Страница 3 из 4
Тут есть нечто вроде эмигрантского клуба. В субботу был мой вечер. Очень смеялись и хлопали. Обидно, что вас не было. Я так завидую всем, кто с женами и дочками! […] профессор Тамарченко мне сказал (есть еще профессор Тамарченко — его жена): «Ильф и Петров могут спать спокойно». А один еврей в кулуарах говорил: «Вам очень пойдет искусственная замша!» Я почему-то обиделся на «искусственную» […].
5
Дорогие мои! Наконец-то получили ваш ответ. Интервалы стали очень большие. Через три дня напишу снова. Чтобы бегали два трамвая по одному маршруту.
Мы живем однообразно и тихо. Я хожу только к Руткевичу по субботам. И то не всегда. А двадцать пятого буду читать в институте славистики.
Ходил в парк убирать листья, за деньги. Заработал больше пятисот шиллингов. Еще предлагают малярную работу, но нет грязной одежды, все новенькое.
Тринадцатого мы, очевидно, переедем в квартиру Ефимовых. Так что пока отвечайте «До востребования»: Dovlatov. Poste restante. Wien-1010 Osterreich (Austria).
На почте я бываю ежедневно. А там видно будет. Но и отправленное по нынешнему адресу я, конечно, получу. Оставлю соответствующие распоряжения.
Хвостенко тут у нас был. Он милый парень, ранга Ентина. Он даже чем-то нам помог. Песенки — убедительно средние, несамостоятельные.
Что это за богатый гость из Хьюстона? Надеюсь, это просто ваш знакомый?
Шарымовой привет. А тут говорили, что она преподает…
Кажется, в Нью-Йорке Иосиф. Как он выглядит? Какое производит впечатление?
Дела с отъездом не продвигаются. Все еще не было первого интервью в консульстве. И медосмотра не было.
Мы очень скучаем. Мне все кажется, что письма от вас сдержанные. И я расстраиваюсь. Думаю, это только кажется.
У меня лежат два приглашения из Франции, по одному — из Мюнхена и Рима. Все поражаются, что я не еду. Одному ехать скучно. И денег жалко. Игорь был в Париже, фуганул 3000 шиллингов. Ходил по издательствам. Вынес какие-то деловые впечатления. Все мне изложил. В общем, не еду…
Русская книжка в «Ардисе» должна уже выйти. Может, ты ее раньше увидишь. Что с английской — не знаю. Ладно, Игорь приедет, напишет.
Леша молчит.
Да, еще одна неприятность. У меня жутко болят зубы. Даже отсутствующие. Иногда ночью раскрываю окно и вою. Фонд врача не оплачивает. Поскольку оскудел. Рогойский получил взыскание за финансовый либерализм. Не знаю, что и делать. Терплю…
Напишите о Катиной школе. О твоей работе. Ты по-прежнему в двух местах? Что предст. собой «Новый журнал»? Какова тенденция? И два слова о газете… Если будет время. Я их как-то должен иметь в виду.
Ну, обнимаю вас, мои любимые. Катенька, родная, не ленись, занимайся, помогай маме. Очень тебя прошу и умоляю.
Ваш папа
6
Ленуся, родная, здравствуй! Катенька, привет!
Жизнь у нас однообразная. Сбережения тают. Дорого стоит подготовка к отъезду. Фотографии, штемпельные марки, фонд не оплачивает. За Глашу пришлось уплатить штраф. И так далее.
Телефон наш: 347-88-83. Звонить не стоит. И не потому, что дорого. По телефону вечно говоришь ерунду. А главное сказать не успеваешь. И всегда остается горькое чувство. Да и мама будет плакать…
На Рождество были у Косцинских. Довольно скучно посидели. Гусь был жесткий, но я съел четыре порции. Кирилл симпатичный, но замордован бабами. […] Представляешь? Он все хочет напечатать здесь статью про то, как брал Вену. Австрийские газеты реагируют на эту тему сдержанно. В этой статье есть такой абзац. Вернее — был. Я заметил, он исправил. «Передо мной, дрожа от ужаса, стояли шестеро австрийцев. Один из них был мертв».
