Дорогами тысячелетий

На теории происхождения глаголицы из причерноморских знаков строит, например, свою концепцию Н. Константинов. По его мнению, в основе большинства причерноморских знаков лежит одна и та же древняя система — кипрское слоговое письмо, ввезенное якобы в Причерноморье греками-колонистами. После упадка Боспора эти знаки применялись с V века нашей эры в городах Западного Крыма, постепенно видоизменяясь. Это письмо было затем заимствовано славянами. Решив, что ключ к загадочным надписям найден, Н. Константинов тут же пытается «прочесть» знаки на так называемых древностях русов VI–VII века нашей эры) и княжеские знаки Киевской Руси. Он объявляет расшифрованными более пятисот имен, слов и названий, хотя самой «расшифровки» не приводит.

Как монограммы из греческих букв причерноморские знаки пробует читать ученый из ФРГ Г. Румбах. Например, знак боспорского царя Тиберия Евпатора он «расшифровывает» как греческое слово «солнце». Были и другие попытки «читать» эти знаки с помощью букв известных письменностей.

Столь противоречивые точки зрения на происхождение и значение знаков Северного Причерноморья побудили и меня еще в начале 50-х годов заняться их изучением. Откуда, как и когда появились они на широких степных просторах?..

Начались длительные поиски. Прежде всего необходимо было самым тщательным образом изучить все памятники с причерноморскими знаками, разбросанные по разным отечественным и зарубежным музеям, надписи на скалах, в пещерах. Ведь публикация неверно срисованных, искаженных знаков нередко приводила к ложным толкованиям и заключениям ученых. Для этого пришлось с величайшей точностью переносить эти знаки на миллиметровку. Чтобы отделить случайные сколы и царапины от насечек, нанесенных рукой древнего человека, применялись оптические приборы, во много раз увеличивающие изображение, особые методы фотосъемок, освещение изображений под различными углами. Помогала и химия. С помощью специальных растворителей сняли многовековые налеты, и перед нашими глазами появились новые, до сей поры неизвестные ученым целые «надписи».

Наконец были составлены таблицы, сводящие воедино все причерноморские знаки. Теперь вместо ранее известных 240 знаков в научный оборот вводилось около тысячи. В своей основной массе они оказались чисто сарматскими. Этот вывод подкреплялся и тем обстоятельством, что самые древние знаки были начертаны именно на сарматских памятниках. Однако часть «степных иероглифов» — сложные знаки Боспора Киммерийского, хотя и несколько напоминала сарматские, принадлежала не этим племенам, а Боспорскому царству. Эти знаки, встречались на изделиях только боспорского производства.

Теперь предстояло окончательно решить вопрос о происхождении, графической эволюции и значении причерноморских знаков. Поиски привели к неожиданному выводу: появлением своим знаки обязаны тотемическим представлениям древних о животных как прародителях человека.

Но каким образом схематические, геометризованные формы сарматских знаков возникли из реалистических изображений животных? В механизме этого превращения помогла разобраться своеобразная «билингва» — этнографическая параллель с племенами, и ныне сохранившими родовой строй.

Для примера возьмем обских угров. Угр П. Кукин принадлежал к роду «филин» — и знак рода, естественно, изображал его тотем — филина. Поскольку род П. Кукина когда-то уже отделился от своей основной ветви, его, родовым знаком стало изображение части птицы — ее лапы . Когда же из рода выделился сам П. Кукин с семьей, он, из-за сиротства считавшийся сыном всего рода, унаследовал по традиции знак всего рода — ту же лапу филина . Младший брат П. Кукина для отличия прибавил к своему знаку отросток вверху . У сына П. Кукина отросток появляется на средней линии внутри знака . В другой линии Кукиных одна из боковых черточек вообще исчезает. И хотя эта ветвь ещё сознает свою принадлежность к роду «филина», однако новый знак благодаря своему большему сходству со стрелой, нежели с лапой птицы, получает название «стрела» .

В этом классическом примере четко видно, как изменяется с течением времени родовой знак, как исчезает в нем общий тотемный элемент. Знак превращается в индивидуальный и получает собственное название, взятое из обыденной жизни, например, «стрела», ставшая знаком одной из линий рода Кукиных. Со временем «прототипами» подобных знаков все чаще и чаще становятся изображения предметов быта, а тотемическая их основа забывается.

То же произошло и с сарматскими знаками. По своему значению они были сначала родовыми, затем семейными, а потом личными. Смысловой оттенок, который они приобретали в каждом конкретном случае употребления, зависел еще и от того, где и с какой целью их применяли. Их могли использовать для культово-магических целей или как знаки собственности, помечая имущество, изделия и пр. С их помощью передавали какие-то сведения внутри рода, где знали их смысл.

Уникальный памятник сарматского «письма» — известняковая плита из Керчи испещрена сарматским «иероглифами». Это поистине энциклопедическое собрание сарматских знаков, здесь их около 500. Зачем было сарматам, воинственным степнякам, тратить время на составление такого «сборника»?

Ученые пытались объяснить появление этих начертаний культово-магическим использованием плиты. Однако в результате тщательного исследования знаков, как бы «наскакивающих» друг на друга, изучения этнографических параллелей и других материалов стало ясно, что этот «сборник» был составлен с чисто практической целью: для обозначения, например, проживающих в поселении или городище (как своего рода «домовая книга»), или для пометки пастбищ, водоемов и т. д.

Итак, секрет сарматских знаков был открыт, А сложные знаки Боспора Киммерийского? Каково было их значение? Они, увы, продолжали «молчать».

Изображались эти знаки обычно на самых разных предметах: надгробиях и ювелирных изделиях, поясных наконечниках, пряжках и стенах склепов, глиняной посуде и т. д. Такими знаками сопровождались греческие надписи общегосударственного значения на мраморных и известняковых плитах.

Толчком к дешифровке боспорских знаков снова послужила своеобразная билингва. Еще в конце прошлого века были найдены плиты, на которых высечен один и тот же знак. Когда уточнили датировку плит, выяснилось, что они относились к годам правления одного царя. Стало ясно: эти знаки были не чем иным, как личными знаками правителей Боспора. Имена же правителей подсказали греческие надписи на плитах. Эта догадка положила лишь начало подлинной дешифровке. Нужно было выяснить, как знаки образовались.

А форма знаков удивляла: каждый имел две явно самостоятельные части — верхнюю («числитель») и нижнюю («знаменатель»). «Числитель» у разных знаков менялся, «знаменатель» оставался тем же.

Но что это? Верхняя, изменяющаяся, часть тождественна сарматским знакам и встречается в сарматских памятниках.

Нижний элемент сложных боопорских знаков на сарматских памятниках не встречается вообще. Вывод напрашивался сам собой: нижняя часть знака, «знаменатель», являлась символом правящей боспорской династии, поэтому и была общей, а верхняя, «числитель», служила именным символом и менялась с переходом власти.

Оставалось проверить предположение. И случай представился. В Эрмитаже хранится мраморная плита с греческой надписью, а на ней стоит царский знак Рескупорида III сына Савромата II. Царский знак Савромата II  был известен по известняковой плите, хранящейся в Керченском музее. Сравнение знаков на плите показывает: убавление черточки в верхней правой развилке знака Савромата II (при одинаковой, естественно, нижней части) означало принадлежность этого варианта уже его сыну, Рескупориду III.