Лунный удар

Когда смогли ориентироваться, дива не было, лишь на полу лежала отсеченная костистая рука.

— Что это было? — спросил Алик.

— Шайтан, — коротко ответил Муса.

— Мутировавший Дональд Дак, — уточнил Хенсон. — Дискуссию продолжим в более подходящее время. А сейчас — гоу, гоу!

Яростный от боли, летящий на немыслимой скорости, див устремился в противоположную сторону, туда, где двумястами метрами дальше двигался отряд майора Правосудова. Так получилось, что, спасаясь сами, Флоров со товарищи подставили спецназовцев.

Нет, те, конечно же, слышали выстрелы, и майор выдвинул в прикрытие Годзинского в паре с Плющом. Но они даже представления не имели, с чем столкнутся.

Арьергард двигался, поотстав от основной группы, и див налетел на них словно сгусток страстной злобы. Годзилла весил даже без навьюченной на него амуниции 110 килограммов, но див подхватил его с земли, пронес 10 метров до ближайшей стены и со всей силы ударил о стену.

Труха разлетелась во все стороны, пока спецназовец не уперся в твердые части.

Гермошлем сорвало с головы, и Годзилла потерял сознание.

Взмыв под потолок, див оглядел постигший противника урон, но этого ему показалось мало, и словно не замечая второго спецназовца, коршуном кинулся на раненого и стал куроча еще живое тело трамбовать его в стену.

У Плюща имелись гранатометы, но не могло быть и речи, чтобы использовать их на таком расстоянии. Вдобавок, Годзилла. Плющ подскочил и, сунув автомат диву в бок, успел дать очередь патронов в пять, пока противник по-звериному извернулся и, вырвав автомат, буквально разнес на спецназовце шлем.

Однако тот оставался на ногах, он был обучен мгновенно менять оружие и стили борьбы, в руках у него оказались пистолет и нож. Резкими оточенными движениями он прочертил на диве трапецию, сталь издавала неприятный звук, точно он резал что-то металлическое, и разрядил пистолет в лицо. Только в лицо. Действуя решительно и по сути убойно.

И дива он не убил. Нож нанес поверхностные порезы, из которых полилась зеленая субстанция. Пули не смогли пробить лицо, хотя оно даже загорелось. Савоста понял почему.

Отлетев к потолку, див скинул с себя маску, открыв то, что никак нельзя было назвать лицом. Некое оплывшее белесое образование, на котором лишь угадывались глазные отверстия. Нос, рот, подбородок сливалось в нечто свисающее и безобразное.

В это время подоспела помощь, вернулся основной отряд, оставивший Яну в глубоком тылу, и Росомаха с ходу выстрелил из РПГ. Заряд угодил диву в тулово, вдобавок он схватил его руками, демонстрируя фантастическую реакцию. Взрыв откинул его дальше по коридору, но почти сразу он вернулся. Дымящийся, мерзкий.

— Бей в крыло! — крикнул майор.

Теперь мог стрелять Плющ, и промаха он не дал. На этот раз эффект все же последовал. Хитиновое крыло оторвалось, и див кособоко спикировал на пол. Хромая, он устремился на врагов, на этот раз не так быстро, чем они воспользовались.

Пока остальные сдерживали натиск, откидывая дива очередями в упор и не давая приблизиться, Глаз дал залп из огнемета. Див загорелся и свалился на пол. Когда он орал, к нему приблизился майор и, обжигая руки, сунул гранату в разверзшийся рот.

Взрыв разнес чудовище, вывернув его наизнанку, словно тушу рыбы, приготовленной для копчения. Спецназовцы ждали новой атаки, когда на них кинется тварь уже в новом образе, но див был мертв.

Они осторожно достали Годзинского. Тот не подавал признаков жизни.

— Дело плохо! Похоже, шея сломана, — доложил Палыч, обследовав раненного насколько возможно.

Годзинскому наложили шину и переложили на носилки. Уже уходя и замыкая укоротившуюся колонну, майор оглядел поле боя, буквально заваленное гильзами.

Еще пара таких боев и боеприпасов не останется.

Г Л А В А 6

ВРАГИ

Флоров с космонавтами вернулись на площадку, но радость от достигнутого сгинула без следа, когда Алик заметил, что машина стоит не там, где они ее оставили.

