Страница 8 из 63
Патруль взял нас в окружение, и мы пошли. Иоханна гордо так вышагивала. Принцесса, ёптыть! Будь я на месте этих солдат, я бы ни за что не поверил, что она жертва разбоя! Слишком уж наглая и не испуганная. Как бы нас за шпионов не приняли.
О том, что мы приближаемся к лагерю, понимаю задолго до того, как мы его увидели. Я его унюхала, и меня затошнило. Наши серьезные и мрачные (и неважно, что лет так на восемь меня младше) сопровождающие гордо топают рядом, придерживая прикрепленные к поясу ножны, и совершенно не обращают внимания на выражение моего лица. А жаль.
— Госпожа, с Вами все в порядке? — интересуется Лин. Ну хоть кому-то есть до меня дело!
— Пахнет, — стону я, прикрывая нос рукой. Ну да, у меня всегда была проблема с запахами. Вот смотреть я без содрогания могу на что угодно, при условии, что оно не воняет.
— Ветер в нашу сторону! — поясняет один из мальчишек.
Да мне все равно, в какую!
— Что там так воняет? — не удержавшись, спрашиваю я, и тут же получаю несколько удивленный ответ:
— Отхожие ямы.
Ой, спасибо! Мне тут же стало гораздо легче! Хотя, с другой стороны, а вот не надо было глупые вопросы задавать для того, чтобы потом на них тупые ответы получать. Отхожие ямы! А то я запах не различаю. О, боги! Куда я попала? Зачем? Смотрю на Лина — тот, судя по его физиономии, старательно пытается спрятать поглубже испытываемое им ехидство. Вот мелкий гаденыш! Ну ладно, я тебе еще отомщу. Ты у меня еще поймешь, что такое быть слугой при избалованной барышне. А я, знаете ли, очень избалованная. Вот сейчас я тебе и устрою.
— Ах! — восклицаю, — я, кажется, ногу подвернула!
Лин бросается было ко мне посмотреть, что там с моей ногой, но быстро соображает, что для слуги пощупать щиколотку госпожи без ее разрешения — слишком уж вольный жест.
— Лииин! — капризно произношу я, — возьми меня на руки!
У Эрраде-младшего глаза округляются. Ну да, телосложение у меня отнюдь не субтильное. И рост достаточно высок. Ну и что? Это повод отказать мне в такой невинной просьбе?
— Я… — растерянно шепчет Лин, а я гляжу на него со злорадством. Ну, вот только скажи мне, что ты меня не удержишь! Я же над тобой век после этого издеваться буду! Видимо, княжич понимает это и без моих пояснений, потому что с горестным вздохом подходит ближе, протягивает ко мне руки, после чего получает от меня быстрый удар по ладони.
— Фу! — заявляю, морщась, — ты грязный! Нет! Я как-нибудь и так дойду без твоей помощи.
Лин делает вдох, и некоторое время не дышит. Наши сопровождающие наблюдают за сценой с интересом. Ну, один с интересом, а другой — с негодованием. Ой, можно подумать, кто-то здесь интересуется чьим-то мнением!
Я гордо иду впереди. Лин тащится справа от меня, что-то бормоча себе под нос. А вот даже и не собираюсь прислушиваться!
— Мы пришли, — заявляет, наконец, один из сопровождающих нас мальчишек. А то я не вижу!
Передо мною лагерь. Если бы я еще что-нибудь в этом понимала! Это просто большая вытоптанная открытая площадка, огороженная наспех состряпанным частоколом. И всюду люди. Практически одни мужчины. Женщин вижу лишь двух, и то такой внешности, что мне даже описывать их не хочется. К запаху отхожих ям прибавляется тяжелая вонь от животных, аромат готовящейся пищи, запах дыма. В общем, густое такое амбре.
