Страница 13 из 51
Предложение, записанное иероглифами
Иератика, или книжное письмо, отличалась более простым начертанием знаков, несколько утратила свой рисуночный характер. Она выработалась при нанесении знаков на папирус и употреблялась для светских книг и переписки. Религиозные тексты также писали иератикой. Древнейший памятник иератического письма относится приблизительно к 3000 году до нашей эры.
Демотика (от греческого слова «демос» — народный), или скоропись. Она оформилась примерно в VIII веке до нашей эры путем дальнейшего упрощения начертания знаков. Первоначально применялась в деловой переписке. Позже ею пользовались для записи литературных произведений и научных трудов.
Египтяне любили высекать надписи на стенах пирамид, скульптур, саркофагов. Но для бытовых целей нашли удачный материал для письма — папирус. Он изготавливался из нильского тростника.
Самой удобной формой книги из папируса, материала ломкого, хрупкого, был свиток. Писали на папирусе палочкой или кисточкой, обмакнув ее в черные или оранжево-красные чернила.
Древнеегипетское письмо
Иероглифы оставались загадкой на протяжении многих веков. Гипотез, предположений, догадок здесь хватало. Иероглифы не письмо, говорили одни, это скорее всего астрологические знаки. Иероглифы, утверждали другие, это обыкновенный орнамент, который жрецы выдавали доверчивым грекам за письмо. Третьи полагали, что иероглифы — магия жрецов… Священные знаки… Отражение египетской мифологии. А один немецкий ученый вполне серьезно утверждал, что иероглифы — результат работы каких-то особенных улиток-камнеточцев…
И все же исследования не прекращались.
В давние времена из Египта в Рим завезли обелиски, покрытые иероглифами. Их изучением занялся в XVII столетии иезуит А. Кирхер. Иероглифы он расшифровать не мог, но некоторые его мысли пригодилися египтологам. А. Кирхер первый понял, что без знания коптского языка, происходившего от древнеегипетского нельзя расшифровать иероглифы.
За их разгадку дружно взялись после находки Розеттского камня. Много потрудился над текстами крупный французский востоковед С. де Саси. Он сначала глубоко занялся изучением демотического текста и опознал в нем те группы знаков, которые соответствовали встречающимся в греческом тексте именам Птолемея, Епифана, Александра и других. Однако дешифровать иероглифы С. де Саси не смог и объявил публично: «Проблема слишком запутана и научно неразрешима».
Но С. де Саси оказался подлинным ученым: свой скептицизм он не навязывал другим. Напротив, поняв свое бессилие, он отослал копию шведскому археологу Д. Окербладу, который занимался коптским языком.
Д. Окерблад горячо взялся за работу. Ему, как знатоку классической и восточной филологии, удалось самостоятельно опознать и прочесть в демотическом тексте все собственные имена из греческой части, а также некоторые египетские слова (храм, греки и др.). Но, как и С. де Саси, Д. Окерблад не учитывал факт опущения гласных в египетском языке. К тому же он считал, что демотическое письмо воспроизведено буквенными знаками, а иероглифы передают только слова и понятия. Эта неправильная посылка и завела ученого в тупик.
Эстафету подхватил известный английский естествоиспытатель и медик Т. Юнг, человек удивительного и разностороннего таланта. Двух лет он уже научился бегло читать на родном языке, в четырнадцать знал арабский, древнееврейский, греческий, персидский, французский, итальянский и латинский. Кроме медицины, занимался физикой, биологией, каллиграфией.
Ему присуща была прекрасная черта — все начатое доводить до конца. Захотелось, например, научиться ходить по канату, и через некоторое время он соперничал с профессиональными канатоходцами.
Получив от Д. Окерблада анализ пяти первых строк демотического текста на Розеттском камне, Т. Юнг загорелся новой идеей. Собираясь на летние каникулы за город, где всегда занимался каким-либо делом, не имеющим отношения к специальности, Т. Юнг прихватил знаменитую копию. И это имело огромное значение для науки.
