Страница 47 из 51
С. Высоцкий останавливается на дате 4 декабря 1097 года, тем более что (подтверждает он свое мнение) текст летописи 1096–1098 годов нарушен поздними вставками. Однако с датировкой С. Высоцкого не согласился академик Б. Рыбаков, во-первых, потому, что мир должны были заключать четыре князя, в том числе и старший брат Олега — Давид Святославич, а во-вторых, мир был заключен в Городце на полгода позже — летом 1098 года.
Восстанавливая хронологию дальнейших событий, ученый приходит к дате — 1104 год.
К тому времени Давид умер, а Олег, не захотевший участвовать в Долобском съезде князей в 1103 году, зимой 1104/05 года ходил со Святополком и Владимиром в поход на Минск.
Вполне справедливо С. Высоцкий называет автора записи патриотом Русской земли, единомышленником автора «Слова о полку Игореве», призывавшего князей к единению,
Исследуя граффити, С. Высоцкий расшифровал десятки интереснейших надписей. Древнерусские граффити XI–XIV веков Софии Киевской он разбил на следующие основные группы: надписи, содержащие сведения о военно-политической истории Древней Руси; поминальные надписи, близкие летописным («месяца августа в 22 преставися раб божий Лука епископ блаженный Белогородский» — в летописи о смерти епископа ничего не сказано); благожелательные надписи («Господи, по-моз-и рабе своей Олисаве Святополчей матери русской княгине…»); автографические («Михаль убогий, а грехом богатый писал, господи, помози ему», или «Писал Ставр Городятинич», или еще проще: «Иван писал»); надписи, относящиеся к фрескам (например, на изображении Онуфрия, на высоте 1,8 метра от пола, граффити: «Святой Онуфрий, моли бога милостивого за рабу свою Елену и… помощи… рабу своему Фсыпорови, аминь»}; символические и бытовые рисунки.
Граффити Софии Киевской
И еще об одном открытии. Оно произошло в наши дни.
В алтаре Михайловского придела Софии Киевской С. Высоцкий обнаружил целую азбуку. Она, как и все была процарапана на древней штукатурке. Высота букв — 3 сантиметра. Время появления азбуки в соборе — первая половина XI века, то есть вскоре после сооружения храма. Однако сама азбука, предполагает исследователь, относится к гораздо более ранним временам.
В азбуке двадцать семь букв: 23 греческие и 4 славянские (б, ж, ш, щ). Софийская азбука, предположил ученый, занимает как бы промежуточное положение между греческим алфавитом и кириллицей, которая в моравском варианте имела 38 знаков, а во втором — болгарском — 43.
Но как появилась неведомая до сего времени азбука в соборе? Кто ее так тщательно и аккуратно выписал? Для чего? Зачем? И почему популяризатор азбуки так спешил запечатлеть ее в новом соборе, который строился на века? И почему в азбуке есть даже такие знаки, как «кси», «омега», а «ъ» и «ь», оба «юса» и «червь» и «цк» отсутствуют? И здесь ученые выдвинули любопытное предположение: эти знаки вообще не существовали в те времена, когда воспроизведенная софийским книжником азбука сформировалась и была в употреблении. Они появились позже.
Сформировалась и была в употреблении. Значит… Да, так неожиданно С. Высоцкий пришел к смелой гипотезе, которая взбудоражила научную общественность: найденная азбука — докирилловская и отражает начальный этап в создании славянских письмен. Ученый считает, что до 862 года на Руси существовала не только упорядоченная деловая документация, но и формировалась литература. И пользовались в то время азбукой, которую нашел С. Высоцкий в наши дни.
Гипотеза С. Высоцкого вызывает возражения, и серьезные, в первую очередь со стороны лингвистов.
А может быть, азбука просто не дописана, как не без оснований предполагает академик Б. Рыбаков?
Словом, пока не найдут другие памятники «докирилловского» письма, до тех пор не прекратятся споры, какой азбукой пользовались на Руси до принятия христианства.
