Контракт Султанова

— Вот и попались, голубчики! Сами пришли. Девочки, какие симпатичные. Вот Кукс порадуется. Правда, Кукс?

Один из сопровождавших его мужчин, старше остальных, довольно осклабился.

— Должен предупредить, в разгар постельных упражнений он не может сдержать в себе газы. Но это простительно, ведь он старый человек.

Кукс зареготал. Это был настоящий здоровяк, и он оценил шутку босса.

— Нас ОМОН ищет! — выпалила Светлана Обанаева. — Он тебе твои газы обратно вдует!

Ну и еще кое-что добавила от себя.

— Зря ты так, женщина, — тоном умудренного в жизни человека и аксакала заметил Тафик. — Зачем ты злишь уважаемого человека? Да и от газов еще никто не умирал.

— Заткни (поддувало)! — вместо "поддувала" Обанаева нашла другое рифмующее с ним слово.

— Вы совершенно не умеете себя вести в обществе, — покачал головой Лазарь. — Хоть вы в настоящее время и богатая дама, но все равно в душе остаетесь падшей женщиной со Столичного проспекта. Насмотрелся я на вас, убогих. В руках всегдашний целлофановый пакетик с бутылочкой для полоскания ротика.

— Откуда ты так много знаешь про падших женщин? Часто приходилось пользоваться? Другие не давали? — парировала Обанаева.

— Заткнись! — рявкнул Лазарь. — Где Султанов? В последний раз спрашиваю!

Несколько человек с ходу послало его.

— Ладно! — оскалился Лазарь. — Не хотите по хорошему не надо. Султанов такой дурак, что сам ко мне придет. Мне осталось только подождать его немного.

— Я скоро вернусь, и вы все узнаете, что такое ад! — пригрозил Лазарь напоследок.

Паша с Сорокиным чудом убереглись от болотных газов.

Зоркий Сорокин углядел наползающую дымку. Она шла полосой. Укрываясь за деревьями, им удалось обогнуть ее. Белесый язык хищно втянулся в чащу леса.

— Как думаешь, они успели? — Сорокин с беспокойством оглянулся вслед ушедшим.

— Они же на машине, — успокоил Паша. — Я вот что хотел предложить. Может, нам не стоит геройствовать. Мы теперь знаем, что похищенная здесь. Теперь можно сообщить об этом куда следует. Пусть штурмами занимаются те, кому положено.

— Как ты заговорил? Кому следует. Кому положено.

— Слышу в твоих словах незаслуженный сарказм.

— Тихо.

В тишине заурчал мотор. Все громче. К диспансеру подкатил старый "Москвич".

— 420-й! Раритет! — поцокал языком Сорокин. — Сколько ж они таких закупили?

Зато прицеп новый. Но они сразу забыли обо всем. Потому что когда вышедшие санитары в белых масках откинули брезент, то в прицепе были люди.

Сорокин вскинулся, судорожно выдирая разрядник. Тот опять зацепился злосчастным крюком. Паша придавил его.

— Они живые! В противном случае, их бы в морг потащили. А сейчас смотри!

На самом деле. Из корпуса вышли встречающие в таких же масках, спящих стали брать по двое и заносить.

— Это все из-за тебя! — сказал вдруг Сорокин.

— Почему они не уехали? Они должны быть уже далеко!

— Сережки жалко. Санитары отберут, — тонким голоском проговорила Маша.

Они совершенно забыли о ней. Обнаружили себя вцепившимися друг в друга.

— Теперь ты понимаешь, что у нас нет другого выхода? — спросил Сорокин.

Паша понимал. Как и то, что возможно у них, в действительности, остался только вход.

В дверях диспансера всегда дежурили два санитара. В этот раз по приказу Лазаря, напарника куда-то забрали. Остался один. Скучно. Правда, есть и плюсы. Когда полоумная вернется, не придется очереди ждать. Только она вернется под утро, дура. Повадилась на дорогу бегать. А это км 18 точно будет. Но эти дурики вообще сильные.

Неожиданно в дверь поскреблись.

— Это я, — раздался голос Маши.

— Вот и умница, что вернулась.

Санитар отмыкнул засов, и сразу получил мощнейший удар, отлетев к стене. Вошедший Султанов приблизил вплотную разрядник к его лицу. Он блефовал. Заряд окончательно иссяк. На жале распустилась последняя искорка, и брови санитара оплавились.

