Командировка в ад

Африканец успокаивающе и одновременно одобрительно положил ему руку на плечо.

— Его прозвище Тесак, полковник. Догадываешься почему? Ножом способен человека как картошку почистить. Отнесись к его словам серьезно.

Офис стивидорной компании, арендовавшей 4-й причал, располагался в шикарном здании морвокзала на первом этаже среди других служебных помещений. В связи с отменой всех рейсов в здании находился только редкий обслуживающий персонал. На время операции служащие были заменены оперативными сотрудниками. Снаружи здание блокировал спецназ. Общая численность людей, задействованных в операции, составила порядка ста человек. И все для того, чтобы взять одного-единственного, судя по всему, выжившего из экипажа атомной подводной лодки "Кобра".

Все это Картазаеву не понравилось. По всему выходило, готовится штурм, вместо того, чтобы произвести арест одной компактной группой. Провал с Мозгером сыграл с федералами дурную шутку. Они были как локомотив, на полном ходу сошедший с рельсов, способны только ломать и крушить. Здесь же была необходима штучная работа. Здание морвокзала обреченно сияло панорамными стеклами. Ажурная крыша площадью в 10 тысяч квадратных метров сверкала в лучах солнца. Картина была идиллическая.

— Не пойму, зачем столько суеты? — сказал Миша. — Мы бы взяли этого мичмана без шума и пыли.

— Хватит болтать. Приготовить "пауки", — распорядился Африканец. — По команде накроем клиента, а потом расстреляем транквилизаторами. Только не переборщите. Как по мне, так он бы лучше сдох.

Ликвидаторы подтянулись, стали действовать более резко, как и положено, в боевом режиме, когда о вежливости по отношению к задержанному, пусть даже коллеге, забывают. Картазаева тычками выпихнули из машины. Африканец связался с наблюдателями внутри морвокзала, и ему доложили, что Лауэр находится в офисе и подписывает бумаги.

— Есть картинка. Объект за столом, что-то пишет.

Африканец по рации связался с командиром оцепления и объяснил диспозицию.

— Внутрь пойдем мы. Чтобы не случилось, внутрь не соваться и огонь без команды не открывать. Полковник пойдет с нами. Если он выйдет без нас, открывайте огонь на поражение. В эфире сохранять режим молчания.

Он сделал жест, и ликвидаторы двинулись вперед. Тесак неусыпно бдел за Картазаевым, и у него возникло нехорошее предчувствие, что земляки хотят подставить его под огонь и убить чужими руками.

Когда они вошли, в разных частях зала находилось порядка двадцати человек. Африканец сделал только жест, и они растворились в запасных выходах. Слушая команды через наушники, ликвидаторы рассредоточились вдоль стен и стали приближаться к двери нужного офиса. Бойцы были защищены кевларовыми жилетками, на Картазаеве была простая рубашка, и был он бос, достаточная причина, чтобы почувствовать некоторый дискомфорт. Хотя казалось, с чего бы. Надо было взять одного беззащитного мичмана. Если он вздумает выкинуть фокус наподобие того, что выкинул Мозгер, то ликвидаторы были готовы и к этому. Они приготовили "пауки" — метатели сетей, накрывающей площадь сразу в сотню квадратных метров. Учитывая что "пауков" было четыре, то вместе они гарантировано накрывали целый взвод мичманов. К тому же на вооружении у москвичей имелись парализаторы, не говоря уже о пистолетах с тоннельным эффектом, оставляющим даже в бетоне дыру с голову величиной.

— Он закончил! — доложил невидимый наблюдатель.

Африканец поднял руку, и ликвидаторы легли на зеркальный пол, занимая боевую позицию.

— Он выходит!

Африканец сжал кулак, обозначая начало операции. Свет от огромных витражей сделался контрастным, режущим глаз. В огромной зале зудела невидимая муха. Дверь открылась, и вышел Лауэр. Картазаев сразу узнал его по фотографии. Он неторопливо засовывал бумаги в широкие накладные карманы пижонского белого плаща.

— Руки верх! Сдавайтесь! Вы окружены! — рявкнул Африканец.

Мичман неторопливо положил бумаги, без тени смущения посмотрел на них, после чего поднял руки.

— Вот и ладушки, — проговорил Африканец.

