Глубокая разведка

— Действительно. Это вам ни к чему, — соглашаюсь я. Перед обедом наши женщины удаляются куда-то с Делой и Клетой. Отсутствуют они недолго и возвращаются одетыми в «местном» стиле. И не просто местном, а в молодежном. На них голубые атласные халатики, отделанные белым мехом, и ажурные сетчатые гольфы. У Наташи голубые, у Лены белые. Только обувь они сохранили свою. На ногах у Лены белые чешки, у Наташи — красные. Теперь они в полном соответствии с привычными для них цветовыми гаммами.

— Давайте займемся теплой одеждой для ваших товарищей, — предлагает после обеда ор Кинбрус.

Для начала он демонстрирует то, что имеется у них в наличии. Дмитрий с Сергеем примеряют белые меховые куртки-плащи с капюшонами. Они очень легкие и теплые. Но я не могу одобрить такой выбор. Ярко-белый мех будет заметен даже на снегу. Когда ор Кинбрус с сыновьями были от нас почти за километр, эти куртки сверкали на солнце. Высказываю свои соображения ору Кинбрусу. Он соглашается и ведет нас в центральный зал. Замечаю, что Дмитрий порывается что-то сказать, но не может решиться.

В зале ор Кинбрус совершает какие-то манипуляции с прямоугольным сосудом. Сосуд в виде чечевицы на соседнем столе начинает светиться, «вскипает». Наконец он исчезает, и над столом одна за другой «зависают» куртки различных фасонов и расцветок. Их можно подробно рассмотреть со всех сторон, разве что руками потрогать нельзя. По команде с пульта у курток распахиваются полы, поднимаются рукава или капюшоны, показывается действие застежек. Замечаю, что все демонстрируемые изделия имеют светлые тона.

Останавливаю свой выбор на светло-серых замшевых куртках с капюшонами. Внутри у них все тот же белый мех. Такого же качества и расцветки замшевые брюки и невысокие, но теплые серые сапоги завершают экипировку наших товарищей. Ор Кинбрус кивает, и через полминуты на столе лежат полные комплекты зимнего обмундирования. Наш хозяин даже поправил мое упущение и добавил к комплектам светло-серые, меховые кожаные перчатки.

Ребята дивятся, а у меня возникает ассоциация с синтезатором. На нем тоже в считаные минуты можно получить любой предмет, вплоть до оружия. Впрочем, здесь с этим должно быть сложно. Ведь ор Кинбрус не создает эти предметы, а перемещает их телекинезом с какого-либо склада. Вряд ли здесь имеются арсеналы. Анатолий тем временем неожиданно предлагает:

— Раз здесь все это так просто делается, почему бы нам, по примеру наших женщин, не одеться в местном стиле? Одно Время знает, сколько мы здесь еще проживем. Не стоит быть белыми воронами. Надо выглядеть адекватно.

Я не возражаю, и ор Кинбрус демонстрирует нам целый гардероб рубах, колготок и сапог. С рубашками дело обстоит просто, мы выбираем такие же кремовые с серебряной каймой, как и у наших хозяев. А вот колготки заставляют задуматься. У меня создается впечатление, что эта Фаза начисто игнорирует темные тона. Но о вкусах не спорят и в чужую Нуль-Фазу со своим уставом не лезут. Предоставляю выбор ору Кинбрусу. Тот оценивающе смотрит на нас и начинает раздавать появляющиеся на столе вещи. Мне достаются колготки изумрудного цвета. Они выполнены из тонкого эластичного материала, отливающего каким-то блеском. Сидят на ногах они удивительно плотно, без единой складочки. Еще через минуту ор Кинбрус раздает нам белые с разноцветными отворотами сапоги. У них нет ни «молний», ни других застежек. Они натягиваются как гольфы. Впечатление такое, что они безразмерные.

Еще спустя пять минут мы выходим к нашим женщинам и к хозяйкам. Все в восторге. Теперь мы полностью вписались в «местный интерьер».

