! Не стреляет…

— Док, ложитесь и замрите! — крикнул Дюнн. — Вам уже идут на помощь!

Металлический монстр внезапно поплыл вперед.

Дальше Ли действовал по обстановке. Его задача состояла в том, чтобы защитить двух раненых, а сделать это он мог только одним способом: попробовать отвлечь эту штуку, возможно, увести ее подальше, пока не подойдет подкрепление.

Поднявшись на ноги, он секунду постоял неподвижно, затем выпрыгнул из кратера влево, как можно дальше от Хьюстона и Тремкисса. Вражеская машина повернулась, держа санитара на прицеле. Ли сорвал с плеча карабин. Он не целился — выстрелил навскидку, а затем метнулся еще дальше влево. Вероятно, Ли спасло только то, что он был очень близко к вражеской боевой машине, настолько близко, что малейшее его движение заставляло ее совершать большой разворот, чтобы удерживать цель. Как только раздался выстрел, он упал и откатился в сторону. В наушниках взревел статический разряд, и он почувствовал, как рядом с ним, словно покалывая булавками, прокатилась жаркая волна. Пронеслась и исчезла столь же внезапно, как и возникла.