Дружить здесь не с кем. Эмигранты, главным образом — врачи. (Саврасов. «Врачи прилетели»). С уклоном в гинекологию и зубное протезирование. Есть несколько писателей — жуткая дрянь. Один сказал: «У меня проза типа белых стихов». Есть литератор по фамилии — Блок. Я был уверен, что дело исчерпывается Виктором Чеховым, Раисой Ахматовой и целой группой ленинградских поэтов — Некрасовых (Георгий, Юрий и Борис).
Умер Саша Титов. От пьянства. Что произошло с Чарой? Вернула ли она твои книги?
Катюня, не скучай. Скоро будем вместе. Это будет самый (и единственный) счастливый день моей жизни. Мне кажется, все будет хорошо. Главное — соединиться. Мой гороскоп на этот год — хороший. Мне товарищ перевел из местного журнала.
Боже, как я вас люблю.
В Новый год будем дома. Придут Кирилл и Аня.
Обнимаю вас. Мучаюсь и жду!
Изнемогающий
папа Сережа
Р. S. Сюда звонили Ксана (трижды) и Донат. Донат твердо намерен ехать. Ксана спрашивала, не подождать ли ей родителей. Я запретил ждать. Передай это Мише. Звонили пьяные Боря и Грубин. Спросили: «У тебя гастроном близко?»
С.
7
Родные мои, ненаглядные девочки, здравствуйте!
Значит, русская книжка вышла — это хорошо. Вчера ее упомянули по радио.
Лена! Если у тебя окажется экземпляр, можешь ли ты послать его сюда? Насколько это дорого? Книжная бандероль в Америку стоила Игорю 60 шиллингов. Т. е. — 4 доллара. Это до 5 кг. С указанием «Books only». Хотя, я вдруг подумал, это была не авиапосылка. Короче, во сколько это обойдется? Идеально было бы — налож. платежом. Сколько может потянуть одна тоненькая книжка? А лучше, если бы ты согласилась выслать ее наложенным (наложным?) платежом. Или хотя бы пусть Катя нарисует обложку. (Огр. спасибо ей за рождеств. картинку).
Ни журналов с моими опусами, ни книжку людям не давайте. Там множество смысловых опечаток.
Новости отсутствуют. Я пишу и читаю лежа. Слушаю радио. Привык к упоминаниям лично себя. Недавно в «Русской мысли» обругали скопом журнал «Эхо». Какой-то вконец остервеневший Сергеев. Я думаю, из первой волны. Обзор кончается словом: «экскременты». А стиль такой: «Конечно, Марамзин, возможно, прав…» (Конечно или возможно, черт бы его побрал!) Меня он ругал бегло, Соснору же, Лимонова, Бродского (!) и других основательнее. Я и раньше этого М. Сергеева заприметил по антисемитским ноткам.
Зато Максимов говорит, что любит 2–3 прозаиков, меня в том числе.
Я много ем. Приобрел 2 кг шпига. Преобразовал в шкварки. Добавляю их в картошку, горох, фасоль и т. д. В чай пока не кладу. Еда здесь дешевая. И выпивка тоже, но что мне до этого? (До выпивки).
Все мои рукописи здесь. Тихонько перепечатываю и редактирую. Готовлю книжку для «Посева». Про журналистику.
Из Франции мне скоро пришлют деньги. Надеюсь, шиллингов восемьсот. (Я им отослал третью корреспонденцию. Ругательную, про гастроли Вознесенского). Значит, наши 5000 почти восстановятся. 2000 придется уплатить за Глашу. Рухина (у нее овчарка) платила три.
Все говорят, что я рано или поздно найду в Америке культурную должность. Но мне плевать. Только бы увидеть вас.
Катюша, напиши что-нибудь про школу. Сейчас я не буду давать тебе мудрых советов. Увидимся — поговорим.
Бабо (Нора Сергеевна. — Е. Д.) то поет, то грустит. Но вообще она гораздо бодрее, чем в Ленинграде. Да это и понятно. Задержавшись на полгода, мы бы погибли. В Новый год к нам придут Успенские. У нас есть бренди, сардины, яблоки, огурцы и маленькая дешевая курица. Мать принципиально не готовит. Готовлю я.
Глаше по вашему указанию куплена сосиска. (Сосиски здесь разные. Мы купили толстую, граммов на триста.)
Кириллу я дарю порнографический журнал. Ане термометр, она просила.
Обнимаю вас, думаю о вас и жду.
Ваш С.
Р. S. Главное слово пропустил: я вас люблю.
С.