Едва ликвидаторы стали приподниматься, Картазаев лег на спину и обеими ногами заехал Тесаку под ухо. Возможно, тот был и крут, но не в этот раз. Он не рухнул, потому что уже лежал, лишь глаза томно закатились, чтобы видеть одному ему видимые цветные сны.

Ближе всех оказался Миша, но и он не успел ничего предпринять, когда Картазаев сжал его руку, лежащую на рукояти "паука". Крупноячеистая со свинцовыми бляшками капроновая сеть сбила с ног Африканца и второго спецназовца, полковник швырнул туда же Мишу, но они стали быстро подниматься. Африканец вообще подниматься не стал и стал садить из пистолета.

Лауэр метнулся в сторону, но стреляли не в него. Картазаев качнул маятник, но Африканец разгадал его маневр с легкостью, с какой десятиклассник разгадывает загадку трехлетнего карапуза. Картазаева задело. Он думал, пулей, оказалось кусками мраморной облицовки. В стене над ним появлялись все новые "тоннели".

Не имея возможности встать, Картазаев разглядел, как Лауэр с кем-то связывается по мобильному. Полундра, подумал Картазаев, сразу поняв, с КЕМ мог говорить мичман, и что сейчас последует, но даже он не мог предугадать масштабов произошедшего следом.

Ракето-торпеду типа "Пика" лодка выпустила в подводном положении. Наводчики ударили прямо в пирс. "Пика" разворотила береговую линию на полста метров, так что первым сквозь витражные стекла в зал влетел сорванный с места пятитонный морской контейнер.

Следом шмелиная стая из 18-ти ПТУРСов типа "Шило" пропорола воздух над водной гладью и превратила площадь перед морвокзалом и сам морвокзал в материализовавшийся кошмар.

Мичман, не ставший дожидаться финальной развязки и лучше всех представлявший, что сейчас начнется, припустил, как только ликвидаторы отвлеклись на Картазаева, стремясь держаться как можно ближе к капитальной стене, чтобы уйти с линии огня.

Картазаев вскочил и бросился за ним, но успел преодолеть лишь четверть расстояния, когда огненный вал от разорвавшихся "Шил" достиг здания. Витражные окна прекратили существование в первые же секунды. Свинцовый шквал вымел все стекло в зал. Воздух исчез, замененный огненно-металлическо-бетонной взвесью. Картазаев с изумлением убедился, что на некоторое время научился парить в воздухе.

Опаляя жаром лицо, горело все, что могло гореть: кресла, пол, стены. Огромная люстра в тысячу свечей нехотя покачалась под потолком на высоте в двадцать метров, а потом оторвалась и стала грациозно падать, легкая, словно пушинка. Что это не так, стало ясно, когда она рухнула с лязгом, словно с потолка упала не хрустальная конструкция, а по крайней мене тяжелый танк.

Картазаев пересек зал и, оказавшись перед балюстрадой, спрыгнул вниз, даже не глядя, с какого этажа прыгает. Внизу оказался кожаный диван. Одна нога полковника подвернулась, обивка порвалась, выпустив наружу кишки белого поролона, Картазаев повалился, сшибая столы, стулья, вазоны.

Лауэр уходил.

Картазаев увидел его спину у самого выхода и побежал за ним, прихрамывая на подвернутую ногу. Роскошный плащ мичмана горел, и он на ходу избавился от него. Пробегая мимо, Картазаев подхватил полусгоревшие лохмотья, затушил, надеясь рассмотреть в более спокойной обстановке.

Площадь была обезображена воронками и затянута чадящим дымом, но Картазаев знал, куда побежал мичман. Конечно, к морю.

Когда Картазаев добежал до развороченного пирса, мичман в моторке был уже на полпути к туше всплывшей субмарины и вскоре скрылся в заблаговременно выпущенной дымовой завесе. И уже менее чем через полминуты с глубоким нутряным вздохом "Кобра" круто ушла под воду с дифферентом на нос.

Раздосадованный, Картазаев обернулся и вовремя, чтобы увидеть стремительно набегающего Африканца. Как он сумел вычислить полковника в этом кошмаре, одному богу известно. На перекошенном и заледеневшем лице читался смертельный приговор, который, судя по всему, должен был привестись в исполнение немедленно и без права апелляции.