Убить казика

– Вот как раз здесь у комиссара обычно и вырастают рога!

– Тогда я понимаю, в чем дело. Соотносить комиссара с рассерженным Князем вовсе не стоит.

Но такой способ был найден только тогда, когда навы совершенно отчаялись. Они уничтожали казиков всеми видами атакующей магии, но их противники становились все злее и многочисленнее. Чем более страшные заклинания применяла Навь, надеясь отвадить казиков от Цитадели, тем изворотливее и коварнее становились те. Проблема вредителей, несмотря на свою внешнюю смехотворность, перевешивала уже по важности практически все прочие проблемы Нави. Наконец, все силы, все лучшие умы Темного Двора были брошены на ее решение.

Тем временем комиссар с помощью лично составленных арканов пытался подчинить себе враждебные орды.

– А вот здесь, по‑моему, стоит ввести индивидуальную тему комиссара… Ты спишь?

– Нет… Еще нет. Давай попробуем.

Рада на мгновение задумалась над тем, как бы поэффектнее переключить внимание зрителей на впечатления комиссара Темного Двора. Потом провела над созданной иллюзией раскрытой ладонью и продолжила: – Так… Степь, видимая с высоты навского роста, слышен шум шагов. Вдалеке виднеются заснеженные вершины Кавказских гор. Изображение слегка смазано для создания эффекта яркого жаркого дня. И почти без паузы вступает мужской голос:

«В сопровождении отряда гарок я отправился на поиски гнезда казиков. У меня были некоторые знания о биологии этих существ, но я с немалым трудом настроил на их поиск заклинание. Единственное, что меня смущало – это их численность. Если даже разведотряды их были столь огромны, сколько же их должно оказаться в горах? В том, что казики – животные стайные, на тот момент не сомневался никто. Слишком организованно было их нашествие, слишком слаженно они действовали. Казики яростно мстили за своих убитых и покалеченных соплеменников и общались между собой звуками разного тона и длительности, а иногда выдавали целые музыкальные фразы. Мне казалось даже, что казиков вполне можно назвать условно‑разумными животными, вроде местных насекомых. А это значило, что их возможно подчинить и в дальнейшем использовать в качестве ударной армии или мощной защиты. В том, что нам будет от кого защищать наш прекрасный новый мир, я был уверен – такова наша линия, как говорит мой знакомый философ Сааведра. И вот в один далеко не лучший в моей долгой жизни день нам посчастливилось, наконец, обнаружить крупное скопление казиков неподалеку от Цитадели. Возможно, они готовили очередной рейд и только это спасает меня от ужасных угрызений совести. В таком случае, отряд пожертвовал собой не напрасно – их гибель позволила сорвать планы казиков.

Мы медленно, стараясь не привлекать излишнего внимания, передвинулись ближе и увидели, что долина, на которую указало поисковое заклинание, полностью занята нашим убогим, но многочисленным противником. Их копошащиеся, мерзкие тела закрывали траву и землю. Редкие деревья были обглоданы до толстых стволов. Вся эта неизмеримая толпа пищала, словно переругивалась, суетилась и колыхалась. И тогда я решил использовать свою магическую разработку, которую я назвал «анализатором речи». Я активизировал аркан и жестом приказал гаркам ждать и не открывать своего присутствия. Так мы стояли минут двадцать – не шевелясь, под палящим земным солнцем. И я слушал невнятные переговоры животных. Я с трудом улавливал нюансы их общения. Слух казиков был гораздо тоньше моего. Если я был способен воспринимать пятнадцать музыкальных тонов, то диапазон, используемый ими, включал в себя не менее восемнадцати. Казики толкались и шумели, перекрикивая друг друга и периодически я терялся, пытаясь разобраться в этой чудовищной атональной какофонии. К счастью, язык казиков оказался сравнительно простым и я без труда запомнил основные понятия, используемые ими. Самым часто повторяемым из них было понятие «свободная еда». Чуть реже – «еда, за которую надо биться». И третье – «уничтожить‑и‑расплодиться» или, что, наверное, будет точнее «занять территорию противника».