Люди вокруг одеты — кто во что горазд. Лишь несколько человек облачены во что-то, напоминающее униформу — во всяком случае, цветом — одежда у них серая. У остальных из серого разве что некоторые элементы в обмундировании — у кого штаны, у кого длинные, до колен куртки, у кого — просто повязки на рукавах. Да, судя по всему, это войско собиралось в спешке. Но все же чувствуется в собравшихся здесь воинах какое-то стремление к упорядоченности. Каждый занят своим делом. Кто-то торопится куда-то — весьма целеустремленно. Кто-то просто сидит у костров, начищая оружие и доспехи. Вот там, справа, группа мужчин тренируется, вроде бы. Слева я вижу спорящих, а может, что-то обсуждающих военнослужащих. Они одеты несколько иначе, чем остальные. В частности, на них юбки, а не штаны. Может, наемники? Не знаю. Нас ведут мимо всех этих людей, и мало кто обращает на нас внимания. Ну, не считая некоторых любителей женского пола, считающих необходимым, не отрываясь от дела, сопроводить мое появление не вполне приличными комментариями, и еще одного, которому явно больше понравился Лин. Княжич делает вид, что он временно оглох, и не понимает, в какой именно позе ему порекомендовали предаться плотским утехам. И с кем — тоже не понимает. Кир вообще изображает из себя комнатную собачку — молча трусит возле ноги и лишь ушами время от времени подергивает.
Наконец, нас передают с рук на руки невысокому плотному мужчине в годах, одному из тех, кто в форме, со словами:
— Вот, нашли. Шарились там. Говорят, их ограбили. Эта вот вроде благородная.
Мужчина, прищурившись, некоторое время нас разглядывает, после чего сообщает:
— Ну да, на благородную смахивает. Госпожа, как Ваше имя?
— Иоханна Сампонийская! — гордо задрав нос, сообщаю я. — А это мой слуга, Лин.
— Угу, госпожа Иоханна, я пока Вас в гостевой шатер определю. А потом решим, что с Вами делать. А этот вот со мной пойдет.
— С чего бы это! — возмущаюсь я, — это мой мальчик, и никуда он с тобой не пойдет. Кто ты такой, вообще, чтобы лишать меня прислуги? А если он мне понадобится, кого мне звать на помощь, кого-то из этих мужланов?
— Да хоть… — пояснил этот, вот тоже теперь не знаю, как его назвать. Потому что он такое предложил мне позвать, что я не то, что воспроизвести, я и вообразить такое не могу!
И вот тут я вполне естественно, потому что от всей души, начинаю орать:
— Да как ты смеешь?! Ах ты, тварь! Я хочу поговорить с твоим начальником. Немедленно! Да я…
И на этом месте благополучно затыкаюсь, потому что ну ничего страшного я с ним сотворить сейчас не могу. Вообще ничего! Разве что велеть Киру его покусать? И что после этого? Даже если предположить, что мой жених на это согласиться? Что тоже вряд ли. А ничего. Кира прибьют. Со мной и Лином сделают что-нибудь из предложенного чуть ранее перечня. И при этом совершенно необязательно мне организуют встречу с этим полумифическим начальником.
А потому я резко прекращаю орать, морщу нос и пытаюсь выжать из себя хотя бы парочку слезинок. Лин наблюдает за этим с интересом, но не вмешивается. Спасибо и на этом.
Хлюпаю носом. Хлюпается плохо, но стараюсь.
— Не забирайте его, пожалуйста, он мне очень нужен….
— Мы с ним побеседуем, и он вернется.
Мерлин-младший бросает на меня обеспокоенный взгляд, но, естественно, подчиняется грубой силе. Не в том мы положении пока, чтобы протестовать и заявлять о своих правах иным способом. Да и прав-то у нас здесь каких-либо нет.
— А почему это они Лина уволокли, а меня здесь оставили? — интересуюсь я у Кирдыка, едва мы остаемся одни в шатре.
— Он мужчина, — меланхолично отзывается пес.
— И что?!
— Ну что может интересного сказать избалованная высокородная девушка? То ли дело ее слуга. С ним и поговорить можно по-человечески.
— Это как? — ужасаюсь я.
— По-разному, — уклончиво отвечает Кир.
— Они будут его бить?!
— Сразу? Вряд ли. Просто потолкуют. Не волнуйся, Ханна, он скоро вернется.
Ну да, не волнуйся. Легко ему говорить — он Лина на дух не переносит, а мне этот рыжий мальчишка, может, еще дорог, как память.
— А что это твои подчиненные так на меня подозрительно смотрят? Я как-то не так себя веду? — спрашиваю я. Это второй вопрос, который не дает покоя.
— Немного да, — коротко отвечает пес и начинает задней лапой чесать себе ухо. Я аж засматриваюсь, но все же решаю уточнить:
— Немного в чем?
Кир бросает на меня смущенный взгляд, встряхивается и продолжает пояснение:
— В частности, армия моего отца формировалась не по сословному принципу.