Регина

Правда, результаты их вечерних прогулок были разными. Молодой гугенот провёл незабываемую ночь с герцогиней де Монпасье и вскоре его финансовые дела пошли в гору. Граф де Лорж простоял под окном любимой полтора часа, пока мелькнувшая тонкой тенью рука не погасила свечу на столе. Убедившись, что ангельский сон графини никто не потревожит, Филипп отправился домой.

Но всех последствий этой пирушки не мог предугадать никто…

Как ни маскировались под пажей Регина и Екатерина-Мария, как ни скрывали своё участие в потасовке и гугеноты, и друзья Бюсси, однако уже на другой день Генрих III знал все подробности. В полдень он примчался к королеве-матери. Он нервничал и гневался так сильно, что даже не мог поначалу ни слова выговорить, его трясло, красивое породистое лицо меняло цвет с бледно-серого на пунцово-красный и обратно. Увидев любимого сына в таком состоянии, Екатерина Медичи машинально потянулась за нюхательной солью.

— Дитя моё, Ваше Величество, что случилось?

Генрих в смятении бегал по кабинету и, отчаянно жестикулируя, пытался рассказать всё и сразу, в результате это невнятного потока слов и воплей королева-мать разобрала только три имени: Гизы, Анрио и Регина де Ренель. И ещё что-то про таверну и заговор. Наконец, властный голос матери и нюхательная соль привели короля в чувство, и упав на маленькую скамеечку у ног королевы-матери, он взахлёб начал рассказывать о новом заговоре против него.

— Вчера наш любезный зять Анрио, которому вы, матушка, в последнее время слишком многое стали прощать, был замечен в обществе графини де Ренель и герцогини де Монпасье в таверне "Белый конь". Позже к ним присоединился ещё один ваш любимчик — Бюсси со-товарищи. Надо сказать, они разыграли весьма правдоподобный спектакль. Для начала эти две интриганки переоделись пажами, и под видом тайного любовного свидания встретились с королём Наваррским и капитаном его рейтаров. Потом, якобы совершенно случайно, туда же пожаловали граф Бюсси, граф де Лорж и ещё пара-тройка дворян из той же компании. Сначала они затеяли безобразную драку с гугенотами, видимо, для того, чтобы их никто не заподозрил в заговоре, а потом вполне мирно продолжили попойку, и о чём уж шла речь во время этой дружеской пирушки, остаётся только догадываться!

— А догадаться легко. Одно присутствие Екатерины-Марии, этой гизовской змеи, говорит о многом. Видимо, Гизы решили сговориться с гугенотами и на деньги Испании устроить ещё один переворот в стране. А какие громкие слова о гугенотской заразе кричали на всех перекрёстках наши бравые лигисты! Тьфу! Я всегда знала, что эта их Лига так же продажна, как и сами Гизы.

— Гизы, Гизы, всегда Гизы! Я не могу больше слышать о них. Но почему вы, матушка, опять забыли о Бюсси? Мало того, что вы закрываете глаза на его шашни с Марго, так теперь ещё и позволите ему якшаться с Гизами и Генрихом Наваррским у нас под носом?

— Ах, сын мой, Бюсси неспособен на государственные заговоры. Это невыносимо дерзкий мальчишка. Да, дерётся на дуэлях и задирает юбки всем женщинам подряд. Да, он имеет огромное влияние на вашего брата Франсуа. Но разве Франсуа в последнее время был замешан в заговорах? Бюсси просто-напросто пошёл на поводу у своей сестры. Эта маленькая мерзавка графиня де Ренель с подачи своей подруги мутит воду.

— А вам не кажется, матушка, что у этой юной особы далеко идущие планы? Уж не примеряет ли она на себя королевскую корону? На пару с Гизами посадят на трон Анрио, избавятся от Марго и у Испании и Гизов будет очень удобный король, которым новая его жена, эта ведьма, способная свести с ума папу римского, будет вертеть как ей заблагорассудится?

— Генрих, бурная фантазия и пылкое воображение всегда мешали тебе. НИКОГДА Гизы не посадят на трон никого, кроме самих себя. Но вот в том, что они действительно что-то затеяли, я с тобой соглашусь. Пора нам принимать меры и разгонять эту компания, пока действительно не назрел очередной заговор.

