Отцы и деды

Странно, странно, почему я не думала об этом раньше?

Решив, что мне жизненно необходимо срочно поговорить с Мерлином-младшим, я возвратилась в обеденный зал. Все уже приступили к чаепитию.

— Ага, — говорит отец, — вернулась. Проветрилась?

— Ханночка, с тобой все в порядке? — встревожено спрашивает мама.

— Да, — растерянно отвечаю я, — Лин, пойдем, нам с тобой поговорить надо.

— Именно сейчас? — грустно отзывается Лин, бросая полный сожаления взгляд на кусок торта.

— Это очень важно, Мерлин, — тихо проговариваю я.

— Хорошо, — вздыхает княжич, — идем. Куда?

Я беру его под руку и веду в свою беседку. От Лина пахнет… Лином. И еще ванилью. У него плечо такое мускулистое, приятно держаться. Как и все тело… Я вспоминаю Лина в душе и вздрагиваю. Вот если бы…

— Ханна, что с тобой? — спрашивает княжич, — ты как-то странно себя ведешь.

— Я кое-что поняла, — робко отзываюсь я, — я должна поговорить с тобой.

— Я понял, что должна. О чем?

— Мы сейчас придем в беседку, и там ты все узнаешь.

— Ханна, ты темнишь, — немного раздраженно отзывается Лин, но все еще идет со мной.

И вот она — цель. Мы стоим в беседке. Я — напротив Лина, близко-близко к нему. Княжич чуть выше меня и, наверное, с ним было бы очень интересно целоваться, удобно. Я поднимаю руку. Медленно-медленно. Я хочу провести пальцами по щеке Эрраде… Глаза Лина округляются. И тут я слышу:

— Молодец, принцесса. Привела-таки.

И снова, вот дежа вю, мужской силуэт, движения рук. Младший Эрраде отстраняется от меня и звенящим от возбуждения голосом заявляет:

— Я готов, господин! Они в малом обеденном зале. С ними Мерлин, но без своего магического предмета. Мы можем убить всех сразу.

Что за ерунда? Я дергаю княжича за рукав.

— Лин, ты с ума сошел? Ты что несешь?

Мерлин-младший переводит на меня задумчивый взгляд:

— Ее я тоже должен убить, господин?

— Возможно, — отвечает собеседник, — но не здесь. Мы возьмем ее с собой.

Сильные пальцы Лина вцепились в мое запястье (вот точно будут синяки!), и мы, вместе с ним и явно заколдовавшим княжича магом перемещаемся. Я помню этого человека. Таурисар.

Сижу, собираюсь съесть торт. Зулкибарский повар готовит лучшие торты во всех мирах! А этот — с ванилью, мой любимый. Но тут возвращается блонда эта, на папу обиженная (хорошо, что не на меня) и прямо ко мне топает.

— Лин, пойдем, нам с тобой поговорить надо.

Я сначала даже не нашел что сказать от удивления. Голос у принцессы тихий такой, почти ласковый и настойчивый. Видимо ей до смерти необходимо поговорить со мной. Интересно о чем? Надеюсь, ее вдруг с перепугу не осенило, что надо за меня замуж выйти, чтобы увильнуть от работы, которую ей Вальдор придумал? Жениться я не готов. Тем более на Иоханне. Даже не смотря на мои фантазии о том, как она меня языком по ладошке… Но, пожалуй, поговорить можно. Вдруг ей что-то другое от меня надо, а я тут размечтался, что она замуж захотела.

Идем мы, значит, по парку, принцесса на руке у меня повисла и как-то непривычно прижимается. Ну, то есть прижимается-то она привычно, ко мне так дамы не раз прижимались, но что бы блонда эта? Что с ней?

— Ханна, что с тобой? Ты как-то странно себя ведешь.

— Я кое-что поняла, я должна поговорить с тобой.

Да, она вот кое-что поняла, а уже вообще ничего не понимаю! Что с ней такое?

— Я понял, что должна, — отозвался я и, набравшись терпения, спросил, — о чем?

— Мы сейчас придем в беседку, и там ты все узнаешь.

— Ханна, ты темнишь, — я уже психовать начал от ее странного поведения, но решил дать ей доиграть это представление до конца и позволил привести себя в беседку. Еще одно из любимых местечек Ее Высочества, типа подоконников.