— Марвин Шнур? — уточнил Султанов. — Не вздумай пасть разинуть-грохну сразу.

— Я ничего, — пробормотал тот. — Только не дразнись. Моя фамилия Шнурков будет.

— Я буду звать тебя Марвин, — пообещал Султанов. — Имя хоть настоящее?

— Самое что ни на есть, — гордо произнес санитар. — Назван в честь Святого Марвина, преставившегося в незапамятные времена за веру.

— Отлично, а теперь заткнись и отвечай только на мои вопросы. Куда повели пленников?

— Они в палатах на втором этаже.

— Можешь нас туда провести?

— Там ребята Кукса дежурят. Вы же не психи!

— Я неправильно выразился, — поправился Султанов. — Ты сейчас проведешь нас туда, — и ткнул выключенным разрядником санитара в низ живота.

— Ладно, не шуткуй с орудием — то! — не на шутку встревожился Марвин. — Если тебе помереть охота, я тут при чем? Гробь свою жизнь, как хочешь, еще усопший Кристиан Барнард об этом говорил.

— А ты умный, — подчеркнуто уважительно произнес Султанов. — Не хотелось бы поджаривать такие выдающиеся мозги.

— Не шуткуй говорю! — вскричал Марвин. — Сказано, покажу. Уже пошутить нельзя.

— Со мной нет. Следующая шутка будет последней.

Он оглянулся на Сорокина, и тот показал ему большой палец. Класс!

Султанов совершенно не представлял, как справится с неведомым и судя по рассказу опасным Куксом. Он потребовал у Марвина оружие, но в больнице его не оказалось. Впрочем, Марвин мог и врать, но чтобы проверить его, не было ни времени, ни возможности. Паша заставил Марвина достать еще пару белых халатов и масок для себя и Сорокина. Машу они сразу отпустили.

Диспансер спал.

За решетками скрывались стальные двери с глазками, как в тюрьме. Заглянув в один, Сорокин увидел прикованного цепью человека.

— Ничего себе!

— Не отвлекайся!

В конце коридора обнаружился лифт с круглыми окнами иллюминаторами и лестница.

— Пойдем пешком, на лифте они нас сразу засекут, — сказал Паша.

— От Кукса вам не уйти, он везде! — глаза Марвина были с блюдца размером.

Ему оказали легкую психологическую поддержку небольшими пинками.

Поднявшись, они угодили в небольшую рекреацию со стоящими фикусом и креслами. Бледно тлело дежурное освещение, но из-за одной из дверей пробивалась ослепительно-белое лезвие люминесцентного света.

— Кабинет там! — выдохнул Марвин.

Его подтолкнули. Стучи!

Санитар постучал так, словно к двери был подвешен динамит.

— Заходите! Я уже все! — раздался голос, который Паша узнал бы из тысячи самых противных голосов земли.

Все планы разом вылетели у него из головы. Он отодвинул скулящего санитара с дороги, распахнул дверь, так что она треснулась о стену, и бросился вперед.

Неизвестно, что он хотел увидеть. Узилище? Но попал в обычный офис. Стол, кресла. Попискивающий принтер у углу плавными балетными па выбрасывает из себя испачканную бумагу. Вон, уже целая пачка накопилась.

Лазарь был один. Издатель сидел за столом, переплетя пальцы, и сумрачно смотрел на вошедших.

— Можете положить разрядник, он у вас все равно разрядился! — проговорил он.

— Да я тебя голыми руками разорву! — пообещал Паша.

— А ты изменился.

— У меня был хороший учитель. Пардон, доктор. Знаешь, я все время думал, что скажу тебе. Даже речь готовил. Теперь я посмотрел на твою рожу, такую речами не проймешь. Хочу спросить. За что?

— Как ты смеешь? — гневно закричал Лазарь. — Рожа моя ему не понравилась!

— Мы можем ее подправить.

— Ага, счас! — Лазарь хлопнул ладонями по столу и позвал. — Кукс! Заходи!

Толкнув их дверью, вошел здоровенный кабан в "косухе".

— Прикажете им на почки печать поставить?

Одного взгляда хватило Паше с Сорокиным, чтобы скоординировать действия. Они подхватили стол Лазаря со сложенными на нем папками, малахитовым прибором и всеми остальными дыроколами и одели его на Кукса.