Страница 4 из 97
— Вы испытывали страх?
— Много раз. Первый раз, когда думал, что узнают, что я не немец. Всегда было волнение, когда я уходил в Западный Берлин на встречи с агентами. Умели ловить.
— Что вы испытывали тогда?
— Волнение и холодок.
— Вы готовились?
— Да, хорошо знал город, улицы, учреждения, магазины… Когда обнаруживал хвост, пил лимонад и возвращался домой.
— Сколько вы завербовали агентов?
— Несколько человек, в разных странах. В Европе и Азии. Это происходило как следствие установления личных отношений, взаимной симпатии, общих интересов. Во взаимоотношениях с агентами главное — обязательность даже в пустяках, недопущение никакого обмана.
— Неужели обходились без нажима и давления?
— Это было в исключительных случаях.
— Что же главное?
— Установление личных отношений. Предельная честность.
— Вы искуситель?
— Все разведки работают на этом. Завоевывают человека.
— Уловление человека?
— Нет, завоевание. Под словом «уловление» есть коварство.
— Значит, сначала дружба, затем манипулирование?
— Мы всегда говорили человеку: могут быть арест, различные трудности. Он должен был сознательно делать выбор.
— А была идейная общность?
— Как правило, она есть всегда. Кроме вербовки под нажимом.
— У вас были случаи вербовки под нажимом?
— Не было.
— Вы искали компромат на вербуемого?
— Иностранец должен видеть в тебе друга, а не страшного врага. Мы ему говорили: гарантируем вам безопасность, если будете правильно себя вести.
— Есть ли преемственность в работе российской разведки?
— Преемственность характерна для русской разведки. Кадровые русские разведчики устанавливали связи с советской разведкой. Приведу такую историю. В одну страну Юго-Восточной Азии еще до революции были внедрены два русских разведчика. После второй мировой войны они получили возможность выйти на связь с советской разведкой и доложили о выполнении задания. Они уже были стариками. Вот пример верности долгу.
— Были предатели среди нелегальных разведчиков?
— Только один. Хайнанен, выдавший Абеля. Других я не помню.
— Как погиб Хайнанен? Его убрали?
— Его сбила машина. Пьяный шел по улице. От террористического акта вред был бы много больший. Наше правительство это понимало, хотя ретивые головы советовали разное.
— Имея сильную разведку, руководители госбезопасности допустили разрушение СССР.
— Все звенья разведки делали все, чтобы политические руководители знали угрозу и могли принять меры. Видимо, не все руководители отвечали требованиям этой задачи. О нашей работе так свидетельствуют наши противники: «Русские в вопросах организации агентурной разведки остались непревзойденными». Такая оценка из уст противника позволяет утверждать, что наше руководство обладало всей полнотой информации.
— Эймса выдали в Москве?
— Неосторожное сообщение в печати агентурных сведений приводит к провалу.
— Какова в таком случае методика поиска?
— Определяется круг лиц, имеющих доступ к информации. С началом акции разрабатывается программа информационного обеспечения. Если в какой-то стране всплывает что-то за рамками версии, это дает основание искать.
— Как зарабатывала нелегальная разведка?
— За рубежом, как сейчас в России, возникает и разоряется множество фирм. Наши разведчики доказали, что они могут быть серьезными бизнесменами. Бизнес дает маневр, свободу действий.
— Можно ли разведке создать экономический потенциал для влияния изнутри на зарубежное государство?
— Да, можно. Но это дело не разведки.
— Что вы можете сказать о советском разведчике Ахмерове и об операции советской внешней разведки, которая подтолкнула Японию к нападению на США, в результате чего наши дальневосточные рубежи остались неприкосновенными?
— Я ни разу не слышал от него ничего подобного.
— Но подобные операции в принципе возможны?
— Да. Но будет ли нужная реакция?
— Операции такого уровня были?
— Это имеет отношение к активным мероприятиям, к разряду спецопераций. Американцы боялись наших спецопераций. Мы — их.
— Почему многие разведчики относятся к нелегальным разведчикам без особой любви?
— К нам, действительно, относились ревниво. За то, что мы часто давали не ту информацию, которую давали они. Наша информация вызывала спор, не совпадала со сведениями легальных резидентур. Например, мы утверждали, что режим Салазара падет. С нами спорили. Но через полгода он пал.
— А как нелегалы относились к внутреннему положению в Союзе?
— Они откровенно делились своими впечатлениями, которые некоторым казались антисоветскими. Например, о том, какие неподготовленные кадры в наших роддомах, о работе военных призывных комиссий. Не тех призывали в армию. Мы даже писали специальную записку. Но до сих нор все то же.
— Нелегалы разочаровывались?
— Да, была неудовлетворенность.
— Правда, что знаменитый английский агент Лоуренс Аравийский разочаровался и ушел из разведки?
— Да, для разведчика трагедия, когда правительство не понимает его.
— У нас это было?
— Сужу по нашей разведке. Вот нелегалы на отдыхе, дома. Сидят на ковре посреди кучи газет и возмущаются нашими руководителями, которые не понимают Запад и его подходы. И вообще, спрашивают, насколько такие руководители отвечают безопасности страны? Вот что я услышал: «Это предательство. Я хочу найти ответ, ради чего я отказался от нормальной жизни, потерял семью, почти забыл язык? Чтобы столкнуться с осмысленным разрушением государства?» Стоило большого труда убедить его продолжать работу.
— Вы можете описать какие-либо операции?
— Нет, ведь они и сейчас должны продолжаться.
— А операции противников?
— Тоже продолжаются. Они строго соблюдают принцип Черчилля: «Как важно и приятно знать все, что происходит в мире».
— Правда, что Пеньковский был двойным агентом?
— Это хорошая версия, чтобы путать карты. Носенко, когда он перебежал на Запад, несколько лет продержали в камере, боясь, что он — наша подстава.
— Как вы относитесь к браку по расчету между нелегальными разведчиками?
— Всегда был против брака по расчету. Я старался, чтобы они поняли важность друг друга. Я заставлял их постепенно вглядываться друг в друга. За двадцать лет я знаю только один случай, когда мы ошиблись. Служебная близость не переросла в личную. Люди вернулись и развелись.
— Что можете сказать о методах обольщения женщин?
— У нас этого не было.
— Не верю.
— Это вопросы особенностей вербовки женской агентуры
— Как вы готовили легенды?
— Легенда похожа на китайскую корзинку. Дернешь за один прут — развалится. Должна быть привязка к реальной действительности. Если была, например, в доме кошка, то надо знать, как ее звали и что она вообще была. У одного разведчика однажды спросили: какая в том доме, где вы раньше жили, ступенька была с выбоиной? Их контрразведка потом проверяла, ответ совпал.
— И сколько таких ступенек? И про все он должен знать?
— Про все.
Из интервью главному редактору журнала «Российский кто есть кто» Святославу Рыбасу (№ 1 1996 г.)