Это был мой шанс снова завоевать расположение князя. На основе данных, полученных с помощью анализатора, я на месте создал аркан‑переводчик и решил обратиться к животным с приказными формулами на их языке. К сожалению, часть их слов казалась мне совершенной бессмыслицей и употреблялась, на мой взгляд, совершенно хаотично. Очевидно, это меня и подвело.»

За окном в комнату все также стучали капли дождя. Монотонный голос Рады убаюкивал девочку. Закрыв глаза и уже почти заснув, она думала о своем дебюте.

Фата Капитолина была сосредоточена и спокойна. Предварительный просмотр самостоятельных работ девочек к утреннику шел своим чередом. Делая карандашом пометки в толстом, потрепанном блокноте, ректор кивала, хмурилась, делала замечания расшалившимся ученицам, но при этом думала не столько о работах, сколько о характере самих учениц. Младший поток оказался на редкость конфликтным и несобранным. Слишком домашние дети, не привыкшие еще к дисциплине, не приемлющие компромиссов. Слишком много немотивированной агрессии, которую они еще не умеют подавлять.

– Можно? Можно я тоже скажу? – четырехлетняя Владислава приплясывала от нетерпения и тянула руку.

– Ты что‑то подготовила? – удивилась фея Акулина.

– Да, да! – радовалась девочка.

– Хорошо, мы тебя слушаем, – Капитолина улыбнулась благосклонно.

Владислава повернула к залу сияющую мордашку и с чувством продекламировала:

Зал дружно грохнул.

– Я не буду выяснять, кто из старших подучил Владиславу прочитать нам эту гадость, – ровно сказала ректор Школы Золотого Озера, дождавшись тишины. – Но я надеюсь, что больше ни одна из вас не позволит себе подобных выходок.

В аудитории медленно стихли последние смешки, больше уже похожие на нервные хихиканья, нежели на здоровый детский смех. Фата Капитолина обвела девочек спокойным взглядом и сделала знак приблизиться. Несмело разноцветная стайка переместилась поближе к ректору. Капитолина взяла за руку стушевавшуюся Владиславу и поднялась со стула.

– А им, им что, обидные анекдоты про нас рассказывать можно? – звонким голосом выкрикнул кто‑то из задних рядов.

– Далеко не все могут позволить себе открытое хамство и высокомерие по отношению к соседям по планете, – Капитолина повысила голос, чтобы всем без исключения ученицам было слышно, что она говорит. – И только тот по‑настоящему мудр, кто не показывает своему противнику ни истинного своего отношения, ни своего ума. Я хочу, чтобы вы очень хорошо запомнили это. Наш Дом уникален, потому что только у нас политическим лидером всегда становится женщина. И наша магия – исключительная привилегия женщин. Нас с вами, девочки. Как вам, должно быть, хорошо известно, Темный Двор и уже упомянутый сегодня Орден предводительствуется мужчинами, и мужчины – их основная боевая сила. Они не привыкли серьезно относиться к женщинам. И чем дольше навы и чуды считают нас слабыми и глупыми блондинками, тем лучше для нас. Их Дома, бесспорно, сильнее, но они – мужчины и в этом их слабость. Очень многие полководцы проигрывали свои битвы только потому, что недооценили противника.

Последние свои слова фата договаривала уже негромко. В зале стояла мертвая тишина.

– А теперь продолжим, – выдержав паузу, сказала Капитолина. – Невзора, будь добра, продемонстрируй свои достижения в области творения иллюзий. Я надеюсь, ты не посрамишь своего звания лучшей ученицы потока.

Невзора с достоинством кивнула и подошла к столу. Под руками отличницы на его поверхности сгустилась тьма. В самом ее сердце под негромкое музыкальное сопровождение – Вагнер, «Полет Валькирий» – натужно рефлексировала парочка навов. Один – в черном балахоне. Второй – в костюме цвета сливочного мороженого. «Он не хочет меня видеть!» – со слезою в голосе говорил первый. «Не тревожьтесь, Князь» – отвечал второй, – «Испейте лучше кофею…»