Любопытная вещь: специальной филологической подготовки он не имел, глубоких лингвистических знаний восточных языков тоже, а к своим результатам шел исключительно путем математических вычислений и сопоставлений. С помощью этого метода Т. Юнг доказал, что демотическое письмо — это скорописный вариант иероглифического. Ученый предположил, что, по крайней мере, одно из греческих имен, имеющихся в демотическом тексте, обязательно должно встретиться в иероглифической части и, видимо, оно помещено в овале, который повторяется.
Решить загадку иероглифов, утверждал Т. Юнг, можно с помощью письма демотического. И ему удалось определить значение более 70 иероглифов или иероглифических групп. Он нашел имена царя Птолемея и царицы Береники. Разложив эти имена на звуки и знаки, Т. Юнг отыскал чтение фонетических иероглифов. Это уже было успехом.
Казалось, цель близка. Но дальше Т. Юнгу помешало убеждение, что у египтян не было фонетических знаков ни в скорописи, демотическом, ни в иероглифическом письме. Ученый зашел в тупик. Впервые в своей жизни он не довел начатое до конца.
Но в это время уже всходила звезда Ж. Шампольона.
С момента появления на свет обстоятельства его жизни были необычными. Перед родами мать очень тяжело болела и была при смерти, а врачи ничем не могли помочь. Тогда пригласили знахаря, слывшего колдуном. Он велел положить больную на разогретые лечебные травы, дал ей попить какого-то зелья, пообещав быстрое выздоровление, и предсказал рождение мальчика, который-де станет «светочем грядущих веков».
Врач, принимавший роды, удивился, увидев, что у новорожденного восточный тип лица, необычайно темный Цвет кожи и даже роговица глаза желтая, как у детей Востока.
Время для Франции было бурное. Городок Фижак, в котором жили родители Ж. Шампольопа, сотрясали революционные волны. Увиденные события, наверное, произвели сильное впечатление на мальчика. Повзрослев, он станет врагом насилия, монархии, захватнических войн, будет писать злые сатиры на грозного Наполеона.
Мать часто читала вслух отрывки из требника. Ж. Шампольон со слов матери усвоил молитвы на память, а потом, сверяя устный и письменный тексты, выучил буквы и самостоятельно овладел грамотой. Каково же было удивление и радость матери, когда сын прочел ей фрагмент из требника. Ж. Шампольон, сын книготорговца, вырастал среди книг. Это приобщило его к чтению с ранних лет.
В школе он учится плохо, и старший брат, одаренный филолог, увозит мальчика в Гренобль и берет на себя заботу о его воспитании. Здесь одиннадцатилетний Ж. Шампольон проявляет поразительные способности в изучении латинского, древнегреческого и древнееврейского языков.
От старшего брата Ж. Шампольон слышит о таинственной стране Египте. И в 12 лет с большим рвением начинает читать все о Египте. Мало того, мальчик блестяще овладевает арабским, сирийским и арамейским языками.
Увлечение Египтом так велико, что во время учебы в лицее Ж. Шампольон пишет капитальный научный труд «Египет при фараонах» и одновременно составляет первую географическую карту Древнего Египта. Труд этот оказался настолько грандиозным, обобщающим, новаторским, что шестнадцатилетний автор, выпускник лицея, единогласно избирается членом академии города Гренобля. При этом президент академии произносит волнующие слова:
«Академия торжественно избирает вас, несмотря на вашу молодость, своим членом. Тем самым она оценивает то, что вы уже сделали, но еще более она имеет в виду то, что вы еще сможете сделать! Академия находит удовлетворение в мысли, что вы оправдаете ее надежды и что, если ваши труды принесут вам в один прекрасный день славу, вы вспомните о том, что первое поощрение вы получили именно от нее!»
Со школьной скамьи в академики! Такой гигантский прыжок совершен не только благодаря гениальности. Это результат большой целеустремленности. Ведь так может сделать человек, если он с ранних лет избрал благородную цель, верен ей и неуклонно идет к осуществлению своих замыслов. Ж. Шампольон, решивший посвятить свою жизнь раскрытию тайн Египта, — прекрасный тому пример.