— Стойте, ребята, — настороженно произнес он. — Что-то здесь не так.

В следующую секунду из-за броневика с треском вынеслось два мотоцикла. На одном сидели Могул и Черным, на другом восседал Сураев.

— Назад! — крикнул Алик. — Все назад!

Так получилось, что в этот момент судьба разлучила их, некоторых навсегда.

Алик шел последним, так что он без труда выполнил свою же команду, космонавтам же бандиты отрезали пути отхода. Ехавшая первой «Ямаха» с двумя бандитами с ходу врезалась в них, после чего все оказались на полу.

С ходу завязалась потасовка, заворочался на тесном пятачке матерящийся быстро кровенеющий живой ком. Черный напал на Хенсона, американец сразу понял, кто настоящий противник, да Черный разбирался в борьбе не на жизнь, а на смерть, без подсказок, но между ними горой встрял Муса и взял смертельного соперника на себя.

Хенсон только скрипнул зубами, он не был уверен в умении напарника вести смертельный поединок, что касается Черного, то ему приходилось видеть таких жилистых чурбанов со смертью во взгляде, он и сам не был уверен, справиться ли он с ним, но времени на раскрутку не было, и американец занялся Могулом.

Алик в панике устремился по тоннелю, но Сураев на мотоцикле без усилий и даже издевательски нагнал его. Неизвестно, почему он сразу не убил его, наверное, хотел продлить удовольствие. Он едва не наехал на Алика, когда тот в ужасе отпихнулся.

Коротко рыкнув, мотоцикл упал на бок, замолотив воздух сверкающими спицами вздернутых кверху колес. В этот момент, наверное, упустил свой шанс Алик. Но он не был героем, обыкновенный программист, трус без меры, рядовой обыватель, оказавшийся волею судеб вторым Российским космонавтом на луне. Посему он только обежал упавшего противника по кругу и припустил дальше, в спасительную темноту.

Сураев выбрался из-под железного коня и выпустил несколько пуль наугад. Было темно, и он стрелял на шум. Впрочем, Алик поняв это, затаился.

Удовольствие продлевалось, и ощущение бывшему оперативнику понравилось. Он пошел по тоннелю, изредка стреляя на любой звук. Алик крался впереди него шагов на двадцать, пули с визгом рикошетили от стен. Алик был так напуган, что у него даже не было мысли поднять автомат, болтающийся у него за спиной.

Игра в «выбивалы» с уворачиванием от пуль приближались к своему логическому завершению.

У напарников дела тоже шли к концу. С самого начала драки стало ясно, что Муса выбрал себе противника не по силам. Если в прелюдии ему еще казалось, что он дерется на равных, и идет обмен ударами, то в дальнейшем самообман разоблачился сам собой.

Кулаки Черного больше напоминали булыжники, а не живую плоть. С бесстрастным выражением лица он, по сути, убивал Мусу, круша ему ребра и внутренние органы.

В запале Муса не почувствовал, что уже понес непоправимый урон, но в дальнейшем резко ослабел. Он уже не дрался, а лишь пытался удержать избивающего его и вошедшего в раж Черного, но силы были слишком не равны. Чем сильнее слабел Муса, тем яростнее выколачивал из него жизнь Черный.

Убийца вскоре окончательно подавил его своими ударами, не давал вздохнуть, нещадно молотя, куда придется: по лицу, по ребрам, в пах. Сумит был весь залит кровью, а Черный продолжал обрушивать на него удар за ударом. Он забивал его, как забивают скот на бойне.

Хенсон видел это, но ему не сразу удалось справиться с Могулом, тот даже нанес пару ударов, правда, больше в подставляемые американцем блоки, но в один из моментов Джим потерял равновесие и даже упал. Ему не удалось сразу встать, и именно в эти минуты обошлись Мусе очень дорого.

Могул приближался. Мосластое, покрытое рытвинами лицо осклабилось в отвратительной улыбке. Если так можно было назвать раззявленный рот с текущей слюной.

Хенсон разозлился сам не себя, и, наконец, вскочил. Через секунду голова техпома была зажата в мертвый захват, и Джим яростным отточенным движением, наработанным годами тренировок в Вест-Пойнте, сломал бандиту шею.