Страница 32 из 97
Картазаев проплыл над медленно колышущимися кустами и оказался в бухте. Усилив увеличение, огляделся. Вдали сканер показал крупную массу. Хоть Картазаев и старался оставаться бесстрастным, сердце его взволнованно подпрыгнуло. Он понял, что приближается к цели своего путешествия, а именно, к "Колумбии" и Черепу на ней.
Подплыв ближе, он понял, что масса, показанная сканером, есть не что иное, как стена, скрывающаяся, как он предполагал, за собой ремонтный док. Стена состояла из жестяных листов, когда-то плотно пригнанных друг к другу, но по истечении времени между ними появились щели. Картазаев попробовал пролезть, но они оказались узки для него. Или он слишком толстый. Тогда Картазаев решил поступить по-другому. Найдя просвет под забором, он стал разгребать дно. Дно оказалось илистым и поддалось довольно легко.
Вскоре щель была расширена настолько, что он в нее протиснулся. И остановился. Над ним в зеленоватом свете инфравизоров колыхалось широкое и плоское днище шхуны. По размерам оно было намного больше днища патрульного катера. Чтобы удостовериться, что оно принадлежит "Колумбии", Картазаев высунул маску из воды, прочитал название на борту и сразу нырнул обратно. Следом не полетели гранаты, как можно было ожидать, тогда он сделал еще одну попытку, задержавшись наверху подольше.
"Колумбия" возвышалась над ним молчаливо и величественно метров на десять. Понятное дело, крупное судно, океанского класса, и ангар, не предназначенный для подобных кораблей, был ему тесен. Борта "Колумбии" едва не задевал стен, и от этого создавался визуальный дискомфорт: казалось, что в ангаре не хватает воздуха, чтобы дышать. Если бы не крыша дока, то корабль бы конечно засекли с орбиты. А так он мог стоять здесь хоть до скончания века, пока "Зоркий Сокол" не сгорит в атмосфере синим пламенем.
В ангаре стояла тишина. Дверь заперта. С пирса на шхуну был переброшен трап, скрипящий, когда "Колумбия" переваливалась на волне. Из-за имеющихся в стене щелей вода то прибывала, то убывала, заставляя шхуну то проседать, то взмывать вверх. Картазаев огляделся и решил рискнуть. Отстегнув баллоны, он взобрался на пирс, подтянувшись на руках. После этого вытянул баллоны. Вдоль стен стояли бочки с топливом и маслом, заправленные брезентом, и он спрятал между ними акваланг. Сам, взяв "мурену" на изготовку, выдвинулся к трапу.
На шхуне не было заметно никакого движения. Свет не горел. Неизвестно, сколько простояла шхуна в доке, и за это время если бандиты и охраняли ее, то утратили бдительность. Удостоверившись, что шхуна не имеет внешних повреждений, Картазаев перебрался по трапу на корабль. Соблюдая все меры предосторожности, добрался до рубки. "На штурвале кровь!" — вспомнил он слова Севы. Следы засохшей крови обнаружились также на стенах и потолке рубки. Все до единого стекла были выбиты. Приборы повреждены. На полу Картазаев нашел многочисленные стреляные гильзы. Они практически не давали запаха, что указывало на то, что стреляли давно. Не найдя никаких документов, он уже собрался уходить, когда ему показалось, что в дверях кто-то стоит.
У него хватило выдержки, чтобы не выстрелить. На люк, частично переходя на комингс, легла тень, похожая на ту, что остается от человека, попавшего под воздействие тепловой волны ядерной бомбы. Картазаеву приходилось наблюдать такие на одном богом забытом и проклятом полигоне, где микроустройство с несколькими миллиграммами оружейного плутония взорвалось ранее намеченного срока, а именно когда несколько десятков техников устанавливали его в гнездо.
Он подошел и потер тень пальцами, пепел был жирный на ощупь. Картазаев понял, что подспудно оттягивает момент спуска в трюм. Тогда он решительно прошел по палубе до люка. Беспрепятственно спустившись по нескольким трапам, он разболтовал круглый люк и, переступив через высокий комингс, наконец, оказался в трюме.
Трюм был разбит переборками на несколько секторов. Картазаев прошел несколько, занятые дизелями и насосами, которые его нисколько не заинтересовали и, наконец, достиг некоего обособленного помещения.
