Собака Кантерсельфа

Он пробовал водку, целиком изготовленную на правительственных участках, начиная процесс с выбора семян самой сахарной свеклы в мире и кончая производством тары из экологически чистых опилок.

Президентская водка являлась образцом абсолютно стерильной экологии, но Темнохуд счел за моветон пить перед встречей с президентом. Вместо этого он незаметно лицезрел официантку, когда она ставила поднос. Несмотря на строгость в одежде, было в ней что-то остро сексуальное. Исконно женская красота.

Когда она ушла, Темнохуд обратил взгляд на украшающие стены гобелены. 18 век.

Раритетная вещь. Только у двоих в мире есть работы этого живописца. У Президента и у него. При первом посещении Розовой комнаты ее убранство так понравилось Темнохуду, что он захотел себе точно такую.

Строить копию в России он не стал, как и всем бизнесменам его круга ему не очень нравилась эта страна. Тогда он воздвиг вторую Розовую комнату в своем шале на Лазурном берегу. Из окон его розовой комнаты видно не шпили кремлевской стены, а самое теплое море в мире – Средиземное. Оно кажется сошедшим из легенд средних веков, которыми так богата его история. Голубое с отливом в зеленое, такое, каким моря изображает художники в картинах-фэнтези.

Жил в 19 веке такой нынче модный художник Трентиньян Кипридис. Писал только Средиземноморье, но как писал. Божественно. Населял его русалками, подводными богами, которых сам же и выдумал. Было в его картинах что-то не от мира сего.

Оно и понятно, когда у самого проблемы с головой. Когда Кипридис окончательно спятил, он сжег почти все свои картины. Чудом уцелели 18 работ. Коллекционеры гонялись за ними, несмотря на то, что стоимость каждой превышала восемьдесят миллионов долларов. 9 картин находились в Кремле, остальные 9 Темнохуд купил и поместил в шале. С последней имел место сумасшедший торг на аукционе в Лондоне, шейху Афзалу стало плохо прямо в зале, когда он понял, что не сможет повесить картину у себя в спальне и заниматься сексом напротив куска полотна стоимостью в сто миллионов долларов.

Темнохуда никогда не заставляли долго ждать приема, но его всегда немного напрягало, что, задумавшись, он может пропустить момент, когда появится президент. Однако за все время это не произошло ни разу.

Словно некий импульс предшествовал появлению президента. В комнату сквозь стены сначала проникала аура, не видимая, но чувствительная. Аура абсолютной власти, подкрепленной всей мощью государственной машины. Власть над миллионами людей, над судьбами, возможность манипулировать огромной страной, менять экономический курс. Объявить войну, наконец.

Вот и сейчас, что-то заставило Темнохуда вырваться из власти сладостных воспоминаний и поднять взгляд на дверь. Та бесшумно распахнулась, как – будто не крепилась на петлях, пусть не обычных, пусть золотых, а плавала в некоем подобие вакуумных захватов, которых не знал мир, но которыми на бытовом уровне пользовались небожители Кремля.

Дверь открылась, и в Розовый зал вошел Владимир Владимирович Рубин. Темнохуд поднялся, разом поняв, что его напрягало все время ожидания. Впервые ему не сообщили заранее о цели встречи, и он не имел возможности подготовиться.

Рубин подошел, причем глянул в глаза, только когда жал руку, предложил присесть.

Темнохуду никогда не нравилось, как говорит президент. По его мнению, он чересчур торопился произносить слова. Темнохуда еще отец учил:

– Говори медленно, Алик. Умные люди произносят слова медленно. Твоих слов должны ждать, этим ты сразу ставишь собеседника на место.

Умным человеком был покойный Леонард, не смотри, что простой бухгалтер. В семье всегда водились деньги. Именно он научил сына ВЫГЛЯДЕТЬ умным. По настоящему умным он стал потом, когда сделал свой первый миллион.

– Говорил сегодня с Филипповым, он не мог скрыть своей обеспокоенности, и я с ним полностью солидарен, – перешел тем временем президент ближе к делу. (Примеч. Филиппов Алексей Лазаревич – полномочный представитель президента РФ в Южноморском федеральном округе).

