Тотальная угроза

Пошел Матвей, потому что единственный знал, где находится транспортный участок и как завести подъемник, Ренегат и Картазаев, который сам вызвался, но которого Гус предупредил, что если что, девушку он ему передаст по частям. На самом деле Картазаев больше всех был заинтересован, чтобы обходчик их ненароком не подставил.

Каким бы великим не казался склад, он был ограничен пространством могильника. К тому же рельсы не позволили им заплутать и спустя пару поворотов вывели к свободному пятачку с несколькими стоящими штабелерами и ричстакерами с надписью SPRUT. Тут же высилась стеклянная будка.

В этом месте обходчик сделался суетливым и быстрым, за ним попросту невозможно было уследить. Под предлогом, что нужно взять ключи, он нырнул в будку и вот уже в его руке темная литровая бутыль.

— Мальвазия! — пояснил он.

Слово неприятно кольнуло. Именно так Ники называла сорт вина из Экс-ан-Прованса, обладавшего, как она уверяла, колдовскими свойствами. Матвей что-то прочитал у него на лице, потому что счел за лучшее торопливо пояснить:

— Спирт. По инструкции положено. Здесь нельзя долго находиться. Вы ведь хотите, мужики, чтобы ваши епишки нормально функционировали?

Ренегату было все равно, он услышал волшебное слово "спирт". На Картазаевское "Не пей!" дико заорал и даже взмахнул прикладом. При желании Картазаев мог уложить его, нет, не одной левой. Под ногами лежали талрепы, это такая железяка с почти мясницкими крюками с обоих концов и стропы, те же устрашающие крюки только на цепях. В принципе, обошелся бы даже кулаками, но трудно до морды допрыгнуть. Ренегат ростом за 2 метра, тощий, с отвислыми как у обезьяны руками. Нет, лучше, пожалуй, талрепом. Но не сейчас. Очень хотелось узнать, на что способен дед.

Обходчик сунул ему ключ, велев заводить и подвезти машину, а сам сел разливать. Картазаев скрипнул зубами. Его полковника используют как мальчика на побегушках. Как оказалось, это не самое страшное.

Подъемник мачтового телескопического типа фирмы GOLEM кроме рельса опирался на колеса с полиуретановым покрытием. Тут же была лебедка с моторедуктором, позволяющая забраться на самые верхние ярусы.

Не успел Картазаев завести подъемник, как в стороне будки раздался шум разбивающегося стекла и короткий вопль.

Началось, понял Картазаев.

Сунув ключ в карман, он вернулся и еще издали заметил поникшего за столом Ренегата. Матвея не было. Откровенно говоря, он был уверен, что Ренегат мертв, однако стоило ему сунуть руку к шейному пульсу, как покойник вскинулся и издал неприятный утробный звук.

Картазаев отступил к стене будки, а Ренегат повернул к нему лицо, и полковника точно током дернуло. У долговязого не было ни бровей, ни самих глаз. Гладкое место на лице. Вместо носа два отверстия, закрытых кожистыми клапанами, которые открывались во время крика, шедшего из глубины тела, казалось, из самих кишок.

Ренегат наугад махнул руками, ставшими вообще безразмерными и болтающимися, словно на веревках. Картазаев поднырнул под загребущую пятерню, словно решив вспомнить забытую игру в салочки. Рука прошла над самым затылком, и он почуял в том месте неприятный холодок. Он словно вернул полковника к действительности, заставив вспомнить о Матвее. Поэтому не увидев, а лишь почувствовав некое присутствие за окном будки, он сразу перевалил через перегородку, разделявшую будку надвое.

Пули, выпущенные обходчиком, из Ренегатского автомата прошили то место, где он только что находился. Картазаев полз вдоль перегородки, а сверху летели осколки окон. Он полз до тех пор, пока длинная нескончаемая очередь, наконец, не стихла. Матвей высадил все, до железки.

Улучив момент, Картазаев перепрыгнул перегородку обратно и увидел изумленное лицо объездчика в разбитом вдребезги окне.

— Живой! Епишка тебе в дышло! — закричал тот и швырнул в него бесполезным теперь оружием.

Ну, это ерунда, не пули. Картазаев, легко увернувшись, выскочил следом. Обходчик улепетывал во все лопатки, стремясь затеряться в одной из многочисленных транспортных галерей. А там стоило забраться в один из поддонов, тогда его вовек не найти.

