Страница 58 из 72
Человек — просто условность
Наше представление о человеке — евразийское, и учит оно, что человек есть условность, просто условность. И тогда он может расширять границы своего «я» до бесконечности. Например, вверх, чтобы сказать: «Я — дух». Или вширь, чтобы заявить: «Трое или пятеро людей живут во мне, вот Вася, вот Петя, вот две Маши, может еще кто, или кого-то я зря сюда приплел…». Вот, замечательная широкая душа. Такая широкая жизнь будет! Такой прекрасный опыт. Это расширение человеческих границ и представление о «большом человеке» называется таким ученым термином, как максимальный гуманизм. Человек может расшириться и вниз и горестно провозгласить: «Ну и скот же я!» И тоже будет прав. Имеет право и на свинство.
Евразийское представление о человеке утверждает, что человек есть воплощение своего народа и временное явление, непостоянная величина. Сейчас он «то» и «так», завтра немножко «по-другому». Послезавтра еще «что-то». А вот есть постоянные вещи — это народ и пространство. И вечность, которая живет сквозь нас.
Императив борьбы
Теперь раскроем евразийское представление о политике. Наша задача — бороться и победить атлантизм, сделать ценности евразийства тотальными и общеобязательными. Но именно это наша программа. Мы начинаем путь евразийской борьбы с позиции далеко не триумфальной. У нас огромный потенциал, поскольку евразийскими являются и страна, и пространство, и энергия народной души. Но вместе с тем состояние у нас сейчас далеко не блестящее, поэтому справиться с этой задачей очень трудно. Ставить же ее необходимо. Если у людей, даже в таком стесненном состоянии, не будет глобальных перспектив и глобальной воли, они ничего не сделают.
Говоря реалистично, надо просто бороться с атлантизмом, и если мы сможем бороться эффективно — уже одно это хорошо. В целом же надо стремиться и вовсе упразднить атлантизм и атлантистов. Если получится — замечательно. Не получится, по меньшей мере, разомнемся.
Мы уйдем за горизонт
Границ для нашей деятельности нет, и поэтому когда говорят: «А где вы остановитесь?», правильно отвечать: «Мы нигде не остановимся, никогда не остановимся, потому что евразийство — это открытая философия». Закончим с одним, перейдем к следующему. Это великая идея, подобная Великой России, это великая Евразийская империя, и ее границ мы вообще не собираемся устанавливать. Пусть другие установят нам границы, и, когда мы упремся о них лбом и нам скажут: «Дальше, ребята, вы уже не пройдете» — мы постараемся пройти еще дальше. И пройдем! Вот с такой мыслью надо и жить.
Поэтому для евразийской политики очень важно определение друзей и врагов. Простейшая вещь, но это надо помнить всегда: у нас есть враги. Безусловно, это атлантисты. У нас есть друзья — это мы сами и те, кто на нас похож. А на нас похожи очень многие, поскольку если евразийство точно понять, станет ясно, что речь идет не о каком-то отдельном движении, какой-то отдельной философии, речь идет об огромных нациях. Речь идет о людях, о ваших родственниках, о ваших родителях. Евразийство — это действительно огромное духовное, эстетическое, философское, экзистенциальное и политическое направление.
Трава сквозь асфальт
Каково же евразийское представление о стратегии? Стратегия евразийства направлена на внедрение евразийских принципов повсюду, подобно тому как трава растет сквозь асфальт. Очень важно, что мы не концентрируемся на отдельном, конкретном моменте. Мы движемся во всех направлениях — это сферическое распространение евразийства. Поэтому, если евразийство наталкивается в одном месте на определенные трудности, тут же оно прорастает в другом — так растение пробивается через щель в асфальте: сначала росток, потом дерево. Потом этот огромный блок закатанного асфальта начинает трескаться, расходятся корни — и нет больше асфальта.
Евразийский ковчег
Есть евразийская молодежь. Но должны быть и евразийские старички, и евразийские мужики, и евразийские бабы, и евразийские водители автобусов, и евразийские милиционеры, то есть у нас должен быть полный комплект всего евразийского. Если есть молодые, должны быть старые, если есть евразийские умные, должны быть евразийские глупые, если есть евразийские активные, должны быть евразийские пассивные. Надо собрать, как в Ноевом ковчеге, всех по паре. У нас должны быть представлены все, желательно в двух экземплярах. Как в Ноевом ковчеге собирали представителей разных видов, чтобы их перекинуть по ту сторону всемирного потопа, так и в евразийстве должны быть режиссеры, актеры, военные, банкиры, велосипедисты, просто какие-то люди без определенных занятий...
Итак, надо стараться найти евразийцев — представителей всех типов общества. Есть в администрации президента евразийцы. Есть евразийцы в правительстве. Есть крупные банкиры, есть нищие, которые стоят на паперти и побираются, — тоже евразийцы.
Евразийская сеть
Чем дальше, тем лучше видна эта связь, которая связывает одного и другого, те нити, которые выстраивают между ними систему коммуникаций, евразийскую систему коммуникаций. И становится понятно, что всё это неспроста и что мы всё это готовили долго и еще какое-то время будем готовить. Но рано или поздно это даст о себе знать во весь голос. Кто-то занимается евразийством профессионально, кто-то эпизодически. Но самое главное, что евразийство — это внутреннее содержание души. И наша задача — создать полноценную евразийскую сеть.
Язык евразийских дел
Надо самим усвоить евразийские слова и перейти к языку евразийских дел. Сейчас как раз та стадия, когда евразийство переходит от размышления, от словесного к действенному выражению. Сама собой напрашивается теория евразийского жеста. Это не какая-то законченная вещь. Необходимо сформировать евразийский жест, евразийский стиль поведения, евразийский стиль времяпрепровождения, евразийские акции. Где-то должно быть много евразийского народа. Где-то — всего два—три человека. Но этого уже достаточно, чтобы выйти и совершить евразийское действие. Главное, чтобы оно читалось как евразийское.
Упрощение евразийства
Необходимо расширение целевой аудитории через упрощение формы евразийского послания. То, что было изложено, — достаточно сложно. Это надо еще осмыслить, упростить, на родственниках и друзьях апробировать, как это попроще сказать. Найти слова. Эти вещи не могут быть заданы абстрактно. Можно лабораторно выработать какую-то упрощенную форму, но это будет несколько искусственно. Упрощение должно пройти через вас. Необходимо понимать. И тогда автоматически будут подбираться правильные слова, правильные термины, правильные аргументы, правильные примеры для бестолковых. Этот естественный процесс обращения ко всё более и более бестолковым приведет к органичному упрощению евразийского послания.
Евразийство — это та глубокая энергия, которая способна легко вступать в контакты с другими идеологиями, идеями, взглядами, просто потому, что это не идеологии, не идеи, не взгляды, потому что по сравнению с евразийством это «детский сад». Так мы говорим с детьми, когда они упорно, внимательно тянутся пальцами к розетке или с ножницами на маму угрожающе идут. Сразу видно, что они задумали что-то не то. Как с ними говорят? Можно сразу им начать читать лекцию о том, что такое 220 вольт, как там бегают электроны и что это кончается обугливанием… Ясно, что это неэффективно. Обычно их аккуратно сбивают с цели, либо отвлекают, либо суют в руки что-то менее опасное и перенаправляют на иной, более безопасный маршрут. Говорят: «Зачем тебе ножницы, давай я тебе шарик дам». Растерянный ребенок в этот миг не понимает, как у него выхватывают ножницы, поворачивают в другую сторону, и с шариком он уже движется к другой цели, гораздо более аппетитной и безопасной.