Зашли в беседку, Ханна меня, наконец-то, отпустила и встала лицом ко мне. Очень близко. Я честно постарался в глаза ей смотреть, а не в вырез на платье. А она подняла руку, как будто собралась меня по лицу погладить. Это что же это такое происходит? А в глазах у нее… мама! Кажется, кто-то мило пошутил и принцессу ко мне приворожил! Нет в глазах ее чувств никаких, только пустота. Не глаза, а два безжизненных голубых омута. Красивые надо признаться, глаза и не будь это Иоханна, я бы задумался о том, чтобы воспользоваться удачным стечением обстоятельств. Я уже хотел ее за руку взять и отвести обратно во дворец, пусть папа разбирается, что именно и кто с принцессой зулкибарской сделал. А заодно и доказывает королю, что это не я!

— Молодец, принцесса. Привела-таки.

Иоханна вздрогнула и как будто в себя пришла, во всяком случае, взгляд стал осмысленным. Я оглянулся. Смотрю, проход в беседку загораживает старый знакомый — Таурисар собственной персоной! И не побоялся же явиться сюда, когда во дворце четыре мага и не слабых при том! Хотел я ему гадость сказать, а заодно и атакующим запустить, но вдруг…

Что же это я делаю? Чуть на своего наиглавнейшего господина и повелителя руку не поднял! Что на меня нашло? И почему я здесь стою? Мне же надо скорее обратно в обеденный зал, порешить всех магов, чтобы господину моему не мешали, а я тут с блондой этой не понятно чем занимаюсь!

— Я готов, господин! — воскликнул я, спеша порадовать Таурисара. — Они в малом обеденном зале. С ними Мерлин, но без своего магического предмета. Мы можем убить всех сразу.

Кажется, господин мой доволен. А Иоханна меня за рукав дернула и зашипела:

— Лин, ты с ума сошел? Ты что несешь?

Посмотрел я на нее и задумался. Она мешает господину или не очень? Убивать ее не хочется, но если понадобится, то я готов!

— Ее я тоже должен убить, господин?

— Возможно, но не здесь. Мы возьмем ее с собой.

Ну, с собой, так с собой. Взял я принцессу за руку покрепче и мы телепортировались в обеденный зал. Господина я тоже прихватил, он же сам не смог бы туда переместиться, там защита стоит от всех магов, кроме придворных и нас — Эрраде.

Глава 25

Едва мы появились, молоденькая волшебница, которая стояла перед Вальдором, подскочила, как ужаленная и швырнула в нас заранее заготовленное ловчее заклинание. Если бы Таурисар не отзеркалил его обратно в девчонку эту, то наше дело могло закончиться раньше, чем началось бы. Команды убивать эту шмакодявку не было, так что я не стал на нее силы тратить, и пока она выпутывалась из собственной ловушки, барахтаясь, словно муха в паутине, я оттолкнул Иоханну, чтобы не мешалась, и врезал по волшебнице оглушающим. Попал точно в лоб. Очнется с головной болью. И мало ей! Нечего было пытаться нам мешать.

— Оставь девчонку, убей Эрраде! — скомандовал господин.

Я послушно повернулся к родителям.

— Терин, что за хрень он на Лина повесил? — взвизгнула мать.

Вот с нее, как с самой крикливой и начну. Стал я плести заклинание, чтобы уж наверняка сразу ее так приложить, чтобы не поднялась, но она первая атаковала.

А вот хрен ей по всей морде! Знаю я такое атакующее, куда ей, предметнице недоделанной, самоучке несчастной, со мной сравниться? Ударил я по ней "ледяным ветром", она отбилась, но как-то вяленько. Устала? Ну да, она же недавно с Козюлиусом билась.

Я уклонился от летящего в меня каменного бюста какого-то и прежних зулкибарских правителей. Отец не блещет разнообразием, только и может, что камни ворочать. Старый дурак, если тебе так хочется предметами кидаться, то давай покидаемся!

Тут дед из пьяного забытья вышел и возмутился:

— Да что ж ты делаешь, сопля зеленая?

Вот кого проще простого уничтожить! Он же беспомощный совсем, без магического предмета. Хотел я его испепелить, да мать помешала, поставила на него защиту, а потом и вовсе куда-то телепортировала вместе с собутыльником этим его вонючим и Колей… Коля? Что здесь Коля делает? А я что делаю? Ну-ка стоп!

— Не может быть! В чем дело? — это заверещал Таурисар, смешно размахивая руками. Вот же псих одиночка! Смешно даже…