Картазаев почти нагнал его, но в этот момент Матвей, обернувшись, плюнул ему под ноги, все произошло так быстро, что он не успел отвернуть и наступил, чего делать ни в коем случае нельзя было.

Ногу точно шилом проткнули. И что обидно, до обходчика всего пара шагов оставалась.

В запале он еще пытался бежать, наступая на больную ногу. Лучше бы он этого не делал. Едва он наступил на нее, боль прострелила до самой шеи, и его так скрутило, что он загремел в полный рост, даже не успев подставить руки, чтобы смягчить удар, как он не убился об рельс, одному богу известно.

Через секунду нервные центры поразил полный паралич. Он не мог пошевелить даже пальцем.

Видя, что опасность миновала, обходчик остановился, постоял, тяжело отдышиваясь и зло зыркая на лежащего. Все это Картазаев видел снизу вверх одним глазом. Потом неспешно вернулся, присел у самого лица, донося густой настой застарелой мочи и пота.

— Ну, че отбегался, епишка?

Для верности ткнул пальцем в лоб (а мог и в глаз), и башка Картазаева безропотно отвалилась. Полковник отдал 20 лет оперативной работе, но еще никогда не чувствовал себя таким беззащитным, даже когда сидел с женщиной-змеей в одной камере.

— Отъепишить бы тебя, да времени нет, — обходчик сплюнул, целя ему на лицо.

Попал, сволота.

— Как ты меня достал, Придурок! Ты ж мне не верил? Не верил. Ни секунды не верил. И все время про ловушку думал. Думал, а шел. Дурак! Сейчас дыхалку начнет сводить, и ты сдохнешь, не сходя с этого места в рвоте и гавне. Я бы посмотрел, да зрелище больно чижолое, и времени нет. Карга ждет. Пора девственницу епишить, да пацанье мясо печь.

Картазаев сразу понял, о ком идет речь. Пытался хоть что-то сказать, задержать этого урода, но все что ему удалось, это затрястись словно в падучей. Изо рта вырвалось мычание.

— Ишь как вскинулся, — делано удивился обходчик. — Да, да, про твоих знакомцев говорю. Про девку и пацана. Если б не Карга, давно бы их съел. Не положено по гримуару! Ритуал! Покедова. Счастливо тебе околеть.

И он ушел.

А Картазаев остался околевать.

Чертова баба Ники! Не могла сказать, насколько все серьезно. Вместо того чтобы минеты делать по всей длине, лучше проявила бы настойчивость. Вон ее подарки, в разгрузке. И что толку?

Так как голова была наклонена, то он увидел торчащий хвостик из "лифчика". Насколько он помнил, это была вяленая змея в листе майорана. По утверждению Ники великолепный антидот. Только как его достать, если не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой.

А языком?

Он сделал усилие, и его язык, повинуясь команде, стал проталкиваться сквозь застывшие неживые губы. Он весь взмок, пока ему это удалось. Он не думал о том, что будет, когда дотянется, если дотянется вообще. Вот если бы он еще мог язык в аркан сворачивать!

Но этого не пришлось делать. Едва он дотянулся до мяса, как оно словно прилипло к языку, и ему оставалось втянуть его в рот подобно лягушке, к длинному языку которой намертво прилипла муха.

Он жевал змею сначала тяжело, потом все энергичней. От жевания во все стороны стрелами бежало тепло. Оживала кожа, мускулы. Сначала ожили пальцы, потом руки. Хоть болезненно хотелось лежать, он заставил себя сгруппироваться и сесть.

Тяжело повернулся в сторону ушедшего обходчика. Пришла пора и епишку отъепишить!

Едва получив возможность двигаться, Картазаев вернулся к будке. И как раз вовремя. Обходчик "стреножил" Ренегата. Со слепого были сняты штаны. Матвей взгромоздился ему на загривок и хлестнул по голой заднице прутом. Ренегат "поскакал".

Картазаев только зубами скрипнул. Первой мыслью было гасить колдуна, но как уже упоминалось, он никогда не поддавался на первый позыв души. Все это относилось к чисто эмоциональным вещам и какой-либо практической ценности не представляло.

Транспортные галереи могильника имели радиально-кольцевое строение. Обходчик двинулся сначала по радиальной галерее, затем свернул на кольцевое ответвление. Дождавшись, пока тот скроется за углом, Картазаев последовал за ним.