Когда-то оно было со всех сторон закрыто железными листами. Теперь некоторые из них бесхозно топорщились углами на полу, исковерканные и изуродованные. Одной стены не было вовсе. Зато пол празднично блестел мелко битым стеклом. Вероятно, здесь раньше было панорамное окно. Возможно, из пуленепробиваемого стекла.
Картазаев переступил через остатки стены, оказавшись в некогда запретной зоне. В центре возвышался стол из шлифованного металла, из которого вразнобой торчали болты, крупные пружины и другие следы торопливого демонтажа. На полу среди ветоши валялся разломанный футляр наподобие того, что они нашли в доме Андрейки.
Бархатная подушка сильно пострадала, но даже на остатках было видно, что здесь лежало нечто крупное, гораздо крупнее, чем палец. Оно было даже больше Картазаевского кулака и походило скорее на внутренний орган. Например, на сердце. "Они хотели воскресить Кукулькана!" — понял вдруг Картазаев. А потом случилось нечто, или явилось нечто, что их всех убило. Превратило в тень.
Трюм навевал гнетущее впечатление. Картазаев предполагал, что бандиты постараются перепрятать Череп, в таком случае становилось не совсем понятно, зачем они оставили сам корабль. Вывели бы в залив, открыли кингстоны и пустили на дно.
Он понял, зачем они оставили "Колумбию", когда под потолком вспыхнули лампы и по палубе загрохотали шаги. Картазаев лихорадочно метнулся обратно, думая, что попался как последний мальчишка. По узкому трюмному коридору навстречу ему бежали вооруженные люди. Полковник задраил люк, судорожными рывками вкручивая байпас. Но что толку, если через секунду с обратной стороны ее вышибли выстрелом из гранатомета, и люк, вращаясь, полетел вглубь трюма, едва не переломав ему ноги. Картазаев успел укрыться за выступ, даже пару раз выстрелил из "мурены", но с той стороны ударил настоящий шквал. Хоть и не получив прямых попаданий, от одних железных заноз, отколотых от переборок, он получил столько ранений, что весь залился кровью.
— Сдавайся! — крикнули ему. — Не то мы тебя на якоре распнем!
Картазаев попытался убежать по коридору вглубь трюма, но столкнулся со второй группой бандитов. Один из них оказался так близко, что Картазаев, не успев выстрелить, просто ударил его "муреной" по усатой физиономии. Бандит схватился за оружие и повалился вместе с ним, выдрав "мурену" из рук Картазаева.
Выхватив из боевого пояса гранату и угрожающе размахивая ею, Картазаев отступил к бывшему трону Черепа. Бандиты маячили в дверях, не рискуя войти.
— Стреляйте по ногам! — раздалась новая команда.
Тогда Картазаев, размахнувшись, как следует, бросил гранату, но не в бандитов, как можно было ожидать, а в пол. В полу образовалась дыра, в которую ударил гейзер, и шхуна стала погружаться. Картазаеву только этого и нужно было. Он выхватил из сумки с инструментами похожий на сосиску баллон с пятнадцатиминутным запасом воздуха, сунул в рот загубник и втиснулся сквозь бурун во вновь образовавшуюся дыру.
Бандиты слишком поздно спохватились, и их выстрелы зачиркали по краям отверстия, не проникая в саму воду. Однако Картазаева подстерегала другая опасность: сохранялся риск быть задавленным проседающим корпусом шхуны. До дна было метра два, и это расстояние быстро уменьшалось. Картазаев судорожно задергался, уходя из-под многотонного утюга, который ударил о днище с мощью древнего мамонта.
Времени, чтобы искать уже проделанный лаз, не оставалось, Картазаев раскачал два соседних листа и, обдираясь, пролез между ними. В бухте было светло как днем, по воде метались лучи прожекторов. Толщу воды пронзали пули, оставляя разящие трассеры из пузырьков воздуха.
Картазаев ринулся к кустам, перегораживающим вход в бухту, и остановился. Он понял, чего рыбам не понравилось в них. Потревоженные всеобщей суматохой, из глубин кустов, словно живые вздыбливались хищные горбы "нулевки". Она лежала так густо, что располагалась в несколько взаимопроникающих слоев. На многих крючках требухой наружу висели попавшие в ловушку крупные рыбины. Картазаеву грозила незавидная участь стать самой крупной добычей, но ничего другого не оставалось, как попытаться прорваться.