Страница 60 из 97
Единственной его ошибкой было то, что он доверил нести продукты Анвару. Обезьянина, черт бы с ней, она все равно оказалась протухшей, но водонос умудрился вылакать всю воду. От площадной брани Мошонкина водоноса и водохлеба спас вынужденный обет молчания. Василий долго потрясал перед носом Анвара натруженным кулаком с бодро оттопыренным средним пальцем, и, судя по этому жесту, парень был возмущен до глубин души.
Ночь подступила неожиданно. Пришлось устраиваться в кромешной темени, ибо нечего было и думать, чтобы развести костер. Путники тесной компанией прижались спинами к сосне потолще. Дина хотела пролезть к водоносу, но была бдительно остановлена десантником, продолжающим блюсти за нравственностью. Пришлось девушке мерзнуть с краю.
Мошонкин тронул Картазаева за плечо и попытался жестами показать, что ночью будет дежурить он. Однако у него ничего не вышло. Во-первых, в темени втуне пропали все его довольно заковыристые жесты. Во-вторых, он заснул первым.
Полковник сидел, по давнишней привычке покусывая травинку, когда сосну за спиной сотряс неожиданный увесистый удар. Девушка рядом инстинктивно дернулась, то ли во сне, то ли по извечной женской чувствительности что-то почуяла, и полковник зажал ей рот.
Космач шумно дышал, распространяя сильный звериный запах. Иногда он влажно шлепал губами и прял как лошадь. Потом вдруг побежал по стволу, с чавканьем втыкая когти в дерево. Полковник почувствовал беспокойство оттого, что не знал, куда направляется тварь: вверх или вниз. Космач резко выдохнул, сосну потряс новый чувствительный удар, и зашелестела, осыпаясь, кора на соседнем дереве.
При последнем выдохе капли слюны попали на Картазаева. Утираясь, он почувствовал, что никто из спутников не спит, и все стараются прижаться друг к другу теснее. Дина, не разбирая, полезла к водоносу, по пути довольно болезненно наступив на Мошонкина. И у Картазаева имелись сильные сомнения, что все вышло случайно.
Больше ночью их никто не тревожил, и с утра они продолжили путь.
В районе полдня сделали привал. Вышло удачно. К этому времени характер леса изменился. Сосны уступили место более низкорослым деревьям: осине, клену и липе, а в низине подстерегало настоящее чудо. Из зарослей камыша торчала верхушка апельсинового дерева с золотыми плодами на ветках.
Путники бросились к фруктам как сумасшедшие. Пока Картазаев пытался их остановить: мало ли какие в заколдованном лесу могут быть плоды, оказалось, что Мошонкин уже ест. Эксперимент прошел удачно: после первого плода десантник сразу не помер, а потянулся за вторым.
Полковник не стал жадно набрасываться на экзотический продукт: съев апельсин, сунул несколько штук в котомку. Анвар со спутницей съели по паре фруктов. Мошонкин долго не мог остановиться. Он даже не ел, он пасся, поедая все подряд, даже зеленые плоды, за что и поплатился. Картазаев обнаружил его, сидевшего с задумчивым видом в кустах. Некоторое время напарники изъяснялись на пальцах. Полковник изобразил, что он несколько разочарован в своем подчиненном, хоть и с пониманием относится к его вновь возникшим проблемам. Десантник показывал, чтобы они начинали движение без него, а он догонит после окончания своих затруднений.
Путники перевалили через бугор, и Мошонкин остался один. Он намеревался скоро догнать их, но паузу пришлось затянуть. Каждый раз, когда он вознамеривался приподняться с корточек, новый позыв убеждал его не принимать поспешных решений. Внезапно на противоположной стороне лощины появились "испанцы". Все четверо и с ними Леонард. Карлика они благоразумно пустили впереди. За ним шли Глюк с арбалетом в руке, Луис и Амарал. Мигель замыкал шествие. Последний был вооружен шестом, на конце которого было закреплено лезвие ножа.
Камышовая стена спасла десантника, и бандиты его не разглядели. Апельсиновое дерево без плодов не привлекло их внимания, и преследователи с ходу форсировали лощину. Они прошли буквально в метре, причем Мигель взялся процеживать кустарник ударами копья. Казалось, сквозь ветви периодически сверкает молния.