— И что вы предлагаете?

— Анрио пора отправлять в Наварру. Загостился он в Париже.

Генрих всегда был любимцем матери. И она по праву гордилась им, ибо он более остальных детей был похож на своих итальянских предков и внешностью, и гибким острым умом, и властной хваткой, и умением ставить государственные интересы выше личных. Пожалуй, так ловко балансировать между гугенотами, Гизами и испанцами, при этом удерживая власть в раздираемой гражданскими войнами стране и умудряясь проводить реформы, никто другой не смог бы. И всё чаще Екатерине Медичи приходила в голову мысль, что если бы Гизы были верными союзниками Генриха, и Бюсси по-прежнему служил бы ему, а не Франсуа, и восхитительная графиня де Ренель была бы любовницей и отрадой короля, то правление этого её сына было бы высшим благом для Франции, и он, возможно, стал бы одним из величайших королей. Но — увы! — врагов у Генриха было гораздо больше, чем друзей и соратников. И рассчитывать он мог только на неё, свою мать.

— И пусть Марго тоже забирает с собой. Иначе она так и будет прятать под своей юбкой выходки своего любовника! — продолжал буйствовать Генрих.

— Успокойся, сын мой. Я сама прослежу за этим. Я поеду вместе с ними в Наварру. Погощу у зятя. Заодно прослежу, чтобы эти гугеноты не спелись с Гизами. Возьму с собой самых способных фрейлин и уж они-то смогут вытянуть из его дворян всё, что касается тайной переписки и военных планов, я своих девочек знаю.

— Все ваши девочки, мадам, вместе взятые не стоят одной графини де Ренель. Ни по красоте, ни — увы! — по силе влияния на мужчин.

— Генрих, ты мне не нравишься в последнее время, ибо я всё чаще слышу имя графини де Ренель из твоих уст. Уж не попался ли и ты на эту древнюю как мир наживку под названием "добродетельная красавица"? Я бы на твоём месте не ставила её в один ряд с принцессой Клевской. И пока я буду следить за Марго и её рогатым муженьком, ты должен заняться Бюсси и его сестрой. А точнее, Региной. Потому что Бюсси, как и все кобели в этом королевстве, возжелал эту сучку, забыв про то, что она ему сестра. Гизы нам пока не по зубам, но разбить их союз с графиней де Ренель мы пока ещё можем. Мне нужно подумать. Пусть позовут канцлера, а ты приходи после вечерней мессы. Будь я проклята, если не переиграю этих двух мерзавок!

Успокоившийся к тому времени Генрих с задумчивым видом посмотрел на мать и хищная усмешка скривила его губы:

— А знаете, матушка, у меня появились кое-какие виды на нашу графиню. Я знаю, как сломать её гордыню, спровоцировать Бюсси и выбить эту пару из колоды Гизов.

— Ну что ж, я полностью доверю твоей дальновидности, сынок. Лучшая защита — нападение. И помни: мягкосердечие королей — первая причина гибели государства.

Прощальное письмо Генриха Наваррского Регина перечитала два раза. Короткое и печальное, оно сначала вызвало в её душе грустное разочарование несбывшихся планов.

— Ну, что ты так расстраиваешься? — пожала плечами герцогиня. — Только не говори, что ты влюбилась в нашего беарнского принца.

— Почему бы и нет? Этот твой, с ресницами, однако запал тебе в душу, хоть и гугенот. А как относится ваша Лига к твоей интрижке с бравым капитаном рейтаров?

— Меня это мало интересует. Если честно, я сама от себя не ожидала. Но Гийом… он мне нужен.

— Ты влюбилась, Катрин. Опять на всю жизнь и смертельно? — на памяти Регины это было уже в третий раз.

— Нет. Это у меня ненадолго. Все эти гугеноты столь же скучны, сколь и бедны. Я вот ещё немножко, а потом всё. Надоест. Прогоню. Забуду.

А вот это признание дорого стоило хотя бы потому, что звучало впервые. Регина насторожилась: мимолётное увлечение подруги, кажется, было серьёзнее, чем она сама думала. "Этот, с ресницами" чем-то зацепил непостоянное сердце герцогини.

— Я не из-за Генриха, — пояснила Регина, — то есть из-за него тоже. Просто наша с тобой затея не удалась.