– Не могли бы вы доложить, как обстоят дела в Алге? Как идет реорганизация порта?

И он уставил на него свои бесцветные глаза. Была у него такая привычка, от которой дрожь брала тех еще зубров. Быстро говорить, обрывать речь вопросом и заглядывать в душу своим особым взглядом. Кто-то называл их глазами берсерка, кто-то ангельскими. Один из 17-ти директоров Оборонторга как-то признал, что проштрафился как-то раз, не успев продать Ирану "Миги-411" до того, как янкеры раздули шумиху, так Рубин вызвал его на ковер и так глянул на него, что он очень явственно увидел в его глазах свою смерть. Правда, его не убили, но пенсия тоже в какой-то мере смерть для человека, привыкшего принимать ванны во французском шампанском и обслуживать четыре семьи-все законные, с женами и бесчисленными детьми.

Сам вопрос Темнохуда не удивил. Подобный задавали ему не раз, с тех пор как пять лет назад он вложил гигантский капитал в Алгу, скупив город на корню. Он приобрел в собственность жилищный фонд города, пищевую промышленность и всю торговлю. Теперь аборигены не только жили в его домах, но и ели с рук. Но самое главное, он приобрел крупнейший на побережье морской порт.

Предыдущие владельцы порта во главе с капитаном порта разворовали все что можно и превратили порт в криминальную клоаку. Сотни стивидорных компаний, принадлежащих неизвестно кому, проворачивали грязные делишки на миллионы и миллиарды. Рейды были забиты иностранными судами, имевшими самое темное происхождение, приписанные к странам, которые с трудом отыскивались на карте, и не имели выхода к морю, разве что волоком, терминалы пропускали горы грузов неизвестного характера и происхождения. Директора складских помещений фекалировали в золотые унитазы, и, несмотря на все на это, предприятие числилось в убыточных.

Для начала Темнохуд поставил капитаном своего человека, умницу, столичного жителя в седьмом поколении и выпускника МГУ. Уже через неделю выпускник и отличник покончил жизнь самоубийством, оставив довольно подробную записку, почему он это делает, и, выпрыгнув с двадцать четвертого этажа Управления, хотя его кабинет находился парой этажей ниже. Видно высота ему показалась недостаточной для приведения гениального плана в действие, и он поднялся выше.

Именно тогда Темнохуд понял, что этот узел невозможно развязать, только разрубить. Темнохуд и рубил. Разогнал всю эту шелупонь, остановил порт, думал, что на полгода, оказалось, что навсегда.

Именно эту версию и пересказал Темнохуд президенту Рубину, с подробностями о происходящих в прошлом беззакониях, но ничего не сказав о настоящем. Темнохуд считал себя интеллигентным, культурным, воспитанным человеком, но тут до него впервые до конца дошло понимание выражения "задницей чуял". Интеллигент задницей почуял, что Рубин только прошлым не обойдется. По большому счету президент никогда не интересовался прошлым (кроме конечно боевого прошлого). Житие прошлых обитателей кремля, как и деяния разогнанной Алгинской мафии его не волновали. Он зрил в корень и жил исключительно настоящим. Он его творил, и тому, кто по той или иной причине мешал ему творить, он устраивал ад на земле.

Темнохуду уже поздно было отступать, он проклял тот день, когда вообще узнал о таком городе как Алга, и он продолжал гнать волну что-то типа, что Алга-это морские ворота страны и их негоже открывать кому попало. И тут же с ужасом понял, что президент его не слушает и не слышит. Перед ним сидел совершенно другой человек, который отлично понимал, что, то, что тут гонит господин Темнохуд, действительно, не что иное, как волна. И самое противное, до скрежета ногтями по подошвам внутри ботинок, он открыто показывал собеседнику, что раскусил его и не считал скрывать этого. Так смотрит учитель на лепечущего у доски двоечника, и патруль – на пойманного в самоволке солдата. Поняв это, Темнохуд замолчал и вытер платком взмокший лоб. Внутри все горело.

Именно в этот момент и не секундой раньше, он и понял, зачем его вызвал президент. Он даже знал, какие тот назовет имена. Он рад бы ошибиться, потому что эти имена означали для него крутые как Джомолунгма проблемы, грозящие перевернуть всю его жизнь.