Мошонкин попытался слиться с кустами, страшное копье мелькало все ближе. С каждым последующим взмахом Василий ожидал, что оно вонзится ему прямо в лицо. Фигуры бандитов казались непропорционально большими. Жуткая картина происходила в абсолютной тишине, так как бандиты тоже соблюдали режим молчания.
Когда до Мигеля оставался всего лишь шаг, десантник приготовил нож. Удар, нанесенный наугад, даже при попадании сразу не убил бы, так что Василий собирался дорого продать свою жизнь. Он собрал все свое мужество, чтобы не отшатнуться, не выдать себя раньше времени. Когда стало совсем невмоготу и захотелось опрометью кинуться наутек, он представил на своем месте Вольда. Он бы не побежал.
Мигель сделал шаг и, оказавшись напротив замершего Мошонкина, взмахнул копьем. Свет зловеще заиграл на лезвии, которое показалось Василию огромным.
Десантник окаменел и даже не шелохнулся, когда лицо опалило огнем от пролетевшего впритык лезвия. Бандиты теперь удалялись, и Мошонкин смог, наконец, расслабиться. Во всех смыслах сразу.
Но опасность теперь угрожала его друзьям: преследователи шли за ними след в след, отставая на несколько минут. Леонард, словно пес вынюхивал кусты. Бандиты использовали убогого вместо овчарки.
Мошонкин едва дождался, пока бандиты перевалили через гребень, чтобы скрытно последовать за ними. Он ожидал услышать торжествующие крики бандитов, обнаруживших беглецов, и шум битвы, и был готов ринуться в бой.
Против ожидания, беглецов "испанцы" не догнали. Те словно сквозь землю провалились. Преследователи шли минут двадцать, не встречая никого на своем пути. Карлик замешкался, заметался, за что был награжден парой пинков, и устремился вглубь чащи.
Мошонкин вытер испарину, и, дождавшись, пока преследователи скроются в кустах орешника, внимательно оглядел местность и начал скрытное продвижение. Он проделал это мастерски, даже тише, чем когда подкрадывался к купающимся голым девкам на реке, и поэтому едва не заорал от неожиданности, когда крепкая рука сжала ему рот.
Рядом оказался Вольд. Неизвестно откуда он взялся. Секунду назад рядом никого не было. Да и лес не сельва, на пятьдесят шагов вокруг все просматривается.
Картазаев жестам позвал Мошонкина за собой. Напарники отошли в сторонку, и здесь в дупле старой сосны встретились с притаившимися Анваром и Диной. Десантник даже не стал допытываться, как им удалось узнать о приближении бандитов и столь мастерски избежать встречи с ними, грозящей неминуемой гибелью, потому что и так знал, что все это заслуга Вольда. В этот момент благоговение его перед полковником достигло неимоверных высот.
Стали совещаться, что делать дальше. Картазаев показал новое направление движения, лежащее в стороне от курса "испанцев", Мошонкин был полностью с ним солидарен: первоначально необходимо было оторваться от преследователей, но водонос вдруг заупрямился.
Чтобы его поняли, Анвар был вынужден даже достать огрызок карандаша и написать на оторванной бересте. Картазаев прочитал, на лице его возникло усталое выражение как от чего-то смертельно надоедливого, и он протянул листок десантнику. На листке корявыми буквами было написано всего одно слово: "Призраки".
Мошонкин поднес к носу водоноса немаленький свой крестьянский кулак, но жест действия не возымел. Призраков Анвар боялся гораздо сильнее, чем возможной экзекуции. Во всяком случае, он сделал красноречивый жест, сдавив горло руками и вывалив слюнявый язык, показывая должно быть, что призраки сделают с ними.
Прервал дискуссию Картазаев. Показав жестами, что он придушит водоноса раньше, чем до него доберется первый призрак, полковник велел следовать за собой и устремился в выбранном направлении. Сначала они крались, стараясь не производить много шума. Достаточно удалившись, путники двинулись смелее.
Зеленые апельсины и ходьба по сильно пересеченной местности вымотала Мошонкина, и он впал в некое подобие транса. Не хотелось ни о чем думать, а тем более что-то предугадывать. Хотелось идти, куда ведут. С некоторым запозданием Василий понял, что вокруг возникла суета. Все бежали, хромой чесал впереди, увлекаемый Диной и сильно припадая на больную ногу.