Береста и новгородцы
Утром 26 июля 1951 года сотрудница Новгородской экспедиции Н. Акулова, расчищая мостовую XIV века между плахами настила заметила вдруг плотный и грязный свиток бересты и, слегка счистив грязь, увидела на нем процарапанные буквы. Не подозревая о важности находки, Н. Акулова спокойно передала свиток начальнику участка и хотела вновь приняться за работу. Но, взглянув на начальника экспедиции А. Арциховского, мгновенно забыла о своих обязанностях. Тот застыл как монумент.
— Я ждал этой находки двадцать лет! — сказал он тогда.
Еще в 1938 году А. Арциховский говорил сотрудникам экспедиции, чтобы они разворачивали бересту и смотрели, нет ли на ней букв. И лишь в 1951 году его мечты сбылись. Тогда нашли десять грамот, сейчас их около 530.
В чем же сенсационность находок?
До 1951 года считалось, что грамотность в Древней Руси была привилегией князей, бояр, церковников, а рядовые ремесленники и вообще большинство жителей писать и читать не умели. Берестяные грамоты новгородцев доказали, что искусством письма владели и простые люди.
На всех грамотах буквы процарапаны какими-то острыми предметами. Для этой цели пользовались различными костяными, металлическими и деревянными стержнями, заостренными на конце. На противоположном конце стержня — «писала» делали отверстия, чтоб подвешивать к поясу.
Пролежав сотни лет во влажной среде, на воздухе и солнце, берестяные грамоты быстро подсыхали и рассыпались в руках. Прежде чем читать, нужно было реставрировать находки.
Прочесть грамоты не иероглифы расшифровать. Хоть и древний язык, но русский. Трудней с обрывками. Попробуйте разобрать текст, если от него осталось несколько предложений, а в большинстве слов не хватает по нескольку букв. Тем не менее большую часть фрагментов удалось прочесть и интерпретировать. Блестяще провел эту работу Л. Черепнин.
Он прочел даже то, что, казалось, невозможно было разобрать. Предположив, что берестяные и сохранившиеся пергаментные тексты близки по смыслу, Л. Черепнин стал просматривать все письменные документы XI–XV веков. Проделав тщательное исследование и обнаружив много совпадений с текстами цельных грамот, ученый смог восстановить и многие тексты на обрывках берестяных писем древних жителей Великого Новгорода.
Оказалось, что почти все они написаны простыми жителями. Значит, не бесписьменный период был тогда на Руси, а время массовой грамотности. Правда, можно возразить, что грамотность в Новгороде — это еще не грамотность всей Руси. Однако не в одном Новгороде, а еще в четырех городах (Пскове, Смоленске, Витебске и Старой Руссе) археологам посчастливилось найти берестяные рулончики с процарапанными буквами.
«Поклон от Михаили к осподину своему Тимофию. Земля готова, надобе семяна. Пришли, осподине, целовек спроста, а мы не смием имать ржи без твоего слова».
Берестяная грамота (фрагмент)
«Поклон от Потра к Марье. Покосил есмь пожню, и Озерици у мене сено отъяли. Спиши список с купнои грамоте да пришли семо; куды грамота поведе, дать ми розумно».
Живой язык древних новгородцев вырвался из тисков времени и заговорил. О чем же?
Вот, например, самая первая грамота из найденных в Новгороде. Она относится к XIV веку. В ней тринадцать строк, длина каждой строки 38 сантиметров. Правда, почти все строки изуродованы. Но А. Арциховский уловил содержание документа: в нем перечислялись села, с которых шли повинности в пользу какого-то Фомы.
«Есть град межу нобом и землею, а к ному еде посол без пути, сам ним, везе грамоту непсану». Это уже грамота-загадка. Переводится она так: «Есть горой между небом и землей, а к нему едет посол без пути, сам немой, везет грамоту неписаную».
Загадка зиждется на библейской легенде и расшифровывается так: город между небом и землей — ковчег Ноя, который спасался от потопа. Немой посол — голубь, которого Ной послал узнать, не видна ли земля вблизи. А грамота неписаная — оливковая ветвь, которую голубь принес Ною в клюве своем как знак того, что вблизи показалась земля.