До позднего вечера, с перерывом на ужин, ор Кинбрус, его сыновья и дочери знакомят нас с подробностями жизни биологической цивилизации. Должен признать, что мои представления об этих цивилизациях были весьма далеки от истины. Я по наивности считал их застывшими где-то на уровне чуть выше первобытно-общинного строя. В лучшем случае, на уровне раннего Средневековья. Просто у меня в голове никак не укладывалось, что общество может успешно развиваться и достигнуть очень высокого уровня, не используя ни паровых машин, ни электрических двигателей; не создавая гигантских электростанций и ядерных реакторов; не вырубая леса, не загрязняя реки и моря. И, самое главное, в этом Мире полностью отсутствует главный источник загрязнений и опасности — транспорт. Нет полчищ автомобилей с их букетом вреднейших выбросов, нет паровозов и тепловозов, нет самолетов. Они здесь просто не нужны. Единственный вид транспорта, укоренившийся здесь, лошади. Ими пользуются для неспешных поездок на близкие расстояния. Например, при перегонке стад или на охоте.

Охота здесь из средства добычи пищи преобразовалась в спорт. Охотники и добыча состязаются на равных. Местные жители на охоте используют только копья и луки. Причем никогда не прибегают в этих случаях к телекинезу, чтобы направить стрелу точно в цель. Попал так попал. А промазал, значит, промазал.

Много столетий назад этот народ выбрал свой путь развития и на этом пути добился таких успехов, что многим Фазам было чему у него поучиться. Я не говорю о биологии, генетике и медицине. Здесь они, вообще, вне конкуренции. Но и в таких науках как физика, математика, химия, жители этой Фазы не только не отстали от других, но в некоторых областях даже вышли вперед.

Университетское образование здесь всеобщее и обязательное. Правда, оно носит некий, наполовину заочный характер. Семилетний курс обучения может быть растянут на пятнадцать, двадцать лет, а может быть пройден за три, четыре года. Здесь никто никого не торопит и не подгоняет. Ор Кинбрус имеет степень, соответствующую доктору, в области генетики. Ора Кинбрус — кандидат биологии. Стури пишет диссертацию по истории. Дела и Клета учатся на медицинском факультете, а Кист — будущий химик. Он хочет работать с отцом и разработать такие кормовые добавки, чтобы кожа животных заранее приобретала нужный цвет.

Лена выражает сомнение в успехе этой затеи. Кист улыбается и показывает на свои желтые колготки:

— Они сплетены или сотканы гусеницами каха, маленькими бесцветными червячками. Раньше каха выделяли только белые нити, и изделия, сформированные ими, приходилось потом окрашивать. Пятьдесят лет назад ор Гонц и ор Перус разработали для каха пищевые добавки и произвели необходимые генетические воздействия. Теперь имеются семейства каха, выделяющие нити всех цветов видимого спектра.

Интересная беседа заканчивается поздним вечером. Мы расходимся по своим помещениям. Лена принесла в нашу комнату транслятор, и мы с ней долго любуемся записями выступлений звезд сексуального театра. Как я и предполагал, это не имеет ничего общего с порнографией или эротическими шоу, которые я наблюдал в других Фазах. Иногда Лена останавливает запись, и я без ложной скромности могу сказать, что у нас с ней получалось не хуже. Ну, если и хуже, то ненамного.

Когда мы сидим за завтраком, ор Кинбрус объявляет, что ор Гелаэн уже прибыл и ждет нас в центральном зале. Мы быстро сворачиваем трапезу и порываемся бежать к долгожданному гостю. Но бдительная ора Кинбрус останавливает нас и заставляет съесть по чашке целебных ягод. Возражать не приходится. Работа работой, а курс лечения прерывать не следует. Здоровье превыше всего.

Пожалуй, пока я нахожусь в этой Фазе, я не устану дивиться ее достижениям. «Старейший» житель выглядит никак не старше Пятидесяти лет. Даже моложе. Его длинные, черные как крыло ворона волосы совершенно не тронуты сединой. Сколько же ему лет на самом деле?

Когда ор Гелаэн встает нам навстречу, я поражаюсь еще больше. У него стройная, спортивная, почти атлетическая фигура. На лице никаких морщин, лишь в уголках глаз небольшие складочки. Его одежда: рубаха, колготки и сапоги, выдержана в светло-бежевом тоне. Кроме того, на плечах накинут длинный плащ из тонкой кожи бежевого, с розовым оттенком цвета. Плащ на воротнике и по нижнему краю отделан рыжим мехом.

Ор Гелаэн приветливо улыбается нам. Но я, увидев его улыбку, невольно вздрагиваю. Слишком уж она напоминает…